Эйнемида III. Надежда на весну. - Антон Чигинёв
– Твои факелы, господин, и ещё вот: хлеб, – раб почтительно протянул свежую краюху. – Вдруг пригодится...
Энекл благодарно кивнул, сунул хлеб за пазуху, заткнул за пояс факелы и бросился к выходу.
Едва недавний тысячник стражи, а ныне беглец, скрылся в простенке, улицу осветило пламя десятков факелов, и толпа человек в тридцать окружила его дом. В дверь нетерпеливо застучали, послышались крики и взволнованные голоса, но развития событий Энекл дожидаться не собирался. Он перебежал на соседнюю улицу и нашёл круглый люк, утопленный в стенной нише. Приподняв крышку из обожжёной глины, Энекл недовольно поморщился от не самого приятного запаха.
Большие водостоки ‒ одна из главных, хотя и не самых приятных взору, достопримечательностей Нинурты. Архитектор Левагор Хтосский называл их величайшим чудом Архены, более удивительным, чем город-сад Менерхенея или усыпальницы кахамских владык. Прежде это были открытые каналы для орошения городских садов, а заодно и для слива нечистот, что, надо полагать, придавало древней Нинурте весьма своеобразный аромат. Лет так четыреста назад, царь Ушшуртабалан Градостроитель велел углубить и расширить сеть каналов, сделать их закрытыми, а сверху настелить кирпичные мостовые. Водостоки пронизывали землю под Средним Городом, точно кротовые норы, снабжая обывателей водой и избавляя их от отходов. За состоянием Водостоков следила особая служба, а немалая плата за пользование водой, жизненно необходимой в засушливой Нинурте, пополняла царскую казну и служила вечным поводом для споров между народом и властями.
Тщательно прикрыв за собой крышку, Энекл спрыгнул вниз, запалил факел и огляделся. Круглый проход шириной локтей в восемь, обрамлённый снизу узкими бортиками, за которыми неторопливо бежит дурно пахнущая тёмная вода. Мерзкое место. Мерзкое и небезопасное: бродяги, преступники и им подобные давно облюбовали подземные стоки, умело избегая обходчиков, рабочих и патрулей царской стражи. Чужак со звонкой мошной здесь словно волк на псарне, поэтому лучше убраться отсюда поживее. С мечом наголо в одной руке и с факелом в другой, Энекл решительно зашагал по тёмному коридору.
***
Гостиница Хабала-рябоносого была одним из многочисленных притонов Закарского порта и с виду ничем не отличалась от прочих. На первом этаже замызганное помещение с липкими от грязи столами, едва освещённое парой чадящих сальных светильников. Наверху комнаты: глухие стены без окон, набитые соломой тюфяки, отродясь не мытый пол, нечто вроде табурета со светильником – вот и вся обстановка. Впрочем, уют и удобство заботили здешних завсегдатаев в самую последнюю очередь. Главным достоинством таких заведений считалось полное отсутствие любопытства у хозяина и прислуги. Решит достойный семьянин и благочестивый слуга Совершенных развлечься с мальчиком, придёт зализать раны ночной налётчик, потребуется скрыться уличному певцу, неудачно пошутившему про властелина шести частей света – ни тени не промелькнёт в рыбьем взгляде рябоносого Хабала. Плати и делай что знаешь, только не тревожь других гостей. Меньше, чем шум, здесь любят только лишние вопросы.
Заявившийся среди ночи громила, закутанный в латаный бурнус из верблюжей шерсти, не произвёл на Хабала ни малейшего впечатления. Намётаный глаз владельца гостиницы сразу же подметил топорщащийся слева плащ, свёрток из дорогой ткани в руках и то, как старательно ночной гость прячет лицо. Налётчик, только что с дела. Посетитель молча выложил перед Хабалом горсть медяков, и на покрытой чёрными волосами руке в неверном свете ламп проступили тёмные капельки ещё свежей крови. Так же молча хозяин таверны сгрёб сикли со стола и дал знак слуге проводить гостя в его покои.
Тяжёлая деревянная дверь – единственное, что в этой жуткой дыре было сделано на совесть – затворилась за спиной Энекла, и он с наслаждением сбросил засаленый колючий бурнус прямо на пол, после чего устало завалился на соломенный тюфяк, укрывшись собственным плащом.
Двое то ли разбойников, то ли бродяг подвернулись в Водостоках весьма удачно. Пара ударов меча, и Энекл стал обладателем просторной драной одежды, удачно скрывшей эйнемский наряд, а к ней и кошеля с медяками. О том, что не стоит расплачиваться с обитателями порта золотом и серебром, времени подумать не было, но теперь всё уладилось. Хозяин, должно быть, считает постояльца обыкновенным грабителем и болтать не станет. Можно спокойно залечь на дно и обдумать, что делать дальше.
Диоклет, Каллифонт и Клифей в тюрьме, сказал Эн-Нитаниш. Неведомо, что наплёл царю Саррун, да и какая разница? Нужно как-то их выручать, но как? Высокопоставленных узников держат в казематах неподалёку от Царского моста. Это настоящая крепость, её и с войском-то не вдруг возьмёшь, а уж когда тебя самого ищет стража... Подождать, когда потащат на казнь? Но как до этого передвигаться по городу? Как в одиночку справиться с охраной? А живы ли они ещё? Вопросы, вопросы и ни одного ответа. От бессилия хотелось проломить кому-нибудь голову, не важно даже кому.
А как быть с другими товарищами? Они сейчас спокойно спят в военном городке, не зная, что их начальники кто в тюрьме, кто в бегах. Наверняка туда уже направили отряд. Надо как-то известить Медиона, но Энеклу сейчас и из города-то не выйти, а Саррун, если не дурак, позаботился об этом в первую очередь. Медиона захватят врасплох, похватают всех ещё в постелях, а дальше... Об этом лучше пока не думать. Может перекупить попытаются, предложат золота тому же Медиону. Эйнемские копья – вещь полезная, любой власти пригодится.
Остаётся ещё одна возможность: пересидеть здесь, в этой самой гостинице, пока всё не уляжется, выбраться из города и домой, в Эфер, подальше от всех варваров мира. Денег не так много, как могло быть, но всё же полный кошель золота, хватит на первое время, да и на второе тоже. Бросить соратников, жить спокойно и сыто, а что ночами не спится, как-нибудь привыкнешь. А самое поганое, что это, судя по всему, единственный оставшийся выход.
Постучался служитель, принёс кувшин с водой и молча показал фалангу мизинца: четверть медного сикля. Грабёж, но пить хочется безумно. Расплатившись, Энекл напился и принялся задумчиво жевать полученный от Евгора хлеб. «Нужно сбрить бороду», – мелькнула в голове мысль. Жалко и против дедовских обычаев, но так и впрямь никто не узнает. Хотя, местные не бреются, сразу станет заметно, что чужеземец. Так
