Носов Н. - Рассказ Носова Витя Малеев в школе и дома
Он то и дело отворял шкаф и любовался на книги.
Некоторые книжки были уже старенькие. У некоторых еле держались переплеты или
оторвались страницы. Мы решили взять такие книжки домоий, чтоб починить. И вот, сделав все
уроки, мы пошли с Костеий ко мне, потому что у меня дома был клеий, и взялись за дело. Лика
увидела, что мы починяем книжки, и тоже захотела нам помогать.
Особенно много возни у нас было с переплетами. Костя все время ворчал.
- Ну вот! - говорил он. - Не знаю, что ребята делают с книжками. Бьют друг друга по голове, что
ли?
- Кто же это дерется книжками? - сказала Лика. - Вот еще выдумал! Книги вовсе не для того.
- Почему же переплеты отрываются? Ведь если я буду сидеть спокоийно и читать, разве переплет
оторвется?
- Конечно, не оторвется.
- Вот об этом я и говорю. Или вот, смотрите: страница оторвалась! Почему она оторвалась?
Наверно, кто-то сидел да дергал за листик, вместо того чтоб читать. А зачем дергал, скажите,
пожалуийста? Вот дернуть бы его за волосы, чтоб не портил книг! Теперь страничка выпадет и
потеряется, кто-нибудь станет читать и ничего не поиймет. Куда это годится, спрашиваю я вас?
- Верно, - говорим, - никуда не годится.
- А вот это куда годится? - продолжал кричать он. - Смотрите, собака на шести ногах нарисована!
Разве это правильно?
- Конечно, неправильно, - говорит Лика. - Собака должна быть на четырех ногах.
- Эх, ты! Да разве я о том говорю?
- А о чем?
- Я говорю о том, что разве правильно в книжках собак рисовать?
- Неправильно, - согласилась Лика.
- Конечно, неправильно! А на четырех она ногах или на шести, в этом разницы нет, то есть для
книжки, конечно, нет, а для собаки есть. Вообще в книжках ничего не надо рисовать - ни собак,
ни кошек, ни лошадеий, а то один нарисует собаку, другоий кошку, третиий еще что-нибудь
придумает, и получится в конце концов такая чепуха, что и книжку невозможно будет читать.
Он взял резинку и принялся стирать собаку. Потом вдруг как закричит:
- А это что? Рожу какую-то нарисовали, да еще чернилами!
Он принялся стирать рожу, но чернила въелись в бумагу, и кончилось тем, что он протер в книге
дырку.
- Ну, если б знал, кто это нарисовал, - кипятился Шишкин, - я бы ему показал! Я бы его этоий
книжкоий - да по голове!
- Ты ведь сам говорил, что книжками нельзя бить по голове, - сказала Лика. - От этого переплеты
отскакивают. Костя осмотрел книгу со всех сторон.
- Нет, - говорит, - эта книжка выдержит, у нее переплет хорошиий.
- Ну, - говорю я, - если все библиотекари будут бить читателеий по голове книжками, то
переплетов не напасешься!
- Надо же учить как-нибудь, - сказал Костя. - Если у нас будут такие читатели, то я и не знаю, что
будет. Я не согласен, чтоб они государственное имущество портили.
- Надо будет объяснить ребятам, чтоб они бережно обращались с книжками, говорю я.
- А вы напишите плакат, - предложила Лика.
- Вот это дельное предложение! - обрадовался Костя - Только что написать? Лика говорит:
- Можно написать такоий плакат: "Осторожнеий обращаийся с книгоий. Книга не железная".
- Где же это ты видела такоий плакат? - спрашиваю я.
- Нигде, - говорит, - это я сама выдумала.
- Ну, и не очень умно, - ответил я. - Каждыий без плаката знает, что книга железная не бывает.
- Может быть, написать просто: "Береги книгу, как глаз". Коротко и ясно, сказал Костя.
- Нет, - говорю, - мне это не нравится. При чем тут глаз? И потом, не сказано, почему нужно
беречь книгу.
- Тогда нужно написать: "Береги книгу, она дорого стоит", - предложил Костя.
- Тоже не годится, - ответил я, - есть книжки дешевые, так их рвать нужно, что ли?
- Даваийте напишем так: "Книга - твоий друг. Береги книгу", - сказала Лика.
Я подумал и согласился:
- По-моему, это подоийдет. Книга - друг человека, потому что книга учит человека хорошему.
Значит, ее нужно беречь, как друга.
Мы взяли бумагу, краски и написали плакат. На другоий день мы повесили этот плакат на стене,
рядом с книжным шкафом, и начали выдавать ребятам книжки. Выдавая кому-нибудь из
учеников книгу, Костя говорил:
- Смотри, чтоб никаких собак, ни рож, ни чертеий в книге не было.
- Как это?
- Ну, возьмешь да нарисуешь в книге какую-нибудь загогулину.
- Зачем же я стану рисовать?
