Антон Первушин - Отдел «Массаракш»
Чего тебе? — пробормотал тот, с трудом разлепляя веки.
Увидев, кто перед ним, Облом попытался вскочить, но комендант придержал его. Вынул из кармана ухоженного кителя портсигар, раскрыл, протянул дэку.
Ну что, Калу-Мошенник, — тихо проговорил он, — тяжек хлеб простого воспитуемого?
Делинквента, господин комендант, — пробормотал Облом, выковыривая заскорузлым пальцем сигарету. — Революция отменила это позорное для гражданина Свободного Отечества звание.
Ишь ты! — восхитился комендант. — Гладко излагаешь. Всегда силён был по этой части. Телом хлипок, а глотку драть здоров. Помню, как ты нас на погромы вдохновлял. Любо-дорого было послушать. И на акции любил ездить, особенно в богатые дома… Куда спрятал награбленное, господин бывший Неизвестный Отец? Поделись со старым соратником, не жадничай.
Нечем мне делиться, господин бывший штурмовик, — проговорил Облом. — Отняли у меня всё, еле ноги унес…
Неужели?! — изумился Туску. — А если я попрошу господина Птицелова выступить третейским судьей? Этот губошлеп, начальник охраны, утверждает, что мутант запросто отличает правду ото лжи.
Запросто, — кивнул Облом. — Но я говорю правду.
Верю, — сказал начальник. — Раз не боишься разоблачения… Одного не пойму, Калу, как ты утёк от подельников-то? Я, к примеру, уверен был, что кончил ты свои дни в красной комнате. Изрёк Папа свою коронную фразу насчет непослушного чада, вынул Странник из кобуры «герцог» двадцать шестого калибра, и — прощай, Калу-Мошенник!
Вот ему, Страннику, и спасибо, — ответил Облом. — Предупредил, что Умник с Дергунчи- ком на меня зуб имеют и при каждом удобном случае Папе на мозги капают… Вижу, ты многое знаешь, Хлыщ. Не боишься?
Кого? Тебя?! — Боос закатился в беззвучном хохоте. — Или подельников твоих, что в петле сплясали? — продолжал он. — Я теперь служу Свободному Отечеству, понял?! Верой и правдой. Если тебя это хоть немного утешит, Калу, могу признаться, что собственноручно вздернул Умника на Башне! Господина государственного прокурора, хе-хе… Видел бы ты, как он обгадился… А вечерком бабу его посетил… Ох, и злоохочая старуха оказалась, ммм… Не то что твоя тощая выдра… Что, Калу, помнишь графиню, а? Я, к примеру, очень хорошо помню, как ты тогда в будуар заглянул, где мы с ребятами графиню твою по кругу пользовали. Посмотрел, благожелательно эдак покивал и аккуратненько дверь за собою притворил. Что зыркаешь? Не было, скажешь?
Не скажу, — буркнул Облом. — Оставь ты меня в покое, Мира ради, Боос. Без тебя тошно…
Тошно ему, — усмехнулся комендант. — А мне на тебя смотреть радостно, веришь?
Хлыщ не дождался ответа от бывшего своего шефа, хохотнул благодушно, поднялся. Окинул орлиным взором контингент, прочистил горло и рявкнул:
Подъем, грязные свиньи!
Дэки отреагировали вяло, и тогда комендант кивнул морпехам. Они набросились на дэ- ков почище мезокрылов. В ход пошли приклады, кулаки и каблуки с подковами. Через пять минут на палубе выстроилась неровная, глухо огрызающаяся шеренга.
Внимание! — воззвал Боос Туску. — Слушайте меня внимательно, господа воспиту… делинквенты. Командование аванпоста Курорт проявило неслыханную заботу о вас, выродки. Вас переводят в специально отведенные казармы, где вы сможете полноценно отдохнуть и посетить баню!
«Баню!» — волной прокатилось по рядам дэ- ков.
Да, вы не ослышались, дефективные! — продолжал, выдержав ораторскую паузу, комендант. — Вас ждет баня, качественная жратва и…
Выпивка?! — с надеждой в голосе произнес Фельдфебель.
И сюрприз! — сказал Боос Хлыщ. — А теперь круго-ом! Марш!
Дэки неуклюже развернулись и, грохоча говнодавами, побрели к трапу. Тем, кто оказался в арьергарде, не повезло. Пришлось ждать, когда вслед за контингентом на пришвартованную рядом баржу перейдет охрана во главе с начальством и вечно поддатым шкипером. Трап был один, а чтобы добраться до берега, нужно было пересечь не менее шести барж. Птицелову с Обломом выпало перетаскивать трап.
О чем с тобой комендант беседовал? — тихо спросил Птицелов.
