Ирина Коваленко - Жизнь продолжается
Однако Давида слова Маши не сильно успокаивали. Во-первых, он не до конца ей верил. Может, думал он, она так ослеплена любовью к умершему кумиру, что даже и думать не хочет о том, что у него могли быть какие-то пороки. И тем более такие! А второе - да даже если она и права, что это меняет для него, Давида? Да и кто он такой вообще? Копия Ивана, его брат-близнец с разницей в тридцать три года? И как он встретится с его матерью? То есть с ИХ МАТЕРЬЮ? Как он вообще будет жить теперь? Ведь все, абсолютно все будут воспринимать его, как копию Ивана. И будут ждать, что он станет таким же, как тот. А он не Иван Милерис! Он Давид! И хочет жить своей жизнью, ему не нужен тот мир, в котором жил Иван, ему это даже не интересно!
"А, может, мама права? И я должен забыть обо всём, жить, как прежде, и не ехать ни в какую Россию? - С грустью думал он, глядя на лазурную гладь моря, - Ведь, несмотря ни на что они, именно они, мои родители! Моя семья! А я веду себя как ребёнок. Забыть всё, забыть , стереть из памяти и никогда больше не вспоминать!"
Как ни странно, это решение значительно улучшило его настроение. Мир вокруг снова обрёл привычные для Давида краски, и он опять любовался окружающей его красотой, как прежде наслаждался теплом солнца и шумом моря.
Быстро попрощавшись с Машей, Давид бросился к машине. О Маше в этот момент он старался не думать вообще. Даже если они больше никогда не увидятся, он это переживёт. Важнее всего его семья. Мама! Как он мог быть с ней так жесток? Ведь она всё это делала ради его же блага, а он...
Добравшись до поместья, Давид бросил машину и направился к дому. И в этот момент до него донеслись приглушенные голоса. Кажется, говорили за забором, с другой стороны поместья.
- Вы должны мне деньги, сеньора! Не забывайте, вы обещали сумму вдвое больше! - Этот голос Давиду был незнаком.
- Но вы не до конца выполнили свою работу. Нужно было хорошенько напугать эту девицу, чтобы она первым же рейсом улетела в свою Москву!
Давид прислушался. Не может быть! Господи, за что всё это? За какие грехи? Он был готов принять всё, что угодно, только не это.
- А, рыжеволосую эту? - Хохотнул незнакомец, - Ну, если хотите, я могу снова повторить то, что начал тогда...
- Нет, сейчас уже поздно! Слишком поздно! Нужно было раньше...
Дальше Давид слушать не стал. Всё, на сегодня хватит, с него довольно! Он быстрым шагом вошёл в дом, огляделся по сторонам и тут же рванул наверх, в свою комнату. Когда он уже был у себя, молодой человек перевёл дыхание, подумав о том, что ему делать дальше, а потом, вытащив из шкафа огромный чемодан, начал быстро собирать свои вещи...
Глава 9.
Москва, 2021 год.
Они прилетели на рассвете, когда огромный мегаполис ещё только-только просыпался, но в аэропорту это совершенно не ощущалось - несмотря на ранний час, здесь было полно народу. Все куда-то бежали, расталкивая друг друга, торопились, толкали чемоданы. Пройдя все необходимые формальности, Давид, Маша и Олег направились к выходу, где их уже поджидала машина. Выйдя из здания аэропорта, Давид огляделся по сторонам и замер от удивления. Вся земля вокруг была покрыта настоящим белым снегом!
- Похоже, только выпал, - заметил Олег, - что-то зима в этом году задерживается...
- Снег, настоящий снег! - Давид подошёл к газону, на котором возвышался огромный белоснежный сугроб, и зачерпнув его рукой, радостно засмеялся, - Вот он какой, настоящий снег... Надо же, я столько раз видел его во сне, трогал рукой... А оказывается, что он такой же на самом деле. Точно такой же! Мария, я так счастлив! - Он повернулся к подошедшей сзади Маше, - Я, наконец-то, потрогал рукой настоящий русский снег!
В этот момент он был похож на счастливого ребёнка, и Машу эта картина растрогала до слёз. Когда их окликнул Олег, ждущий около машины, на которой они должны были ехать в Москву, Давид долго не хотел уходить, но Маша его всё-таки утащила, сказав, что он ещё насмотрится на снег, а сейчас им нужно ехать.
