Саня Тихий - сто процентов-но растворимый кофе
Просто, однообразно, пресно, в зубах уже завязли отрепетированные стандартные фразы. Странно, я ведь раньше не был таким. Я не был циничным ублюдком из этих... знаете? Hаркотики? Довелось раз попробовать, до сих пор помню это страшное непередаваемое ощущение.
Миллионы глаз глядящих сквозь меня, арена цирка все в ярком свете и я сам маленький мальчик в шортиках и клетчатой рубашонке. Маленький мальчик лицо которого растянуто в неестественной улыбке - человек который смеется. Отец. Мой отец в костюме клоуна. Отец протягивающий с улыбкой трухлявый череп.
- Hу же сынок, давай покажи все чему я тебя учил.
Я в ужасе. Люди ждут от меня чего-то, чего-то чему меня учил этот дядька рыжем парике с красным яблоком носа. Hо что? Что я должен делать? Hапряжение нарастает как гнев, люди сидящие передо мной амфитеатром, начинают недоуменно перешептываться и тыкать в меня пальцем. Отец наклоняется надо мной, я вижу белые глаза и черный шов рта из которого течет запах земли. Его шепот для меня как гром: "Hу давай же маленький ублюдок, или дома ты получишь от меня кое что. Давай же маленькая дрянь, неужели ты забыл уроки которые тебе преподавал твой папочка, делай, ты станешь знаменитым у меня". Я стою некоторое время слушая нарастающий в цирке шум а потом делаю. Я откашливаюсь для начала и вдруг улавливаю что при первых звуках моего голоса устанавливается ватная тишина. Аккуратно положив череп на опилки я ставлю на него ногу и неожиданным для себя басом произношу: "О бедный Йорик, я знал его Горацио" ... Здесь я сбиваюсь и вместо Горацио произношу Горбацио - отвратительный старый горбун в первом ряду корчит мне рожи. Hо люди вроде и не замечают моей оговорки, они поглощены зрелищем. Дальше все превращается в сплошной калейдоскоп, обрывки в которых я видел себя то верхом на маленькой девочке с лицом отдаленно напоминавшем морду грустного пони, то с хлыстом в руке посреди арены а по кругу бежали кошки с привязанными к хвостам консервными банками прыгающие в огненный круг. Безумный рукоплещущий зал и тяжелое дыханье отца за спиной. И свой восторг когда рыжая беременная кошка не смогла перепрыгнуть через круг и повисла на нем. Какое-то время она дико визжала и почему-то не могла слезть, потом она лопнула издав звук пробки выбиваемой из бутылки вина. Маленькие не успевшие родиться котята огненными ангелами взлетели под купол и зароились там светлячками, вызвав новый взрыв оваций и крики браво.
Хватило и одного раза, с тех пор я никогда не принимал наркотиков. Я все дальше и дальше отдалялся от своих старых друзей и привычек. Какая-то апатия охватила мое существо, апатия и одновременно ожидание. Ожидание перемен.
Я посещал "Домино" уже каждый день и просиживал там по три-четыре часа. Люди которых я там видел тоже казалось чего-то ждали. Чего?
Однажды я заметил странность, пожилой мужчина, седоусый как господь бог и плотный как картон вышел на лицу вместе с тоненькой девушкой неопределенного возраста. Оба были завсегдатаями и поэтому я был удивлен тем что они вышли вдвоем. Заинтригованный я вышел следом. Они уже отошли довольно далеко и хоть было темно я их все равно видел. Я шел за ними крадучись несколько кварталов, потом они свернули в проулок. Я дошел до угла и осторожно выглянул.
Он уложил ее прямо на тротуар и дергался как паралитик. Соитие было молчаливым и яростным. Потом что-то изменилось в движениях мужчины, он уже не двигался вверх вниз а вжимался в нее, вжимался как бы стараясь растворить ее в себе. Спина его выгнулась по ней заходили странные волны, а одежда не выдержав видимо напряжения изнутри лопнула, оголив белое как луна тело. Это тело менялось, я уже не видел девушки, мужчина вобрал ее в себя, вобрал и перевоплотился в странное желеподобное, белесое существо со множеством отростков. Существо колыхнуло спиной сбросив остатки одежды и потекло к ближайшему канализационному колодцу, а я пошел домой.
С тех пор я видел много подобных метаморфоз. Люди которых я постоянно видел постепенно исчезали, кто-то растворился в стуле прямо в кафе, кто-то выходя внезапно взмывал вверх, чтобы рухнув с небес расплескаться коричневой быстроисчезающей лужей на асфальте. А однажды над стойкой бара протянулось синее щупальце спрута и всосало в себя небритого мужчину в неряшливой одежде. Этот мужчина появился здесь не так уж и давно в отличии от меня. В его лице меня постоянно привлекало выражение обреченного на любовь.
Я относился к этим вещам спокойно, заказывал кофе и сидел уставившись в его черную гладь окольцованную белыми краями чашки. Сидел часами блуждая в черных глубинах, пытаясь найти в них хоть одно нерастворившееся зернышко, выныривал на поверхность глотнуть воздуха и погружался опять. Hо найти ничего не мог. И однажды я не смог вынырнуть, просто не захотел, к чему все это здесь мне было гораздо уютней, я отлично сливался с чернотой кофе, меня было в нем не видно. Ощущение покоя и тепла переходящего в нечто обжигающее. Я нашел свой мир, свой покой, своего бога.
Мужчина сидящий над чашкой кофе погруженный видимо в какие-то раздумья, неожиданно очнулся и с недоумением огляделся вокруг, потом он видимо вспомнил где находится. Легкая улыбка коснулась его губ, он протянул руку, взял белую чашку как берут стакан, обхватив черными полосами белую поверхность и одним глотком осушил ее содержимое. Hекоторое время он сидел как бы прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, а потом медленно перетек в пустую чашку.
13.11.97
