Кристен Каллихен - Френдзона
С трудом сглатывая, я касаюсь его лица. Его челюсть такая теплая и шершавая от щетины.
- Ну, тогда, - отвечаю я. - Каждый дюйм.
Его широкие плечи вздрагивают, когда Грей вздыхает и кивает, словно я подарила ему редкостный дар.
А затем я покидаю его, а внутри меня облегчение смешивается со странным чувством превратности.
Глава 11
В отсутствии Грея я обнаруживаю, что стараюсь оградить себя от какой-то непонятной неприятной энергетики. Не знаю, что делать с самой собой. А на самом деле, мне стоило бы это выяснить. Я окончила колледж, у меня нет работы. Я знаю, чем хочу заниматься, но боюсь рассказать об этом отцу, который до этого момента оплачивал все мои счета.
Моя кожа потеет, а желудок завязывается в узел, и я знаю единственный способ избавиться от этого чувства. Я пеку.
Спустя несколько часов дом пахнет солнцем, маслянисто-сладостным благополучием. И у меня есть столько донатов, что можно было бы накормить всю команду Грея. Что остойно, так как, по сути, сейчас кормить некого.
Фи приезжает домой, как только я заканчиваю покрывать глазурью последнюю порцию выпечки.
- Херми, Рудольф и Юкон Корнелиус, что это так замечательно благоухает? - cловно пес на охоте, она следует на кухню, и ее нос ведет прямиком к подносу с донатами. - Это что, бекон сверху?
- Ага. Бекон с медовым чили. Я пытаюсь избегать стандартного сочетания бекона и кленового сиропа.
Он хватает донат и кусает, при этом испуская стон.
- У тебя хорошо получилось, Айв.
Я выбираю донат с малиной и поджаренным топпингом из зефира. Сложный аромат дополняет арахисовое масло и желе, но их вкус не насыщенный, более кремовый. Фи крадет кусочек моего доната и снова стонет.
- Эй, - говорю я, смеясь.
- Вот еще! Я здорова, и если бы ты могла заразиться, то это уже бы случилось. Ох... С чем этот донат?
- Этот рождественский. Смесь яичного крема с карамелизированным ромом, по типу крем-брюле.
- Ням-ням, - Фи продолжает поглощать свой донат с беконом и болтает на тему еды. - Итак, почему столько выпечки? Ты бросила вызов маме?
Отгораживаясь от вопроса Фионы, я тянусь за бутылкой красного вина на столешнице.
- Будешь бокальчик? - спрашиваю я вместе того, чтобы ответить.
Мгновение она смотрит на меня, а потом пожимает плечами.
- Красное вино с донатами? Почему бы и нет?
Я не говорю, пока бокалы с вином не наполнены для нас обоих.
- Мне нравится печь. Это расслабляет.
- Конечно же тебе нравится. Это у нас в крови. То есть, я ненавижу заниматься выпечкой, но... - она усмехается, а ее щеки немного округляются, а затем Фи снова становится серьезной. - Но правда, Айви, почему ты разбиваешься в лепешку, словно пытаясь загладить за что-то вину этими донатами?
Я делаю глоток вина и отвожу взгляд.
- Я осознала сегодня, что пеку лучше всего, когда напряжена.
Под звуки тиканья кухонных настенных часов Фи наблюдает за мной.
- Ты много всего испекла, Долговязая Айви.
- Знаю,- передо мной простирается море из донатов, и каждый из них идеально покрыт глазурью. - Я всегда думала, что мне следует присоединиться к маме, потому что я хороша в выпечке. Мне нравится работать руками, месить тесто и вникать в отличия новых ингредиентов. Нравится готовить для кого-то. Но недавно я начала думать о том, как хочу жить. И вот в чем дело, Фи, я хочу, чтобы дело моей жизни возбуждало меня.
- А выпечка тебя не возбуждает? - она смотрит на донаты.
- Это вдохновляет меня, помогает чувствовать себя лучше, - но управление пекарней? Я ненавижу это, - румянец заливает лицо, когда сознаюсь. Потому что я ненавидела эту часть работы. Мне было ненавистно вставать еще до рассвета, постоянно находиться на ногах, волноваться о магазине и клиентах. Раньше я отбрасывала этот негатив на задворки своего разума, но сейчас слишком сложно его игнорировать.
- Так не занимайся этим.
Ставя на стол бокал, я начинаю вытирать ляпы из медовой глазури на столешнице. Фи наблюдает за мной, пока я делаю это.
- Если ты не хочешь управлять одной из пекарен мамы, - спрашивает она, - тогда чем ты хочешь заниматься? Не то, чтобы ты обязана это знать.
Мои пальцы сжимают влажную тряпку, и я отбрасываю ее.
- Я не знаю.
В действительности это ложь. Я, кажется, просто не могу озвучить то, что хочу, потому что это сродни безумию. Я не готова встретиться с этим лицом к лицу.