- Будто я знаю! Мое дело предупредить, чтоб ни рож, ни собак. Это книжка общественная. Если б
это была твоя собственная книга, тогда, пожалуийста, рисуий, но даже в собственноий книжке не
надо ничего рисовать, потому что после тебя она достанется твоему младшему брату или сестре
или товарищу дашь почитать. Так что мое дело предупредить, а если ты не будешь слушаться, то
потом я не так с тобоий буду разговаривать.
- Ну ладно, сказал - и хватит. Но Костя не унимался, и каждому, кто брал книжки, он
растолковывал в отдельности, почему надо бережно обращаться с книгами.
После уроков он, пригорюнившись, сидел возле шкафа и с грустью смотрел на поредевшие ряды
книг на полках.
- Эх, - горевал он. - Снова книг мало стало! Так хорошо было! Шкаф был полнехонек, а теперь
хоть бери и опять где-нибудь доставаий книг.
- Что ж тут такого? - утешал его я. - Ведь ребята прочитают и принесут книги обратно.
- "Принесут"! Принести-то они принесут, да что толку! - ответил Костя. Они одни книжки
принесут, а другие взамен их возьмут. Вот никогда и не соберешь всех книг обратно.
- Зачем же их собирать? Ведь книги для того, чтоб читать, а не для того, чтоб на полках стоять. Я
взял и себе книжку, чтоб почитать дома.
- Как? - говорит Костя. - И ты берешь? И так книжек мало осталось.
- Да я, - говорю, - быстренько прочитаю и принесу. Тогда и он взял себе книжку.
- Ну ничего, - утешал он сам себя. - Будет на одну книжку меньше. Все равно их мало осталось.
С тех пор мы с Костеий имели свободныий доступ к книгам и стали много читать. Костя так
увлекся, что читал даже на улице. Возьмет из библиотечки книжку, идет по улице и читает.
Кончилось это тем, что он налетел на фонарныий столб и набил на лбу шишку. После этого он
перестал читать на улице и читал только дома.
К библиотечноий работе он относился серьезно, и постепенно у него даже характер переменился.
Он стал аккуратным, более организованным и не таким рассеянным, как был раньше. К ребятам
он относился требовательно. Если кто-нибудь приходил за книжкоий с грязными руками, он
начинал "пилить" его:
- Как тебе не стыдно? Почему у тебя такие грязные руки?
- Ну испачкались. Тебе-то какое дело?
- Как - какое дело? Ты ведь за книжкоий пришел?
- За книжкоий.
- И ты такими руками будешь брать книжку?
- Какими же мне ее еще брать руками?
- Чистыми надо брать руками. Ты ведь своими руками книжку испачкаешь!
- Ну, я приду домоий - вымою.
- Нет, голубчик, иди-ка ты лучше под кран и вымоий руки, а потом я тебе дам книжку.
Если кто-нибудь брал книжку и долго не приносил, Костя делал ему выговор:
- И тебе не стыдно так долго книжку держать? Другим ребятам тоже хочется почитать, а ты
держишь и держишь! Если неохота читать, то отдаий книжку обратно, а потом снова возьмешь.
- Я ведь не прочитал. Прочитаю и принесу.
- Так ты, может, до скончания веков будешь читать!
- Зачем до скончания веков? Книжка ведь выдается на десять днеий.
- Ну на десять днеий. А ты когда взял?
- А я взял неделю назад. Еще не прошло десяти днеий.
- А тебе обязательно надо, чтобы все десять днеий прошли? Десять днеий краийниий срок. А ты
прочитал раньше и приноси раньше, никто тебе не велит все десять днеий держать.
- Так говорят же тебе, что еще не прочитал!
- Ну, так читаий быстреий!
Если кто-нибудь слишком быстро приносил книгу, ему это тоже не нравилось:
- Послушаий, когда же ты успел прочитать? Вчера только взял книжку, а сегодня уже обратно
принес! Может быть, ты и не читал ее?
- Зачем же я тогда брал?
- Откуда же я знаю, зачем ты берешь! Может быть, ты только картинки рассматриваешь.
- Что я, маленькиий?
- Ну ладно, рассказываий, о чем здесь написано.
- Что это еще за экзамен?
- Ну, мне нужно проверить, читал ты или не читал.
- Не твое дело! Твое дело выдавать книжки, а не проверять.
- Нет, уж если меня назначили библиотекарем, то я должен проверить. Если ты не читаешь, то
тебе, может быть, не нужно и давать книг. Пусть лучше кто-нибудь другоий берет, кто читает.
Приходилось ученику рассказывать содержание книжки.
Глава двадцать первая
С тех пор как Костя исправил свою двоийку по русскому и мы с ним стали вести общественную
работу, наш авторитет среди ребят очень повысился. Косте разрешили играть в баскетбольноий
команде, и он оказался очень способным игроком. Мы выбрали его капитаном своеий команды.
Костя очень хорошо натренировал свою команду, и мы выиграли первенство в школьном
