Подражание и отражение. Портретная гравюра в России второй половины XVIII века - Залина Валерьевна Тетермазова
Однако наследническая парадигма мифа об Астрее, популярная в первое время после переворота, когда для обоснования легитимности прихода к власти Екатерина позиционировалась как «спасительница» будущего императора, впоследствии оказалась неприемлемой для торжествующей правительницы. В этом отношении программа портрета в большей степени близка мнению представителей оппозиционных кругов, связанных, в частности, с воспитателем наследника графом Никитой Ивановичем Паниным и полагавших, что роль Екатерины исчерпается «спасением сына», на правление которого возлагались большие надежды.
Таким образом, возможно, прорези были сделаны на изображении для того, чтобы гравюра пропускала свет, тем самым ясно воплощая скрытое в программе портрета уподобление Павла герою Энею, который (как сказано в надписи вверху) «ярким светом сиял». Тема света особенно акцентирована еще и благодаря тому, что в руке у Сатурна, вопреки традиции, изображена не коса, а горящий факел[353]. Очевидно, человек, сделавший на гравюре прорези, пожелал подчеркнуть именно эту ее особенность, питая большие надежды на будущее царствование Павла.
С образом света связано и само имя наследника, святым покровителем которого был апостол Павел, или Савл, обратившийся в христианство после того, как на пути в Дамаск его внезапно осиял свет с неба и раздался голос: «Савл, Савл! Что ты гонишь Меня?»
Можно представить себе этот эстамп помещенным, например, на экран лампы-омракля (омраклем во времена Екатерины II называли настольную лампу-подсвечник с полупрозрачным экраном, на котором помещали изображения, что создавало иллюзию ожившей картинки) или в «волшебный фонарь» (лат. Laterna magica — аппарат для проекции изображений, получивший распространение в XVII–XX веках), внутри которого в те годы ставили свечу или лампу. В Прибавлениях к «Санктпетербургским ведомостям» неоднократно встречаются объявления об их продаже в России в 1770–1790‐х годах[354]. Размещение интересующей нас гравюры на экране лампы-омракля усилило бы эффект сияния, когда, благодаря сделанным на листе отверстиям, изображение оказалось бы пронизано лучами яркого света.
Имя владельца гравюры, столь остроумно усовершенствовавшего композицию, пока остается загадкой. Неизвестно и то, каким образом этот оттиск оказался в коллекции Ровинского. Поскольку упоминание о надрезах отсутствует в его «Словаре русских гравированных портретов», можно предполагать, что лист был приобретен уже после публикации третьего тома словаря, то есть после 1888 года[355].
Несомненно, автор столь изящных дополнений был человеком прекрасно образованным, жил в Российской империи или был тесно с ней связан, обладал художественным талантом и тонким вкусом, умел и любил разгадывать скрытые в изображениях смыслы и к тому же с симпатией относился к Павлу Петровичу. Все это позволяет предположить в нем масона.
Действительно, представители Общества вольных каменщиков видели в молодом наследнике будущего справедливого и просвещенного правителя, способного принести мир и благоденствие империи. В напечатанном в 1784 году типографией И. В. Лопухина «Магазине свободно-каменьщическом…» помещена масонская песня с обращением к Павлу, как сыну Минервы, ведомому вечным светом блаженства:
Залог любви небесной
В Тебе мы, ПАВЕЛ, зрим,
В Чете Твоей прелестной
Зрак Ангела все чтим.
Украшенный венцем,
Ты будешь нам Отцем!
<…>
Уже Ты видишь ясно
Врата безсмертных в храм,
К которому опасно ступают по трудам!
Тебе Минерва Мать,
Ты можешь путь скончать!
ПЕТРОВА кровь бесценна,
Богини Росской Сын,
О Отрасль вожделенна,
Теки как исполин,
Блаженства вечный свет
Куда Тебя ведет![356]
Когда Павел был еще наследником престола, особенный интерес к нему проявляли берлинские начальники ордена розенкрейцеров, пытавшиеся через тайные масонские каналы установить с ним связь[357]. Значительную роль в этом процессе сыграл архитектор В. И. Баженов, который также был масоном и неоднократно встречался с великим князем[358]. Впоследствии масоны посвящали Павлу I оды, именовали его «солнцем наших дней», а павловское царствование — возрождением[359].
В пользу причастности владельца гравюры масонству свидетельствует и тот факт, что в символике этого общества особенную роль играл образ света. В одной из песен с обращением к масонам говорилось:
Настал теперь тобою
Давно желанный час,
Трояким озарился
Ты светом между нас,
И став нам верный Брат,
В восторге пой: виват, виват, виват!
Не пышность, не богатство,
Ты видишь в сих местах:
Едину добродетель ты слышишь во устах.
Здесь все ее твердят,
Глася всегда: виват, виват, виват!
Здесь вольность и равенство
Воздвигли вечный трон,
На них у нас основан
Полезный наш закон,
Он нам любим и свят;
Мы все гласим: виват, виват, виват!
Хотя б владетель света
Соделался Масон,
Он должен сам хранити
Полезный наш закон.
И быть нам верный Брат
Глася всегда: виват, виват, виват![360]
В масонских текстах неоднократно упоминаются «свет истинный», что «свет умножится чрез свет», «что Бог есть любовь и свет», «лучезарный троякий свет» и пр.[361]
Там же провозглашалось:
О Братья! вы себя
Познать в себе старайтесь,
И Орден возлюбя,
Млеком его питайтесь!
Вы Соломонов храм
Чрез три раза тремя создать ищите,
Гармоний вечной красотам
Олтарь в нем сотворите!
Дух света в облаках
Прозрачных и нетленных,
Тогда во красотах явится совершенных[362].
Вольные каменщики вели летоисчисление от момента, когда Господь произнес: «Да будет Свет!», а масонский ритуал посвящения предполагал движение от тьмы к свету, когда кандидату завязывали глаза, а после того как он проходил испытания и выслушивал наставления, снимали повязку. В таком случае изображение Павла, на котором, благодаря отверстиям, «свет умножился чрез свет», могло быть связано и с его посвящением в масоны и могло служить, например, тайным масонским посланием, в котором сообщалось о причастности великого князя Братству вольных каменщиков или выражалась надежда на его поддержку.
Этот уникальный лист — яркий пример того, насколько важную роль могут играть следы бытования в интерпретации произведений гравюры.
Глава