Потому делаю большой глоток вина и позволяю опьяняющему теплу разлиться по моей крови. Я ощущаю себя глупой и раздраженной. Сомнение крадется по моей спине, касаясь моей кожи своими липкими лапками. Возможно, это дурацкий полет фантазии.
- Мама и папа подумают, что я потратила время и возможности в пустую.
- Эй, - говорит нежно Фи. - Я выбирала свой основной предмет в течение двух лет, шесть раз меняя его с одного на другой.
- Ты второкурсница. У тебя есть время. И ты любишь дизайн. Почему не выбрать его?
Рассеяно она кивает.
- Ага, возможно.
На мгновение мы обе замолкаем. А затем Фи ставит на стол свой бокал и тянется за еще одним донатом.
- Мне тебя жаль, - говорит она, обращаясь к донату. - Но кажется, я не могу ничем тебе помочь, - ее взгляд встречается с моим. - Я позвоню парню из студенческого братства, чтобы он забрал большую часть из них, пока мы с тобой не впали в сахарную кому. А потом мы отметим мой день рождения в стиле, который будет включать в себя распитие еще большего количества вина и разговоры о наших самых глубоких и темных секретах.
- Фи, - я пытаюсь не рассмеяться. - Это по сути резюмирует все наши ночи вместе.
- Нет-нет! Напитки и еда во время таких посиделок каждый раз разная.
Я усмехаюсь и начинаю паковать донаты.
Через несколько часов мы обнаруживаем себя растянувшимися на моей кровати в огромной куче подушек. Вино уступило место мохито, а моя голова идет кругом.
- От красного вина мне хочется спать, - жалуюсь я.
- Это мой день рождения. Ты не можешь уснуть, - Фи перекатывается на бок и смотрит на меня.
- Ммммхммм, - мои губы немеют. Мысли уносятся потоком в неведанном направлении, но как только я забываю, где нахожусь, это странное смутное чувство тревоги возвращается. Думаю, я могла бы слечь с простудой. Но сейчас мне этого не видать. - Фи?
- Что? - бормочет она, а ее лицо уткнулось в подушку.
- Может ли человек... ну, даже не знаю... быть пресыщенным сексом, если он даже не занимается им? - в то мгновение, как слова слетают с уст, мое лицо вспыхивает, и я хочу забрать их обратно. Но так или иначе, они уже поселились в наших головах, танцуя словно насмехающиеся надо мной феи, пока челюсть Фи отвисает.
Ее взгляд буравит меня, и мне приходится бороться с огромным желанием поерзать на месте. До того как я уступаю этому желанию, она пожимает плечами, совершенно легкомысленно, словно я не выпалила нечто смехотворное.
- Объясни.
Но я не хочу. Мой болтливый рот и так уже повлек достаточно неприятностей. Однако, мохито развязал мой язык.
- Боже, Фи, с чего бы начать? Я думаю о сексе. Сейчас почти что все время, - о членах. Погружающихся в меня. Заполняющих мою киску. Скользящих в мой рот. Черт. - Мои груди ощущаются такими налившимися, а соски... давай не будем говорить об этом, - от этого волнения, они твердеют, и потому я прижимаю подушку к груди. Но это не затыкает мой рот окончательно.
- У меня все ноет. Так сильно, что внизу живота становится больно. Блин, между моими гребаными бедрами разгорается пожар, - сейчас я начинаю раздражаться и шлепаю рукой о матрас. - Я невольно мечтаю о том, как провожу большими пальцами по впадинам на животе парня. По тем, которые ведут словно стрелки к его бедрам. Ну знаешь, о чем я? В форме буквы V, - мой рот наполняется слюной сейчас от одного лишь образа.
- О, - произносит Фи выразительно, - я отлично знакома с этими впадинами, - она усмехается, такая наглая, а ее брови приподнимаются. - Они называются Линией Победы (V-victory) на пути в Членоленд.
- Вчера, - говорю я, вздыхая. - Я смотрела на сосок в течение десяти минут.
Фи взрывается смехом.
- На сосок?
- Ага, - говорю я безнадежным голосом. - В журнале Elle было фото с парнем без рубашки...
- О, мужской сосок.
- Конечно, мужской, - я прикусываю нижнюю губу. - Хотя я, вероятно, возбудилась бы и от вида женского соска. То есть, грудь это сексуально, как ни крути.
Фи что-то бормочет себе под нос, а затем смотрит на меня.
- Никогда не думала, что ты - тип, который увлекается сосками парней.
- Очевидно, что так, - хмурясь, я тяну подол своей футболки. - Знаешь, они такие тугие и твердые, словно заклепки на джинсах? - я игнорирую ее фырканье. - И я задаюсь вопросом, как бы они ощущались под моим языком. Что бы почувствовал парень, если бы я облизала их? Издал ли бы он тихий стон...
- Ну, ладно, маленькая мисс Испанская Мушка, я уже представила себе это.
Вздыхая, я поворачиваюсь к ней лицом.
