Арсеньев Владимирович - Пионер Советского Союза
Ну, похоже, настала пора объясниться. Чёрт побери, где я? Девчонка точно знает, но всё время повторяет лишь “не волнуйся” и “позже объясню”. На мой взгляд, это самое “позже” уже настало. Я из дома часа полтора как ушёл, меня Вовка ждёт, в конце-то концов! Куда я вообще из Мишкиного подвала попал-то?
Нет, куда я попал, немножко понятно. Я почему-то в подвале другого дома очутился, в другом подвале. Но как? Как?!
Дом незнакомый совершенно. Когда мы с девчонкой немного пришли в себя после столкновения и падения и смогли подняться из масляной лужи, то девчонка, было заметно, сначала сильно перепугалась, но достаточно быстро успокоилась. Вымазанная в масле кошка распуталась и куда-то убежала, а меня девчонка привела в квартиру, где, судя по всему, сама жила. Квартира была в том самом доме, в подвал которого я из Мишкиного подвала непонятным образом провалился.
Удивительно, но жила девчонка аж на двенадцатом этаже! И это ещё не всё! В лифте, в котором мы с ней поднимались с первого этажа, были кнопки от 1 до 22. Это что, в доме двадцать два этажа? Двадцать два?! Что-то я не припомню, чтобы в Ленинграде были дома из двадцати двух этажей. Кажется, таких не было. Не уверен даже, что столь огромные дома и в Москве-то есть.
Пока мы, пачкая всё вокруг себя растительным маслом, шли к девчонке домой, та постоянно меня успокаивала и говорила, что всё будет хорошо, и опасности нет никакой. Что ж, пора узнать, где я очутился и когда смогу домой вернуться. Кстати, с этим может быть проблема. Выйти на улицу в девчачьих тряпках я не могу, моя же одежда готова будет точно не скоро. Да её отстирывать не меньше часа нужно, а потом и сушить ещё. А у меня там Вовка один сидит! Чёрт, чёрт!! Видимо придётся так идти, в этой дурацкой одежде. Вовка же один! Только носки нужно попросить какие-нибудь, а ботинки у меня и собственные почти не пострадали от масла.
Я решительно открыл дверь ванной, вышел в коридор и обнаружил там сидящую на табуретке девчонку. В ответ на мои просьбы дать мне носки и объяснить, где я нахожусь, девчонка ответила, что сейчас всё расскажет, только вот помоется сначала, ибо ей очень неприятно сидеть такой обляпанной маслом свиньёй. Потом она усадила меня на свой табурет, строго-настрого велела сидеть тут, не вставать и ни в коем случае ничего не трогать. Сейчас, говорит, я быстро помоюсь и всё тебе расскажу. Так всё-таки, где же я?..
Глава 2
— Проходи сюда, это моя комната, я живу тут.
— Твоя комната? У тебя что, собственная комната?
— Угу. У нас три комнаты всего в квартире — моя, спальня родителей и зал.
— Везёт. А я с братом и родителями в одной комнате живу. И ещё у нас пять соседей в квартире. А у тебя тут даже вода горячая из крана течёт, можно в баню вовсе не ходить, прямо дома мыться.
— Я так и делаю. Честно говоря, я вообще ни разу в жизни в бане не была.
— Прямо как баре живёте.
— Да ну, скажешь тоже. Нормально живём, даже вовсе и небогато.
— Слушай, эээ… девочка…
— Меня Леной зовут.
— Ага. А меня Сашей.
— Я знаю.
— Откуда?
— Зоопарк. Ты ведь заметил меня там. Я слышала, как тебя Вова звал.
— Вовка! Лен, понимаешь, мне неудобно просить, но у меня Вовка один дома остался, мне к нему срочно нужно. Дай мне, пожалуйста, какие-нибудь носки и я побегу. А твои вещи я тебе потом занесу, попозже.
— Не дам носков.
— Почему? Жалко, что ли? Мамка даже постирает тебе всё потом, я чистое принесу.
— Да не жалко мне, просто никуда ты не пойдёшь.
— Вовка же один, как ты не поймёшь, он ведь маленький ещё!
— Ничего с твоим Вовкой не сделается, он даже и не заметит, что ты пропадал где-то.
— Как это? Да он уже заметил, я ведь два часа, как из дома ушёл уже. Даже больше!
— Саша, где, по-твоему, ты сейчас находишься?
— В твоей комнате.
— А комната где?
— В доме, понятно.
— А дом где?
— Эээ… не знаю. А правда, где? И как мы вообще тут очутились?
— Ты фантастику любишь?
— Читал кое-что. Жюля Верна читал, как на Луну из пушки летали.
— А Уэллса? Уэллса читал?
— Не помню, хотя фамилия вроде знакомая. Да что ты мне зубы заговариваешь?! Не хочешь носки давать — и не надо, я и босиком дойду. Мне к Вовке срочно надо, как не поймёшь ты?!
