Тень уходит последней (СИ) - Иван Валентинович Цуприков
Может, за погибшего сына ему хотели рот закрыть орденом? А что? Ведь только начал с ним говорить о награде, как он тут же взорвался и начал говорить о погибшем сыне...
...Жаль, что не удалось найти общего языка с этим человеком. В принципе, сам виноват, - уступив женщине свое место на скамейке, Николай встал. - Интересно, какая причина стала гибелью его сына?"
Синцов, достав блокнот из кармана, стал записывать в него: "Максим Максимович Столяров. Сын его Алексей Максимович семнадцать лет назад погиб, работая аппаратчиком в бромэтиловом цехе. Нужно узнать причину этого происшествия, где проживает мастер и начальник того цеха, и встретиться по возможности с ними".
Маршрутного такси, как назло, долго не было. Николай, упершись спиной в ствол дерева, прикрыл глаза.
"Вот история. Орденоносец, лучший токарь завода, о таких людях очерки нужно писать, а я в драку с ним лезу. Критикан чертов! И что же теперь Семакову скажу? А, может, найти его бывшего начальника цеха или мастера и у них о Столярове расспросить? О, точно. А как их найти? Да очень просто, на химкомбинате должен быть пенсионный отдел, там и подскажут, что это за люди, как их найти..." - Николай открыл глаза и осмотрелся по сторонам.
Вокруг него собралась масса людей в синей спецодежде, у которых на груди и на рукавах были приклеены знаки химического комбината. На часах четыре дня. Значит, вторая смена собирается на работу. В подъехавший заводской автобус зашла только небольшая часть людей.
- А вы к управлению комбината едете? - поинтересовался Николай у водителя автобуса.
- Нет, - ответил тот. - Следующий автобус ждите с номером семьсот четыре, он у заводского управления останавливается.
- 3 -
- Что-то он у тебя какой-то гладкий получается, - отложив в сторону первую страницу текста, рассказывающего о токаре Столярове, редактор, не поднимая глаз на Синцова, продолжил читать. - Опачки, опачки, а вот этого, может, и не нужно, - ткнул пальцем в пятый абзац сверху. Ну, ладно, дочитаю, потом решим.
Николай посмотрел на копию текста, лежавшую перед ним, и подумал; "Иван Викторович, сколько лет прошло после конца Советского Союза, а вы все остаетесь редактором тех времен..."
Здесь то и была та самая важная часть рассказа о смелости Максима Максимовича. Как рассказывал Довненко Николай Степанович, бывший начальник механического цеха, в котором тогда работал токарь Столяров, происшествие о смерти его сына на заводе спустили по-тихому. Мол, аппаратчик Алексей Максимович Столяров без разрешения начальника цеха полез на цистерну с кислотой, на которой еще не были установлены специальная лестничная площадка с перилами. Он полез наверх по приставленной и шатающейся шестиметровой деревянной лестнице, которую никто из рабочих цеха в тот момент не поддерживал. А после открытия крышки люка-лаза, отшатнулся от газа, скопившегося в цистерне, так как работал без противогаза и упал вниз, на рельсы, сломав шейный позвонок.
Вот и все. Никому не хотелось тогда садиться в тюрьму, ни начальнику цеха с мастером, ни главному химику завода с главным инженером, допустившим работу персонала в цехе со многими нарушениями охраны труда и промышленной безопасности. И, как не пытался отец погибшего Столярова этот вопрос "вынести" на партийную и профсоюзную конференции, при поддержке секретаря парткома, им этого сделать не дали.
Тогда и решил Максим Максимович сам наказать начальника цеха Яценюка Генриха Генриховича. В ночную смену заставил его залезть на эту же емкость, на которой, как обещали, так и не приварили лестницу с перилами, и оставил его там на ночь. Утром приставил деревянную лестницу к цистерне и разрешил начальнику цеха спускаться вниз, но тот просил Максима Максимовича ее держать, так как она шаталась. Но Столяров этого не сделал, и поэтому Яценюк дождался начала рабочего дня и под смех рабочих, державших эту злополучную лестницу, спустился вниз.
Тогда и этой истории на комбинате хода не дали, тоже спустили ее на тормозах, предупредив Столярова, что они в любую секунду могут дать огласку его насильственному издевательству над человеком и передать это дело в суд. А это - несколько лет тюрьмы с психбольницей.
Но на этом Столяров не остановился. Через полгода, когда под руководством начальника отдела по охране труда С.П. Вертилова комиссия работала на цехе, где погиб его сын, он попробовал восстановить правду. Прибежал в цех и попытался заставить Вертилова также залезть на эту цистерну по уже сваренной стальной лестнице. Но тот испугался и не стал этого делать, а чтобы отбиться от Столярова, звал к себе на помощь членов комиссии, обступивших его со всех сторон. Но, только вышеизвестные начальник цеха с мастером "спасли" начальника отдела охраны труда, вытолкав Максима Максимовича из цеха.
После этого Максим Максимович ушел с завода по льготной пенсии, не доработав оставшихся трех лет до пятидесяти пяти. И никто его тогда не уговаривал остаться на производстве, понимая, что следующий его шаг мог привести к более серьезной ситуации.
- Вот эта история, - улыбнулся Николаю редактор. - Так красиво начал рассказывать, уже думал, что на второй странице зевать начну, а тут на тебе. И подзаголовки такие подбираешь, что читателя они сразу притягивают к себе. Молодец, Коля, молодец. Давай так, с тех времен прошло уже тринадцать лет...
- Семнадцать, - поправил Семакова Синцов.
- Вот-вот, и ворошить прошлое, оно, как-то некрасиво.
- Ну, - развел руками Николай. - Извините меня, Иван Викторович. Сам же Максим Максимович
