Майкл Мортимер - Тайна девичьего камня
— Мы никогда не сможем грести с их скоростью, — заметил Кук.
Все они уселись на скамьи в срединной части баркаса, а слуги приготовили весла в уключинах.
— Попытайтесь! — крикнул Бэнкс слугам и солдатам. — Гребите!
Баркас отошел на некоторое расстояние от берега. Со всех сторон прибывали каноэ, полные поющих, кричащих и удивительно энергично гребущих воинов. Одно из самых больших каноэ находилось на таком близком расстоянии, что до них вполне можно было достать копьем.
— Стреляйте! — приказал Кук.
Морские пехотинцы выстрелили из дробовика в нос каноэ и попали в одного из аборигенов. Хлопок заставил воинов немного отгрести назад.
— Их слишком много!
— Перезаряжай!
— Мы не успеем!
Каноэ уже опять приближалось к баркасу. С него бросили несколько камней, но безуспешно. За этим каноэ виднелось минимум десять других, на каждом из которых было столько же мужчин. Соландер посмотрел в сторону берега и увидел, что из джунглей выбегает подкрепление, а на воду спускают дополнительные каноэ. По его подсчетам, теперь аборигенов было несколько сотен.
— Стреляй в них! — закричал Бэнкс, и пехотинцы снова перезарядили ружья, размахивая штыками и шомполами и пытаясь напугать команды ближайших каноэ.
«У нас ничего не получится, — подумал Соландер, — нас забьют дубинками, мы пойдем ко дну, один за другим, с раздробленными черепами и вырванными глазами». Он быстро поднял голову к небу, где взад-вперед кружили морские птицы, совершенно не двигая крыльями. Между тем три каноэ подошли вплотную к баркасу, и, когда пара самых рослых аборигенов с копьями в руках поднялась, чтобы перекинуться через оба поручня, Соландер закрыл глаза.
ДУ-ДУ-ДУМ.
В воздухе прогремел мощный взрыв, настолько мощный, что Кук упал на нижнюю палубу, а два каноэ аборигенов перевернулись.
Раздался еще один такой же громкий хлопок, и массивный звук накатил на берег, как огромная волна. Сразу же послышались многочисленные стоны и отчаянные крики аборигенов, большинство вообще перестали грести. Соландер бросил взгляд на коренастых мужчин с темными точками в ближайшем к баркасу каноэ в каких-нибудь десяти футах от баркаса и понял, что все они смотрели в сторону горизонта.
Он обернулся и в резком встречном свете разглядел контуры «Индевора».
Все бойницы на левой стороне были открыты, и на палубе можно было различить морских пехотинцев, а также Хикса, Клерка и Манкхауза.
Из трех отверстий бойниц полыхнули новые огненные языки, и за ними последовали три грохочущих взрыва у самой кромки воды. Снаряд попал в большое каноэ, и пять аборигенов почти что разнесло на куски.
— Хороший прицел! — закричал Кук.
Тем временем гребцам удалось набрать скорость.
Теперь все каноэ спокойно стояли на воде или разворачивались, большинство к берегу. Через каких-то полминуты напряженной гребли баркас приблизился к правому борту «Индевора», откуда уже спустили веревочную лестницу, по которой они быстро один за другим забрались на борт — первым на подкашивающихся ногах Соландер. Он сразу же приказал слугам разложить на палубе сумки натуралиста и деревянную шкатулку для просушки.
— Трогайтесь, — громко сказал Кук рулевому и палубным, одновременно глядя в подзорную трубу на окровавленный берег, где стояли, пели, танцевали и кричали аборигены, пытаясь что-то сделать для своих раненых и мертвых.
Соландер отдыхал на палубе, лежа на перине, а Манкхауз промывал ему ноги. Он сказал, что раны глубокие, но опасность миновала, — их не преследовали, и никаких новых каноэ на воду не спускали. Манкхауз протянул ему бутылку рома, и он отпил несколько глотков. Соландер слышал, как Кук, стоя у штурвала, разговаривал с теми, кто оставался на борту:
— Если бы Соландер своим выстрелом не попал в вождя, не знаю, что бы случилось.
Когда Соландер наконец услышал характерный звук — это ослабили якорь, и его трос подняли на лебедке наверх, — он опять посмотрел поверх поручней и увидел, как берег у бухты Анахо медленно исчезает. Тепловатый ветер с берега надувал передний парус контр-бизань и гнал корабль вперед со скоростью в несколько узлов.
Он немного подождал, пока суета на корме улеглась, и попросил Манкхауза оставить его в покое.
Убедившись, что никто не видит, что он делает, расстегнул рубашку.
