Маленький бизнесмен - Януш Корчак
Джек уже потом вспомнил, что громче всех смеялся над проделками Фила именно Чарли. Будто нарочно задался целью сорвать собрание. Хотя вообще-то он не из смешливых. А Адамс тоже шумел больше других, первый начал пересаживаться с места на место и толкаться. И еще он отпускал разные обидные замечания по адресу Джека, и Бетти баламутила девочек.
Нет чтобы в открытую заявить: кооператив нас не устраивает и Джек как председатель — тоже. А они втихаря стали под него подкапываться. Только ничего у них не вышло. Джек позже узнал: они ходили к тому оптовому торговцу, но он их прогнал. Были они и у мистера Тэфта, но тоже безрезультатно.
На Бетти не стоит обижаться. Потому что, когда все раскрылось, она сама призналась и даже плакала. И ее было жалко. Сколько раз ее предупреждали: не связывайся с мальчишками, это не доведет до добра. Так оно и случилось. Конечно, можно дружить и с мальчиком, если он хороший, но она предпочитала озорников.
Адамс все делает тихой сапой, а это гораздо хуже, чем озорничать в открытую. Поэтому считается: он ведет себя лучше Фила. Но ребята знают его как облупленного. Прежде чем что-нибудь выкинуть, он воровато озирается по сторонам, не видит ли кто, а потом делает вид, будто ни при чем. Даже школьный сторож заблуждался на его счет и не поверил, когда сказали, что окно разбил Адамс. На самом деле так оно и было. Но Адамс не признался, и деньги собирали со всех.
— Я?! Какое окно? Кто вам сказал? — возмущался он. — Можете спросить у Сандерса. Мы в это время стояли с ним и разговаривали.
Тогда они еще дружили с Сандерсом, но в кооператив свой не приняли, потому что он бедный. Хотя прибегли к его помощи, чтобы выманить у Пеннелла восемьдесят центов.
Джек никогда не думал, что Чарли способен на: такое. Даже Доррис и та лучше! Да что с нее возьмешь, со сплетницы и подлизы? В прошлом году учительница во всем ей потворствовала, вот она и распоясалась. Теперь уже не то. И вообще не будь она такой ревой… А Чарли — другое дело…
Учительница разрешила купить мяч и коньки. И Джек ходит по магазинам и приценивается. То же самое делает Гарри: считалось, он умеет дешево покупать. К этому подключились Линдлей, Фиск, Тауэр, Гастон и Уорд. Ходили поодиночке и по двое. Один лучше разбирался в покрышках, другой — в камерах, третий — в насосах, четвертый понимал толк в коньках.
В первый день владельцы окрестных магазинов встречали их приветливо, на второй им показалось подозрительным: зачем осматривают товар, если ничего не покупают. А на третий день незадачливых покупателей попросту стали гнать из магазинов.
— А деньги у вас есть? — спрашивали.
— Есть, только дома.
— Вот приходите с деньгами, тогда и поговорим. И не ходите целой оравой. И ноги вытирайте. Смотрите, сколько грязи натаскали! А дверь кто за вас закрывать будет?
Что правда, то правда: они зачастили в магазины. Но Джек тут ни при чем. Коньки и мяч приобретаются на кооперативные деньги, и каждый вправе проследить, чтобы купили подешевле и получше. И не виноват Джек, что не все вели себя хорошо. Уорт, к примеру, обиделся на продавца и нарочно оставил дверь открытой и еще снежком запустил. А тот пригрозил пожаловаться директору школы.
Виноват не виноват, но отдуваться пришлось Джеку. И когда он пришел в магазин, чтобы договориться насчет скидки, хозяин накинулся на него:
— Перестанете вы ко мне таскаться или нет? Видно, сторожа с палкой придется поставить у двери.
— Простите, пожалуйста… — начал Джек.
— Нет, не прощу! Проваливай отсюда! Двери не закрывают, ног не вытирают…
— Я вытер дверь и закрыл ноги, — перепутал от волнения Джек.
— Ну, значит, товарищи твои из кооператива. Хулиганы! Кооператив, видите ли, понадобился этим…
И он произнес неприличное слово — в книге повторить его нельзя.
День был пасмурный, промозглый, и Джек подумал: наверно, у него разгулялся ревматизм, и не рассердился на него. «Надо сегодня же купить коньки, а то начнется оттепель — и все пропало», — решил он.
— Так и так, — говорит Джек. — Мне нужны две пары коньков. Одни поменьше, другие побольше. Деньги есть, если не верите, могу прийти с учительницей.
— Хорошо, приходи с учительницей.
Джек пришел с учительницей и купил не две, а три пары коньков. «В футбол вое равно до весны не поиграешь, — рассудил он. — Значит, с мячом можно подождать».
Хозяин магазина оказался человеком злопамятным и рассказал учительнице про Уорда. Она очень рассердилась. И простила Уорда только потому, что он чистосердечно во всем признался. Но потребовала, чтобы он извинился.
Тогда встал Лим и сказал:
— Это несправедливо! Тогда пускай и он извинится перед нами за то, что оскорбительно отозвался о кооперативе и обозвал нас таким словом, которое нельзя даже повторить.
Лим узнал об этом от Джека, но ни он, ни Джек не сказали, каким именно.
Так говорят про маленьких детей, когда разозлятся.
Учительница, наверно, сама догадалась. Но все равно велела написать письмо с извинениями. Взрослые всегда настоят на своем, даже если они неправы.
Как бы то ни было, история с коньками кончилась благополучно. Во дворе залили каток, и мальчики, у которых не было своих коньков, могли покататься.
Вначале все хотели быть первыми, и Джек не знал, как поступить. Кто-то предложил даже купить часы, но из этой затеи ничего не вышло, потому что неизвестно было, кому их носить. Спору нет, часы нужны, чтобы кататься ровно десять минут. Для тех, кто умел кататься, этого достаточно, но начинающие конькобежцы не успеют приладить коньки и встать на лед, как их время уже истекло. Учительница и так уже грозилась положить этому конец, потому что они опаздывают на уроки.
Тогда Джек придумал билетики с номерами. А тому, кто не заплатил один цент, коньки вообще не выдавались.
Но что такое три пары коньков, когда столько желающих? Нехватка особенно ощущалась вначале. Так всегда бывает: появится что-то новое — и от желающих отбоя нет, но постепенно остаются лишь энтузиасты. Так и тут: сначала кататься на коньках хотели все без исключения мальчики и почти половина девочек. Но постепенно ажиотаж прекратился, и претендентов осталось не больше десяти.
Обладай Джек большим жизненным опытом, он обратил бы внимание, что число недовольных растет. Говорили: коньки вовсе не нужны, лучше купили бы что-нибудь такое, чем могли бы пользоваться все.
Но, целиком