— Не надо тебе к нему срочно. А про Уэллса я не просто так спрашиваю. У него книжка такая есть, “Машина времени” называется. Не читал?
— Точно, вспомнил сейчас! Да, читал её. Да при чём тут книжка?! Мне бежать надо.
— Не торопись. Понимаешь, Саша, хоть это и звучит неправдоподобно, но у меня есть что-то вроде машины времени и я немножко могу во времени путешествовать.
— Брешешь.
— Нет. К тому же, это ведь очень легко проверить. Доказательств вокруг тебя предостаточно.
— Чем докажешь?
— Подойди к окну и просто посмотри на улицу. Там сейчас семнадцатое января 2013 года…
Будущее. Невероятно. Я — в будущем! Не верить собственным глазам я не мог, такое действительно подделать невозможно. В окно я видел огромное количество автомобилей совершенно невероятного вида, которые с бешеной, нереальной скоростью куда-то неслись. Их там сотни были, сотни! Всех возможных цветов и размеров, начиная от совсем крошечных легковых и заканчивая просто чудовищными грузовиками, размером с вагон.
И ладно бы автомобили. Я пока через оконное стекло на улицу смотрел, девчонка что-то сделала, и за моей спиной неожиданно раздался женский голос, который принялся рассказывать о погоде на завтра. Солнечно, без осадков, от десяти до двенадцати градусов мороза. Это всё говорила висящая на стене плоская штука. Штуку можно было бы принять за небольшой радиоприёмник, только вот не бывает на свете приёмников, которые могли бы не только говорить, но ещё и изображение показывать. А эта штука умела, рассказывавшую о погоде тётку я не только слышал, но ещё и прекрасно видел, как на киноэкране. Только тут ещё и изображение было цветное. Цветное! Такого даже в кино не увидишь.
Лена же, полюбовавшись на моё изумлённое лицо, объяснила, что это телевизор у неё тут. На мой вопрос о том, что это такое, она меня дремучим типом обозвала. Говорит, в моё время телевизоры уже были изобретены и это я от жизни отстал. Но я не поверил ей, быть того не может! Я всё-таки не из деревни Пиявкино, а из Ленинграда! Если бы у нас такие штуки были, я бы наверняка слышал об их существовании.
Но Лена настаивала, уверяла меня, что телевидение у нас уже есть. Так как я всё равно не верил ей, то девчонка повернулась, уверенно уселась за стол и пальцем ткнула в какую-то светло-серую коробку, что у неё под столом стояла. Коробка тихо пискнула и негромко так загудела. Я же заметил, что на столе перед Леной ещё один телевизор стоит, чуть поменьше того, который на стене висел. Этот телевизор моргнул и на нём стали быстро появляться и исчезать надписи на иностранном языке. Кажется, по-английски. Но Лена эти надписи читать даже и не пыталась, она повернулась в мою сторону и сказала, что вот нарочно не поленится залезть к какой-то Вике и что я сам сейчас всё увижу. Что за Вика, как она к ней лезть телевизором собирается и что я должен увидеть, было совершенно непонятно.
Лена взяла со стола плоскую коробочку размером примерно с папиросную, ткнула в неё пальцем, и телевизор на стене перестал говорить и показывать цветное кино. Одновременно с этим Лена выдвинула откуда-то из-под стола полочку, на которой, как выяснилось, лежала… эээ… там лежала… пишущая машинка? Только она была какой-то нереально маленькой и плоской. К тому же, совершенно непонятно было, как в неё бумагу заправлять.
Впрочем, отсутствие бумаги Лену ничуть не смутило. Она ловко и быстро, будто много лет машинисткой работала, потыкала какие-то кнопки, и на настольном телевизоре появилось изображение Лениного лица. Телевизор фотографию самой Лены показывал, только фотография была цветная, очень крупная и невероятно высокого качества.
Что после этого принялась делать Лена, я и объяснить-то не могу. Она нажимала на клавиши своей игрушечной пишущей машинки, трогала правой рукой розовую полусферу на столе и недовольно бормотала себе под нос, что опять вот Кошмарский тормозит, нужно на новый комп предков раскрутить, а то этот древний, как дерьмо мамонта. По-моему, чушь несла.
Минут через пять таких вот невнятных манипуляций, телевизор перед Леной показал лист с напечатанным текстом. Причём местами в текст были вставлены картинки и фотографии, как в книге. Вот, говорит, смотри сам.
Куда смотреть? Сюда! Лена что-то опять сделала, и часть текста изменила свой цвет. Были чёрные буквы на белом, а стали — белые на чёрном. Говорит, читай, чего я выделила. Это что, она может вот так просто цвет букв поменять?
Машинально, не думая что делаю, прочёл белые буквы. Действительно, в телевизоре было написано, что телевещание в СССР началось 10 марта прошлого года. Правда, это в Москве было, про Ленинград не написано. Да и в Москве тогда всего около сотни телеприёмников имелось.
