Темный янтарь-2 - Юрий Павлович Валин
До начала прорыва – непростого, скоординированного – оставались считанные часы. А на блюдце остался пепел. Сам сжег план, винить некого. Тогда казалось, что вот он – старший лейтенант Василек – беседу можно продолжить, в присутствии людей более подготовленных в стратегическом плане, более компетентных. По-видимому, Василек и сам на это намекал. Но сначала следовало пробиться к своим. Что и получилось, но не у всех.
За сожженную записку и пропавшего старшего лейтенанта Осташев сполна получил уже в конце августа. А докладная записка о старшем лейтенанте и его странном прогнозе писалась… да, датирована 12-м июля. Вскоре капитан получил награду и повышение в звании – прорыв 67-й стрелковой дивизии оценили высоко. А странноватую докладную не оценили: не до того было, да и кто наверху знал старшего лейтенанта Василька? Из другого ведомства человек, да и вообще… со стратегическими прогнозами каждого старшего лейтенанта разбираться – это никакого времени не хватит. Хотя роль в организации прорыва старлея-авиатора и начштаба 67-й сд подчеркнул очень честно, а Осташев и вообще упор на этом сделал. Позарез нужны Красной Армии талантливые командиры.
Вспомнили, вернулись к вопросу. Осташев полагал, что грядут изрядные неприятности, вплоть до.… Нет, «до» не дошло, хотя мало не показалось. «Обязан был сохранить и доставить в целости». Все верно, но как? Шли сквозь немцев, с боями. Проклятый городишко Гунтинас. Василек погиб, место захоронения известно, хотя сейчас практически недоступно проверке. Жаль, прямо до невозможности жаль, что старлея нет. Руководство допускало вероятность попадания или прямой сдачи старшего лейтенанта в плен к немцам, Осташев в такое не верил. Не для того Василек тогда разговор завел, идейный парень был. Хотя вероятность гадостного случая всегда остается.
«…— Слушай, что-то у тебя Ленинград какой-то разбухший нарисовался.
— Гм, да. Это вместе с пригородами, переборщил я слегка».
Улыбаться умел старший лейтенант очень хорошо. Зубы отличные. Прям даже нехорошее про такие зубы подумаешь, иностранное, но делом проверен был Василек. Всякие игры бывают с внедрением агентов, иной раз враг и на большие жертвы идет для достоверности, но тут вряд ли…, нет, вряд ли.
Как он мог знать? Как? Ряд географических пунктов перечислил, будто по шпаргалке заученные. Нет, не заученные… как уже причастные к произошедшим событиям. Уточни, задай вопрос – и будут подробности. Откуда немцы нанесли удар, какими соединениями, результат боев... Были в перечисленных населенных пунктах и две ошибки, но они только подчеркивали точность остального прогноза.
Откуда он знал?
Майор Осташев не был знатоком планирования стратегических операций. По-правде говоря, организация и прорыв одной сводной колонны – это и то с трудом. Но в людях, личных побуждениях и вранье майор разбирался неплохо. Специфика службы.
Значит, Василек мертв. Не верить водителю группы, подраненному товарищу Васюку – точно знающему, где приврать можно, а где категорически не рекомендуется – нет оснований. Жаль, их эстонский латыш пропал, малость меланхоличный был парень, но внимательный, многое видящий.
Кем и откуда был старший лейтенант Василек? Практически не за что ухватиться. И времени уже нет.
Мга была сдана 29 августа, 8-го сентября немцы взяли Шлиссельбург. Ленинград был отрезан со всех сторон. Слово «блокада» еще не прозвучало, но прозвучит, сомнений нет. В последние дни штаб фронта и Ставка четко осознавали опасность, но парировать угрозу было нечем. Готовился контрудар, но запаздывал, катастрофически запаздывал.
Машина въехала в деревеньку: развороченная колесами дорога, спрятанный в огороде броневик комендантской роты, маскировочные сети… Деревня Мыслино, штаб 54-й армии. Формировалась спешно, на базе управления 44-го стрелкового корпуса. Командармом – маршал Кулик Григорий Иванович. Начальником штаба – начальник оперативного отдела штаба Северо-Западного фронта Александр Васильевич Сухомлин. В составе новой армии уже четыре стрелковые дивизии, 27-я кавдивизия, 122-я танковая бригада, 119-й танковый батальон, два корпусных артиллерийских полка, два дивизиона реактивной артиллерии, понтонный батальон. Части продолжают перебрасываться и сосредотачиваться. Подчинялась 54-я армия непосредственно Ставке ВГК.
Осташев уже был здесь в начале сентября, приезжал к танкистам, кружил узкими дорогам, привозя в штаб армии дополнительные сведения о подтягивающихся частях. В штабе к командированному майору со свежим орденом относились неоднозначно. Это понятно: с наступлением армия затягивала, опасались нехороших выводов. По директиве Ставки начало наступления было назначено на 4-5 сентября[2]. Но 286-я стрелковая дивизия еще только разгружалась на станциях Назия и Жихарево. Ценой большой спешки удалось к 6 сентября выйти на исходный рубеж: поселок Михайловский, оз. Синявинское, Сиголово, Карбусель[3].
4 сентября[4] на станции Войбокало начала разгрузку 122-я танковая бригада. Серьезная сила: 92 танка[5]. Осташев ходил вдоль состава, не повышая голоса, но убедительно и многозначительно требовал ускорить разгрузку – это был тот редкий случай, когда пришлось сменить форму и манеру поведения на «родную-ведомственную». Легкие танки спрыгивали с платформ быстро, с остальными началась возня…
Но хуже была не затяжка времени. Осташев имел личный боевой опыт и осознавал главное: все четыре дивизии и танковая бригада были полнокровными, свежими, но они еще не участвовали в боях. Нет незаменимого опыта.
В эти дни из 54-й армии пытались забрать одну из дивизий – 314 сд пыталась переподчинить 7-я армия – там «горело» у реки Свирь. Связывались со Ставкой, убеждали, просили, Осташев действовал по своему ведомству, совместно уговорили…
С трудом, но все же 54-я опередила немцев – 8 сентября[6] передовой батальон 310-й стрелковой дивизии начал бой у разъезда Апраксин, форсировал речку Черная, продвинулся в направлении оз. Синявинского. 1080-й стрелковый полк дивизии в течении дня смог дойти до Рабочего поселка № 7, бойцы 1082-го стрелкового полка, пробивающиеся вдоль высоковольтной линии, вышли к озеру Синявинскому. 1084-й стрелковый полк взял деревню Мишкино. Полки действовали не скоординированно, с опасно открытыми флангами. Но немцы не ожидали наступления, и главное – здесь их силы были сравнительно небольшими. Немецкая 20-я моторизованная дивизия, прикрываясь заслонами, попятилась…
Осташев уехал в Ленинград. Уверенности в успехе не было и близко, но помочь в первых боях новым дивизиям майор едва ли мог. Следовало заняться розысками остатков группы «Линда-2». Бойкого московского школьника товарища Васюка, совершенно безосновательно оказавшегося в действующей армии, отыскали еще в Таллине. Но отправить в Ленинград тогда не удалось, был ранен. Отыскался и водитель группы, но ранее выдернуть его тоже не удалось, побеседовали уже в Ленинграде. Сведения были неутешительными.
Новости с фронта тоже не радовали. Начальный успех угас: переправившись через реку Черную, наши батальоны частично охватили немцев и перерезали дороги[7], но дальше немцы опомнились, уперлись, а наши стрелки