Устроил вечер приятных воспоминаний, массаракш, — ответил Облом. — Поизмываться захотелось, выродку…
Сочувствую, — сказал Птицелов. — Как думаешь, о каком сюрпризе он трепался?
А кто его знает, — отмахнулся Облом. — От него чего угодно можно ожидать. Хлыщ — большой мастер сюрпризов. И исключительно гадких… Э-эх, знал бы тогда, что выкормлю гаденыша на свою голову, сослал бы в Приграничье — с дикими южными выродками воевать. Или, что еще лучше, — отражать десанты Островной Империи. Пока он был в моих руках…
А теперь ты в его! — Птицелов хихикнул. — А в твоих — трап…
Смеяться будешь завтра, — откликнулся Облом, — когда за баню, жратву и сюрприз с нас что-нибудь эдакое стребуют, что нынешняя разгрузка покажется детской забавой…
Городок встретил дэков тишиной. Свет в большинстве домов был погашен, но там, где главная улица выгибалась коромыслом, сияли огни и слышалась музыка. Делинквенты вертели башками, похохатывали, принюхивались. Предвкушали. Усталость и озлобленность как рукой сняло. Подгонять их больше не было нужды. В казармы ворвались едва ли не бегом. Никто не обратил внимания на то, что ворота за ними были немедленно заперты, а на часах встали не охранники с баржи, а строевые солдаты. До того ли было дэкам, только что узревшим рай на земле?
Пахло банными вениками и какой-то вкуснятиной, которую большинство контингента раньше и не нюхало. Под широким навесом были накрыты столы. На полевой кухне хлопотали армейские повара. А из полуоткрытых дверей барака доносились чьи-то голоса. Странно высокие и тонкие. Делинквенты, которых охранники, по безмолвному приказу Бооса Туску, опять построили, взволнованно крутили носами, пихались, подмигивали друг дружке, не решаясь произнести вслух то, что вертелось на языке у каждого.
— Позволю себе, господа делинквенты, — вновь заговорил комендант, — еще раз привлечь ваше внимание. Сейчас вы снимите вонючее тряпье, которое будет немедленно отправлено в топку. Взамен получите новое обмундирование, вплоть до исподнего, обуви и головных уборов. Разумеется, сначала вы должны тщательно вымыться. Кроме того, настоятельно рекомендую избавиться от лишних волос на теле, в коих полно… ммм… паразитов. Если хотите, конечно, понравиться вашим дамам…
Бабы! — не выдержал Штырь. — Клянусь Мировым Светом, как чуял!
Дэки дружно взревели. На землю полетели лохмотья, в которые за время рейса превратились оранжевые комбинезоны.
Тихо-о! — рявкнул Боос Туску.
Дэки дружно смолкли. Разгневать своего благодетеля сейчас, в двух шагах от счастья…
Еще минутку, господа делинквенты, — сказал комендант. — Хочу предупредить вас, что насилия над женщинами я не потерплю. Многие из вас — опытные сидельцы и знают, что положено по закону за изнасилование.
Кто бы говорил, — буркнул Облом.
Поэтому, — продолжал Туску, — настоятельно рекомендую придерживаться принципа взаимного и добровольного согласия. — Он подмигнул Облому и со всей мочи гаркнул: — Гуляйте, доходяги!
Да здравствует господин комендант! — выкрикнул Штырь, и его сиплый голос потонул в общем реве.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Комендант спецлагеря номер десять восемьдесят один господин Боос Туску с удовольствием производил смотр вверенного ему контингента. Теперь это была не банда грязных, заросших нечистой щетиной, дурно пахнущих скотов, а вполне себе бравые делинквенты в чистых, отутюженных, оранжевых с белыми кругами на спине и груди комбинезонах. У каждого дэка за спиной — вещмешок с сухим пайком на три дня, запасом патронов и аптечкой, на плече висит автоматический карабин, а на поясе — мачете. Форменные армейские кепи зажаты под мышками. Чисто выбритые головы делинквентов сияют, отражая Мировой Свет. Лица лучатся полным довольством жизнью, собой и начальством.
Через несколько часов те из них, кто останется жив, снова будут грязными и недовольными судьбой, но это не имело значения. Сильнейшие выживут. А именно такие нужны будут на раскорчевке в дельте Голубой Змеи, где радиоактивные джунгли ведут непрерывную атаку на цивилизованные земли и где нужно проложить просеку под линию башен противобаллисти- ческой защиты. На этот раз — настоящих башен ПБЗ, без дураков! Впрочем, они и при Отцах были настоящими, только использовали их в антинародных целях, массаракш…
Внимание, господа делинквенты! — начал комендант. — Командование поручило мне сообщить вам приятную новость. Срок вашей службы за право получения вида на жительство в центральных районах Свободного Отечества сокращается до одного года!