Метаморф в Стране Советов - Ставр Восточный
Да Боги! Я даже заподозрил, что «советский человек» — это действительно какое-то местное усиление, которое только по недоразумению в системном статусе не прописывается…
И только к концу первой рабочей недели, я разобрался, что же тут происходит. А происходит магия «Пламенное сердце» [1]. «Ленинцы», «Ленинский отряд», «Ленинский набор». В этом мире все эти термины имеют вполне конкретное значение. Это люди Ревота (революционного отряда — ох уж эти советские сокращения…) Владимира Ильича, те, с кем он поделился магией своего фамильяра. Как выяснилось, эта магия позволяет не только огненные шары запускать, но и дарует пользователям возможность «воспламенять» сердца людей! Разжигать в них чувства и усиливать нужные мысли.
В общем, магия Ленина оказалась идеальным инструментом оратора и революционера. Это не гипноз. Чтобы был эффект, человек должен быть хоть немного солидарен с выступающим, разделять его взгляды.
Именно благодаря этому свойству Юхтин смог в сжатые сроки достучаться до рабочих, и из раздолбаев или простых обывателей, которых интересовала лишь зарплата, он начал ковать радеющих за общие результаты пролетариев.
Люди горели работой, задерживались по вечерам, позабросили «перекуры», а между собой стали поговаривать, что можно и в три смены работать, нужно только полномочия перераспределить…
Вот только дальше разговоров это не пошло, ибо от таких «революцьонных» идей волосы зашевелились уже у нашего начальника цеха:
— Вы что это, совсем охренели? Вы так весь процесс угробите! — орал Балашов.
— Нет границ у пролетарской выносливости! — зло скалился Юхтин, — или вы против повышения выработки в нашем цеху? Против пламенного трудового порыва пролетариев? Гляньте: показатели за две недели почти в полтора раза взлетели, и это не предел!
— Какие полтора раза⁈ — ярился Иван Терентьевич, — у нас же процент брака так вырос, что больше половины вашего «прироста», — это слово специалист выделил особенно, — перекрывается! А износ оборудования? А нарушение взаимодействия между цехами? А техника безопасности? Что вы мне скажете после первого облитого расплавленным металлом? Сгорел на работе? А ведь это не вы — это я за людей отвечаю! И не позволю увеличивать число жертв на производстве! Люди должны успевать восстанавливаться и отдыхать, после чего их нужно учить работать КАЧЕСТВЕННЕЕ, а не просто БОЛЬШЕ!!! -бушевал начальник цеха.
— Качество мы тоже подтянем, — отмахнулся Юхтин, — вот я половину брака перехватываю и правлю. А вот вы…
— А потом при проверке качества ваши правки приходится выискивать и выбрасывать, — снова взорвался Балашов. — Вам же говорили — учить матчасть! Вы же не думаете, что если пирог должен сидеть в печи час при двух сотнях градусов, то почему бы для ускорения не поддать жару, да за 5 минут на 1200 градусах всё быстро приготовить? — мужик чуть с кулаками на революционера не кидался. — Не всё можно заткнуть магией без расчетов да голым энтузиазмом. Головой иногда думать надо! Головой!!! После вашей обработки детали серьёзно проседают в прочности! И их нельзя пускать дальше!
Поорали они тогда знатно. И даже не бесполезно. В том плане, что Юхтин теперь народу больше с вопросом качества, а не за количества на уши приседать начал, но при этом на весь инженерный состав таким лютым волком смотрел… В общем, я бы на месте инженерного коллектива этому революционеру в темном переулке не попадался, а то ещё спалит в пыль да по ветру развеет…
По воскресеньям я теперь чинно сижу в библиотеке. Причем добираюсь до неё на трамвае — чтоб по чужим улицам лишний раз не шляться… Дома, кстати, мой внезапный порыв к знаниям был воспринят с большим энтузиазмом. Мать разошлась, размечталась. В её голове я уже стал самым молодым мастером нашего завода, или, чего уж мелочиться, помощником начальника цеха! Отчим с новыми силами принялся агитировать за «морской путь» и поступление в новогирканскую мореходную школу (мол, флот у нас развивается, а толковых специалистов дюже не хватает), а также снял с меня обязанность на закупки бегать: «Ты лучше учись давай, а до лавки уж я как-нибудь сам дойти смогу, всё равно пока на суше, делать-то особо и нечего».
Ну, это он зря так сказал. Мать тут же из-за двери вырулила, да не одна, а со списком. Всего того, чем её благоверный может по дому помочь, «пока без дела на суше прохлаждается»…
В общем — Библиотека. Каждое воскресенье я теперь прихожу обогащаться знаниями из книг, которых в читальном уголке не найти, ну и чтобы ещё немного побеседовать с милой, приятной в общении девушкой…
Виктория, как мне кажется, записала меня в гении и решила взять надо мной шефство. Так что теперь активно помогает «гранить алмаз моего таланта». И должен отметить, что эта пламенная комсомолка буржуазных кровей прекрасно образована, эрудированна и чрезвычайно ответственна. Из-за чего на третьей неделе моего обучения она нагрянула в цех и с ходу насела на Юхтина, завалив его бумагами и пламенной речью. И пока тот приходил в себя, подхватила меня под ручку и увела в Красный уголок…
Так что с того момента моя рабочая смена стала на три часа короче, а в оставшееся время я отряжался в помощь активу завода. Час-полтора я, действительно, занимался хозяйственными вопросами (перетащи, сколоти, покрась, привинти), а остальное время училсь… Причем вполне официально, с письменного разрешения директора завода, начальника цеха, главы профсоюза и вожака заводской ячейки комсомола, заявление на вступление в который мне пришлось написать…
И, конечно же, Виктория всех заверила, что приложит все силы, чтоб я стал достоин такой чести и не посрамил честь завода, комсомола, партии, советского государства и земной цивилизации до кучи… Эх-х-х… Я даже в первом детстве не припомню таких реактивных, деятельных и при том искренних общественников, готовых тебе помогать на голом энтузиазме, и не слезающих с твоей шеи, пока не добьются результата…
Отдельным пунктом в моем ежедневном распорядке дня значилось изучение текущей общественно-политической ситуации. То есть, я просто читал газеты, которые в изобилии, целыми подшивками по годам (начиная с двадцатого) хранились в читальном уголке. Да и экземпляры более раннего революционно-журналистского творчества имелись.
А разбираться в политике мне помогали регулярно проходящие в Красном уголке лекции и обсуждения Политпросвета. Вот так я и попал на жаркую дискуссию об Аллоизыче.
— В Новогирканских Известиях за май этого года напечатана статья: «Лидер НСДАП Адольф Гитлер обратился к советскому государству с личной просьбой о возможности покупки или аренды картины В. В. Верещагина „Апофеоз войны“, с