Ехали они в клинику профессора Белецкого, который с нетерпением ждал их. Разумеется, Машу туда не приглашали, и потому девушка была вынуждена остановиться в отеле. В свой Город Маша ехать пока не хотела, она не могла оставить Давида одного в такой сложный для него момент. Именно по этой причине она и не дождалась окончания отпуска, полетела с Олегом и Давидом на регулярном рейсе (да ещё и с пересадкой в Мадриде), хотя могла бы ещё пару дней наслаждаться теплом, солнцем и прекрасным Карибским морем, а потом, вместе с остальными отдыхающими из России, улететь на чартерном рейсе до Москвы. Но девушка не могла так поступить со своим другом. Она видела, как тяжело ему далось решение бросить всё и уехать в чужую для него страну, как он сомневался, боялся, в какой растерянности был всё это время. Его пугало всё - начиная с длительного перелёта и заканчивая предстоящей встречей с близкими Ивана. Правда, перелёт Давид перенёс нормально - ему даже понравилось лететь над океаном. И Мадрид хотя бы с высоты птичьего полёта увидел. Когда они уже летели над Европой, Давид признался Маше, что со временем обязательно посетит все эти страны, над которыми они сейчас пролетают. А потом опять извинялся перед ней за то, что испортил ей отдых - он считал, что ей нужно было остаться в Плайя-Реаль до конца её путёвки.
- Это был бы не отдых, - Маша посмотрела на него своими прозрачными глазами, которыми он так восхищался, - я бы не вынесла ни минуты такого отдыха, переживала бы за тебя.
После этих слов ему вдруг стало как-то спокойнее на душе. Надо заметить, что он почти уже не вспоминал о том, что произошло тогда, на острове. А если и вспоминал, то уже без обид на Машу. Да и не на что ему было обижаться. Во-первых, он явно тогда поторопился, желая склонить Машу к близости, а во-вторых ряд событий, произошедших после того неприятного эпизода, заставили Давида иначе взглянуть на многое, включая и их отношения с Машей.
Белецкий ждал их в своём кабинете, обставленном дорогой итальянской мебелью из чёрного дерева. Покручивая в руках очки, профессор думал о предстоящей встрече. Он был в хорошем настроении и думал лишь о том, что впереди его ждёт слава и всеобщее признание. И, возможно, Нобелевская премия. И куча других почётных премий. Ведь ему удалось создать первый в истории науки клон человека! Ни овечки там какой-то или подопытной крысы, нет, а именно человека!
Он услышал шаги и встал, надев свои очки. Дверь открылась, и профессор увидел Олега, а за ним стоял... Нет, это было не видение, ни сон, ни обман зрения! Это был молодой Иван Милерис! Его точная копия, которую профессор Белецкий когда-то сам создал в этой клинике, своим собственным трудом!
- Проходи, парень, - сказал он, - и не смотри так на меня. Ведь в какой-то степени я - твой отец. Да, я создал тебя, своими руками, парень.
- Человека может создать только Господь Бог, профессор, - ответил Давид, немного пройдя в кабинет. Олег молча стоял в дверях, наблюдая за ними, - а вы всего лишь провели удачный эксперимент, но вы никогда не сможете занять место Бога.
- Ты верующий? - Белецкий криво усмехнулся, - Зря ты так, сынок, тебе бы надо поменять свои взгляды. Никакого Бога нет. Это доказано наукой. И ты - самое лучшее доказательство этого.
Давид молчал, а Белецкий начал вспоминать тот роковой вечер, когда его попросили помочь с искусственным оплодотворением яйцеклеток Аллы. Его коллега тогда взяла отгул из-за внезапной болезни сына, и Белецкий, желая ей помочь (женщина сильно переживала из-за того, что не смогла закончить работу с яйцеклетками), согласился взять на себя её работу. Он был уверен, что ничего не получится! Эмбрион не выживет, его эксперимент будет неудачным. Но он рискнул. Он удалил ядро, содержащую генетическую информацию, из яйцеклетки Аллы, поместив в неё ядро, выделенное из клеток Ивана. Казалось, что всё просто, но профессор не стал ликовать раньше времени. И даже после того, как беременная и ничего не подозревавшая Алла прошла обследование в его клинике, которое показало, что эмбрион внутри суррогатной матери развивается нормально, он тоже не питал особых иллюзий. Однако беременность Аллы протекала без каких-либо осложнений, а Белецкий продолжал усиленно наблюдать за ней, пытаясь выявить хоть какие-то патологии в развитии плода. Но проблем не было! Все исследования показывали, что Алла вынашивает абсолютно здорового ребёнка, и Белецкий просто не верил своим глазам. Когда пришло время родов, Белецкий нервничал больше, чем будущие родители Давида. Он боялся, что в самый последний момент что-либо пойдёт не так, и ребёнок родится больным, уродом или умрёт сразу после появления на свет. Приехав в больницу, профессор уже был морально готов к любой дурной новости, даже к тому, что у Аллы родился не человек, а настоящий монстр с двумя головами! Но, едва войдя в палату, он увидел красивого большеглазого младенца, который спокойно лежал в своей кроватке, негромко агукая и пуская слюни. Малыш был абсолютно здоров и ничем не отличался от остальных новорожденных, зачатых естественным путём.
