Демонология по Волкову. Падальщики - Наталья Николаевна Тимошенко
– Это из-за моих видений?
– Да. Твой дар природный. Так бывает иногда. Кто-то рождается с даром к музыке или изобразительному искусству, кто-то – к математике, а кто-то – с даром целительства или предвидения. Дар может быть сильнее или слабее, но пока он природный, он не причиняет вреда владельцу.
– А твой?
Леон покачал головой.
– Мой – не природный. Мой выменянный на жизнь у тьмы. И сейчас эта тьма предлагает тебе усилить твой. Не делай этого, не поддавайся. Тебе может быть любопытно или казаться важным и полезным, но знай: если согласишься, пути назад не будет. Тьма изменит тебя, а мне хотелось бы, чтобы ты оставалась в безопасности.
Он поднял камни, положил их в карман пальто и сказал:
– Идем. Кажется, снег усиливается. Даже на нашей машине можем застрять.
Алиса поторопилась за ним, все еще размышляя над тем, что он сказал.
* * *Все четверо погибших парней жили в разных концах области, а потому на общественном транспорте Алиса объезжала бы родственников неделю. Пользоваться же мотоциклом было невозможно, погода с каждым днем портилась сильнее: снег сменялся дождем, дождь – гололедицей. Зима никак не могла вступить в полные права, хотя приближался декабрь. Поэтому Леон предложил ей взять машину. Выбирая между большим монстром и дорогой легковушкой, Алиса выбрала первого. Во-первых, на нем она уже ездила, во-вторых, меньше шансов застрять, если она где-то ошибется. Да и с парковкой проще: можно и на бордюр заехать, и в грязи остановиться.
К концу второго дня разъездов Алиса окончательно привыкла к машине, ладони уже почти не потели, она даже разрешила себе осторожно откинуться на спинку сиденья, а не сидеть прямо, как статуя. Справедливости ради стоит заметить, машина была напичкана всякого рода новомодными технологиями: тут тебе и парктроники, и камера заднего вида, и датчик дождя, и адаптивный круиз, и еще Бог знает что. И мартышка ездить научилась бы, не то что человек.
Последний из четырех парней жил не в городе, а в деревне. Ехать было особенно далеко: почти на самый край области. Деревня оказалась небольшой, но современной: на центральной улице располагались старые домики с заросшими дворами, но стоило свернуть чуть в сторону, как картина поменялась. Не двухэтажные особняки, как в пригородах больших городов, конечно, но и не деревянные халупы. Добротные кирпичные дома, которым едва ли больше двадцати лет. Фруктовые сады успели вырасти большими, но еще не превратились в неухоженные заросли. У каждого дома был разбит небольшой огород, сейчас прикрытый грязным снегом, почти в каждом дворе стояла теплица.
Семью Никиты Морозова, парня, который убил остальных, Алиса сознательно оставила напоследок. Хотелось сначала сложить в голове общую картину и лишь потом ехать к предполагаемому зачинщику. Едва Алиса припарковала машину на обочине у ворот, из дома вышла полная женщина в застиранном халате с черным платком на голове. Алиса подошла к калитке, поздоровалась:
– Добрый день! Меня зовут Алиса, я звонила вам.
Женщина кивнула, прямо в тапочках, не одеваясь, спустилась со ступенек, открыла калитку, пропуская Алису во двор.
– Проходите, – бесцветным голосом сказала она. – Я Галина Аркадьевна, мама Никитки. Можете тетей Галей звать, меня все так зовут. Я в школьной столовой тридцать лет уже работаю, привыкла. Сейчас вот отпуск дали до Нового года, чтоб отошла немного.
Женщина вытерла глаза краем платка, но слезы сдержала.
Алиса прошла за ней в дом. Сразу за тесной прихожей начиналась кухня, куда и привела ее тетя Галя. Посередине стоял большой стол на восемь человек, три из четырех стен занимали старые, но добротные шкафчики и газовая плита, на которой сейчас что-то варилось в трех кастрюлях.
– Присаживайтесь, чай будете?
Алиса отказалась. По дороге она останавливалась на заправке (монстр ел неприлично много!), перехватила хот-дог с кофе. Тетя Галя что-то помешала в кастрюльке, потом тоже села за стол напротив Алисы.
– Что вас интересует? – спросила она. – Полиции мы уже пять раз все рассказали.
– Я не из полиции. Веду… частное расследование.
Такой ответ несчастную мать полностью удовлетворил. Она даже не стала спрашивать подробнее, кто Алиса, собственно, такая и какое именно расследование ведет. Просто молча кивнула, давая понять, что готова ответить на расспросы.
– Расскажите мне немного о вашем сыне, – попросила Алиса. – Каким он был, чем увлекался?
Женщина снова промокнула глаза.
– Никитка у нас четвертый ребенок, – бесцветным голосом начала она. – И даже не совсем наш, честно говоря. Мы от него не скрывали, что он приемный. На самом деле он сын моей сестры. Она умерла, когда Никитке был месяц. Полезла окна мыть и упала с пятого этажа. На чистоте всегда помешана была. От кого родила, не говорила. Не сдавать же мальца в приют, мы с мужем забрали. Где своих трое, там и четвертый. А потом и еще двое родилось. Старшие уже в свободном плавании, кто женился, кто еще учится, но с нами не живут. Младшие, две дочки-близняшки, в восьмом классе учатся. Никита одиннадцатый заканчивал, летом выпускной… был бы. – Она запнулась на мгновение, но быстро взяла себя в руки. – Он хотел в университет поступать, единственный из наших детей. Остальные-то ПТУ закончили. Неплохие ребята, не подумайте, дочка у меня вообще на парикмахера выучилась, сейчас такие прически делает – загляденье! К ней очередь на месяц вперед, невесты так и вовсе за полгода записываются. Просто Никита самый умный был, все компьютерами интересовался, сам программы писал какие-то. Даже зарабатывал что-то. Я ничего не понимаю в этом, мы люди простые. Я повар, муж мой на тракторе в колхозе работает. Сестра моя тоже продавщицей была. Должно быть, отец у Никитки шибко умный был, в него пошел. Сам себе на хороший компьютер заработал, сестрам деньжат подкидывал. Муж в прошлом году все лето от зари до зари на комбайне работал. Там платят хорошо. Мы почти все отложили, думали, если Никитка на бесплатное не поступит, то хоть первый год платного ему обеспечим. А там либо сам переведется, либо еще заработаем. Лишь бы учился.
– Значит, был прилежным парнем и с плохими компаниями не водился? – уточнила Алиса.
– Что вы! – замахала руками тетя Галя. – Друзья были,
