Демонология по Волкову. Падальщики - Наталья Николаевна Тимошенко
Она вернулась к машине, но не села за руль, задумалась, глядя на неказистые домишки. Как необычно бывает в жизни: кто-то сдает своего ребенка в интернат, потому что рождается второй, а кто-то забирает в семью чужого, потому что не может допустить, чтобы он попал в приют, пусть дома и своих трое. Разве она была хуже Никиты? Разве заслужила к себе такое отношение?
Мать со дня рождения Любки не звонила. Должно быть, обиделась. И Алиса тоже не набирала номер первой. Хотя подозревала, что сдастся раньше.
* * *У ворот Волчьего логова снова стояла неизвестная машина, и Алиса напряглась, подъезжая ближе. Очередной неприятный сюрприз? Машину следователя она запомнила, это был не он, но мало ли у кого еще могут найтись какие-то претензии к Леону?
Однако незваным гостем оказался не следователь и не кто-то из его сотрудников. Едва только загнав монстра в гараж и войдя в дом, Алиса услышала громкий голос Тамары Ильиничны, доносившийся со стороны кухни:
– Нет и еще раз нет! Если вы и будете готовить, то только в моем доме, на моей кухне, под моим наблюдением! Еще не хватало, чтобы вы мне гостей потравили! Как я буду потом Леону в глаза смотреть? Недоглядела, не проконтролировала! Так что мое последнее слово: здесь! Приезжайте, я лично проверю продукты, санитарные книжки ваших поваров и только потом пущу вас на свою кухню.
Алиса от удивления замерла, прислушалась. В коридоре показалась Мария Антоновна и, увидев Алису, остановилась.
– Еще ворчит? – кивнула в сторону кухни.
– А что случилось? – не поняла Алиса.
Мария Антоновна вздохнула.
– Раньше Тамара Ильинична сама готовила стол для всех гостей на день рождения Леона. А в прошлом году не спала двое суток, потом с давлением на неделю свалилась. Два гипертонических криза даже в условиях наблюдения Антона Викторовича! В этом году Софи категорично заявила, что наймет помощников, кейтеринг какой-то. В целом с помощниками Тамара Ильинична смирилась, с Софи не поспоришь, но требует, чтобы те готовили здесь, а не привозили уже готовую еду.
– Вот оно что, – Алиса усмехнулась.
Она уже успела неплохо узнать Тамару Ильиничну и понимала, что у кейтеринга просто нет шансов ее переспорить. Уж что-что, а кухню свою она отстоит. Влад рассказывал, что когда-то у Тамары Ильиничны в городе была небольшая пекарня. Дело открывала тогда еще молодая Тома вместе с подружкой, работали много лет, имели хорошую репутацию. Но затем в город пришел один сетевик, конкурировать с которым Тамара Ильинична просто не смогла. Сетевик пользовался не только агрессивным маркетингом, но и не самыми честными методами игры, а потому маленькая пекарня вынуждена была закрыться. Сын Тамары Ильиничны хотел забрать ее в Санкт-Петербург, где жил с семьей, но перспектива переезда в город-миллионник пугала женщину едва ли меньше, чем безделье. По счастливой случайности Тамара Ильинична была соседкой по лестничной площадке сестры Марии Антоновны, и, когда Леон искал повара в свежепостроенное Волчье логово, их свели вместе.
Чем закончилась перепалка кухарки с кейтерингом, Алиса уже не узнала, поскольку проходящая мимо София заявила, что, раз она приехала, через полчаса ей следует быть у Леона в кабинете, где они обсудят все, что узнали.
За эти полчаса Алиса успела переодеться и выпить чашку кофе. К тому времени, как она зашла на кухню, та уже была пуста.
В кабинете ее ждал не только Леон, но и София с Владом. И, как оказалось, ждали именно ее. Что было понятно: только Алиса разъезжала по всей области, остальные работали дома и обсуждали все не один раз, поэтому сначала Леон решил ввести ее в курс дела.
– Влад, как и полиция, не нашел никаких доказательств того, что парни были знакомы. В соцсетях они не дружили, в одних группах не состояли.
– Я проверил даже удаленные чаты. Ничего, – подтвердил Влад. – Более того, у двух из трех мальчишек записывалась геолокация их телефонов. За последние три месяца они нигде не пересекались. Сегодня утром пришли распечатки звонков. Друг другу тоже не звонили. Но есть и хорошие новости. Мы опознали девушку.
– Ты была права, – вступила София, – она оказалась сиротой. Я разослала ее фотографию во все детские дома, до каких смогла дотянуться, и ответ пришел из Архангельской области.
– Далеко забралась девчушка, – вставил Влад.
– Ее зовут Василиса Попова, восемнадцать лет, – продолжила София. – Выпустилась из интерната несколько месяцев назад. У нее осталась от родителей квартира в собственности, там и жила после выпуска. На работу еще не устроилась. Директриса интерната описывает ее как девушку замкнутую, нелюдимую, поэтому неудивительно, что ее никто не искал. Когда пропала – неизвестно. Последний раз с ней разговаривали примерно за две недели до гибели. Откуда она знала своих убийц, почему приехала к нам – тоже никто не знает.
Алиса до сих пор не могла привыкнуть к тому, что София начала разговаривать с ней так спокойно, почти дружелюбно. Если вспомнить ее тон на собеседовании, слова, которые она позволяла себе в первые дни, было почти невозможно поверить, что это один и тот же человек. Тем не менее Алиса была рада такой перемене: враждовать с тем, с кем живешь под одной крышей, никогда не казалось ей здравой идеей.
– У меня примерно то же, – развела руками Алиса. – Что родители, что друзья утверждают, что парни знакомы не были, Василису никто не узнал, никогда не видел. Парни самые обычные: кто-то чуть хулиганистее, кто-то отличник-зубрилка. Только последний, Никита Морозов, показался мне наиболее интересным. Он явно увлекался оккультизмом, в его комнате много книг этой направленности.
– Каких именно? – насторожился Леон.
– Простых. Тех, что ты разрешаешь из дома выносить.
Леон усмехнулся.
– Все просмотрела?
– Ну, из того, что в открытом доступе было.
– Значит, не зря именно Никита убил остальных мальчишек и себя самого: он был самым психологически сильным, подготовленным, – заключил Влад.
– И именно из-за него нас привлекли к расследованию, – сказал Леон. – Влад, расскажи остальным.
София и Алиса удивленно посмотрели на Влада.
– Леон с самого начала знал, что Никита Морозов – сын следователя, – начал он. – А я уже выяснил детали. Следователь наш, Николай Сергеевич Цаплин, человек довольно гаденький. На бывшей работе его терпеть не могут, иначе как слизняком не