Дрожащими руками Соландер осторожно достал два куска окаменелости. Его поразило, что на какое-то время он почти забыл о камнях, но теперь, когда он опять держал их, ему показалось, что боль в ногах его больше не беспокоит. Он подумал, что надо как можно быстрее найти время и написать письмо Линнею и рассказать о находке. Если немного повезет, письмо можно будет передать курьерскому судну, наверное, когда они дойдут до Явы в Новой Голландии. И потом, позже, он, конечно, пошлет камни Линнею — когда они вернутся домой в Лондон.
Или… может быть, послать один камень Линнею, а второй оставить себе?
Да. Один камень я оставлю себе. Нельзя выпускать из рук такую вещь.
Обе части окаменелости, похоже, не были повреждены, но их поверхности теперь вдруг переливались как-то по-другому, не так, как раньше, и Соландеру показалось, что он не совсем их узнает.
Отросток на одной из поверхностей был невредим, но больше не напоминал плавник или крыло. Скорее какое-то плотное, застывшее — перо? На отростке также было четыре крупных сапфира. Камень слабо напоминал часть брюшного отдела какого-то организма, но в резком солнечном свете он выглядел иначе, чем в пещере.
Другой камень тоже был со своими отличиями. Сапфиры на нем почти горели на солнце и обрамляли то, что на первый взгляд удивительным образом напоминало зауженный брюшной отдел ископаемого.
Брюшной отдел?
Нет, это не было брюшным отделом и в то же время — с чем еще это можно сравнить?
Соландер осторожно составил две части вместе, неожиданно раздался легкий хруст. Части прекрасно подошли друг к другу, все осколочки вроде бы были целы, но камень снова распался на две неравные половинки, как только Соландер перестал прижимать их друг к другу.
Долгое время он сидел, уставившись на камни, чувствуя, что его бьет озноб, словно у него начинается жар.
Что это за вид… что это такое?
В конце концов очень медленно он поднял руку и коснулся отростка.
Отросток оказался совсем не хрупким, как он предполагал, а твердым, даже тверже самого камня.
— Капитан Кук? — прокричал он на всю палубу и положил две окаменелости в один из экскурсионных мешков из тонкой пряжи.
— Да?
— Я хотел бы немедленно переговорить с морскими пехотинцами, которые были с нами на берегу.
«Индевор» теперь спокойно шел на юг и находился далеко от суши.
Вскоре к нему явились три солдата. Одному Соландер сразу же велел уходить.
— Я хочу, что вы немедленно вернули две геологические находки, которые я обнаружил в поселке, — сказал Соландер двум оставшимся солдатам.
Оба слегка улыбнулись, но ничего не ответили.
— Я отчетливо видел, что каждый из вас двоих взял по куску камня, когда он раскололся.
— Я выронил мой кусок, когда за нами стали охотиться на берегу, — произнес один из солдат.
— У меня тоже нет моего куска, — подхватил второй.
— Где же он?
Мужчина огляделся и посмотрел вдоль судна.
— Не знаю. Я не хотел оставлять его себе и избавился от него.
— Где он, говори.
Мужчина молчал.
— Иначе я попрошу капитана Кука выпороть тебя.
— Можете меня бить, но это ничего не даст, — отозвался солдат. — Я не знаю, где камень.
Он опять взглянул в сторону кормы, где Бэнкс, Кук и Хикс что-то обсуждали.
— Мы потеряли камни, — сказал первый солдат. — На берегу. Ничего странного в этом нет, ведь на нас шла настоящая охота.
— Это может быть значительным геологическим открытием, — сказал Соландер. — Эти драгоценные камни ничто в сравнении с тем, какое значение это может иметь для науки.
— И тем не менее мы не знаем.
Несколько секунд Соландер в упор смотрел им в глаза.
— Я знаю, что вы врете.
Солдаты молчали. Солнце светило необычайно ярко.
— Наше путешествие продолжается, — сказал Соландер. — В конце концов я узнаю правду.
— Ваше дело.
«Камни у них, — подумал Соландер. — Они спрятали их под палубой и наверняка собираются продать, когда мы придем в порт, или дома в Лондоне — небольшой дополнительный доход. И как они только смеют…»
Какое-то время они все стояли молча.
— Можете идти, — наконец прошипел Соландер.
Солдаты опять улыбнулись, пожали плечами и медленно пошли вдоль поручней, а потом спустились через палубный люк вниз к своим висячим койкам.
Соландер остался один на носовой части правой верхней палубы и стал пристально вглядываться в песчаный берег, который теперь виднелся как широкая белая полоска, которую окантовывали темно-зеленые деревья и огромный светло-голубой небесный купол.
