Спецотдел - Андрей Волковский
— Как так — папа? Кир, я сейчас приеду!
— Плиезжай, — разрешил мальчик. — Мама телефон забыла. Очень ладовалась и плакала, когда папа плишёл. Я видел в двель. Хотел к ним выйти, но я же должен спать, а я пло диназавлов читал…
Егор торопливо вывел машину на проезжую часть и помчался к дому Наташи.
— Мама давно ушла?
— Не очень. Плимелно пять минут плошло. Почему папа к нам не зашёл, а?
— Это точно был папа, Кир?
— Да! Я его не помню, но фотоглафии же мама показывает всё влемя. Это точно папа Женя. И мама говолила «Женя, Женя, ты велнулся…» и всё плакала. Он сказал: «Пойдём» из подъезда, и она пошла, плямо в тапках. А мы с Ленкой остались.
Егор повторил, что скоро приедет, и отключился.
Что за чёрт⁈ Женька погиб. Как и все остальные. Ну, почти все.
«Форд» мчался по обледенелой дороге, а Егор вспоминал.
…В тот карантинный год двадцать девятое февраля выпало на рабочую субботу. Весь день пришлось ловить снежных пчёл — назойливых паразитов, пьющих жизненные силы из всех, кто проходит мимо их «улья». Пчёлы ловиться не желали и пытались спасаться по всему кварталу.
Конец смены П-четыре встретили на окраине города, уставшие, но довольные. Порешили отчётами заняться во вторник, а пока Пал Палыч позвонит Иванычу и доложит, что всё пчёлы пойманы и развеяны, а команда, не заезжая в отдел, отправляется по домам.
— Поехали к нам! — пригласил Пал Палыч, отзвонившись начальству. — Иришка пирог испекла на проводы зимы. Творожно-вишневый — вкуснотища!
— Эх, я бы рад, — вздохнул Женька, — но меня Наташка ждёт. Мелкие её уже с ума свели, а с меня какая ни есть помощь.
— Но ты ж целый день работаешь! — хмыкнул неженатый Никита.
— Так и она не прохлаждается. Эх, молодой ты ещё, Кит, глупый!
На деле Женька был старше Никиты всего на два года, но любил шутя подчёркивать солидный статус отца и мужа.
— Успею ещё поумнеть и состариться, — привычно отмахнулся Кит.
— Эт точно! — кивнул старший.
— Тогда давайте Женьку домой закинем — и к Палычу? — предложил Никита.
— Окей, — кивнул Женя.
— Вот и славно! А вы с Наташей завтра к нам приезжайте, по весне уже, — улыбнулся Пал Палыч. — Мы с Иришкой рады будем.
Егор предвкушал чудесный вечер. Дома у старшего было уютно и по-доброму суетно: тут и там сновали собаки и коты, носился по коридорам шебутной Тёмка — нежно любимый Палычем внук. И пахло в этом доме то блинами, то пирогами, то наваристым супом. Выросший с вечно занятой матерью Егор раньше думал, что домашняя еда — это «ешь, чё дают!», а у Иришки всё выходило обалденно вкусно. Сам Палыч, кстати, тоже прекрасно готовил: и шашлыки, и рыбу в фольге, и жареную картошку.
Стоило сесть по местам: Никита за руль, Палыч рядом, Женька и Егор позади, как затрещала рация.
— Диспетчер вызывает П-четыре.
— П-четыре на связи, — отозвался Палыч.
— Срочный вызов на Заводскую, шестьдесят три. Вы же рядом?
— Да, мы на Заводской, восемь.
— Понимаю, что ваша смена закончена, П-четыре. Ночных уже отправила на этот адрес. Но в этом направлении авария на мосту — Ю-три и С-четыре минут сорок будут в объезд добираться, — в голосе диспетчера прозвучали извиняющиеся нотки.
— Вас понял. Что за вызов?
— Видящие по соседству говорят, что в кафе по адресу странные вспышки. И потом люди из дома, в котором находится кафе, зачем-то идут в него в домашней одежде.
— О, ментальщик! Выезжаем.
Палыч кивнул Никите, и красный «форд» покатил по Заводской.
Вскоре показался торец нужного дома с большими цифрами «63». Машина въехала в соседний двор, и вскоре П-четыре подошли к точке вызова.
Типовая пятиэтажка. На первом этаже салон сотовой связи, магазин игрушек, кафе с немудрёным названием «Еда». И никакой сверхъестественной мелочи вокруг.
На крыльце заведения стояла женщина в пушистом бежевом халате и с полотенцем, намотанным на голову. Из-под полотенца свисала влажная тёмная прядь. Женщина открыла дверь и шагнула внутрь.
Из глубин кафе послышался усиленный микрофоном хрипловатый голос:
— … и джентльмены! Наше…
П-четыре переглянулись.
— Поиск на счёт три! — скомандовал Палыч. — Раз, два, три!
Учетверённый символ полетел прямо к окну кафе и влетел в него. Значит, существо действительно там, а не прячется, скажем, в подвале или в соседнем здании.
— О, «спецы»! — раздалось откуда-то справа. — Никитос, здорово!
К П-четыре подскочил тощий совсем юный «частник» в куртке со знаками. Кит поздоровался с ним, представил знакомца Лешим и спросил, что тут.
— Да я не в курсе! — дёрнул плечом частник. — Живу в соседнем доме, спустился посмотреть, что за фигня творится.
— Тогда Кит и Женька останутся тут с Лешим, а мы с Егором проверим, что там, — распорядился Палыч.
Никто не спорил.
В полутёмном кафе с нарисованными на стенах пейзажами на барной стойке сидел плотный мужчина средних лет с микрофоном в руках и самозабвенно вещал:
— … шикарная вечеринка! Вас ждёт самое впечатляющее шоу в вашей жизни!
Люди, сидящие за столиками, на столиках и просто на полу, зачарованно слушали мужчину. Одна старушка покачивалась из стороны в сторону и всё бормотала себе под нос: «Ох, мой хороший… наконец-то, мой хороший! Пришёл…» Остальные тоже что-то шептали: насколько уловил Егор, в основном повторяли слова мужика на стойке: «Шоу… в жизни… шикарная…»
Верхняя одежда видящих слабо светилась, но в остальном Егор ничего подозрительного не ощущал и не видел. Ни полупрозрачных нитей, ни светящихся щупалец, ни лишних теней на стенах. Видимо, это действительно ментальщик: существо, влияющее на восприятие и туманящее разум. Наверняка создало иллюзию, заманив людей. А «спецы» со своей защитой ему не по зубам.
— Выводим людей, — велел вполголоса старший.
Егор взял за руку ближайшую к нему женщину и потянул к себе. Она безвольно подчинилась. Тогда он приподнял за локоть пожилого мужчину в домашнем костюме и смешных тапочках. Тот тоже не сопротивлялся.
Старший подхватил на руки ребёнка, а свободной рукой повёл к выходу то ли молодую мать, то ли старшую сестру.
На улице «околдованные», стоило их отпустить, попытались вернуться в кафе. Пришлось придержать их снова.
— Давайте-ка защитку круговую, — велел Пал Палыч.
Никита
