Ментальная кухня – 3 - Максим Злобин
— Три миллиона, — озвучил я Валерию Артемьевичу свои условия. — Наличными. Именно такой ущерб нанесло теплоходу ваше бездарное руководство.
Захар у себя в углу от такой заявки крякнул, а вот господин советник замер с непроницаемым покерфейсом. Думал, думал, а потом ответил:
— Хорошо.
Чёрт! Не передать словами, как велик был соблазн ещё разок взломать артефакт, залезть к нему в голову и посмотреть, о чём он там сейчас думает. То ли пытается достойно смириться с тем, что отныне вся его жизнь — тлен до колен, а то ли сдерживает радость насчёт того, что легко отделался. Что ж… пожалуй, это как раз тот самый случай, когда я не хочу знать правду. В жопу! Только расстраиваться. Главное, что я своего добился. Да? Да!
— Мне понадобится полчаса, чтобы собрать деньги, — сказал Пыльников и двинулся на выход. — Ждите здесь…
* * *
— Я са-а-а-а-а-ам себе и небо, и луна! — пел Солнцев, танцуя вниз по ступеням Министерства. — Го-о-олая, довольная луна!
Кажется, этой нашей победе Яков Саныч радовался даже больше, чем я сам. Ну… а ведь понять можно… человек сделал своё дело, и теперь у человека отлегло. А вот у меня наоборот начинается самая запара. Ещё из здания минкульта я уже набрал Стасе Витальевне и попросил ещё разок воспользоваться агрегаторами по поиску работы.
Сперва Малыгина, конечно же, насторожилась. И ход её мыслей мне предельно ясен. Решила, должно быть, что Васька Викторович где-то вдали от клуба был неосторожен поскользнуться на банановой кожуре, приложиться головой обо что-то твёрдое, поймал паранойю и внезапно решил всех уволить. О, да! Я такого за поварскую молодость насмотрелся, — оно сплошь и рядом. Если кабак не работает, то виноваты все вокруг, но только не косорукий ресторатор.
Н-да… Но я, конечно же, Стасю быстренько успокоил и попросил связаться с Буревым. Согласовать вакансии, да и просто познакомиться. Он же у нас теперь ещё один «директор подразделения», а главнюки должны между собой контачить.
Очередную поездку на теплоход я отложил. Нечего мне там сегодня делать. Ни там, ни в Москве в целом, так что далее — домой.
На такси, с пакетом денег, под охраной братьев Байболотовых. Остальные укатили вперёд нас, и к моему прибытию Солнцев с Агафонычем уже затевали какую-то разнузданную пьянку на пирсе; видать, решили обмыть успешное дело. Харчи на их стол ещё не встали, но где-то по пути старики зацепили трёхлитровую качелю вискаря и уже успели остограмиться.
Присоединяться к ним не стал. Пускай и настроение было игривое, но завтра всё-таки предстоял тяжёлый день, так что вместо вискаря я отправился на чай к бабе Зое. Проведал старушку и справился всё ли ей нравится на её персональном курорте.
— Да всё нормально, Вась, спасибо, — как-то на отшибись и второпях ответила бабушка, а потом издалека начала заходить на что-то другое: — Слушай, а ты сейчас сильно занят, наверно?
— В ближайшее время сильно. А что такое?
— Да я думала, может мы с тобой в Питер съездим. Конвент по «Звёздному Молоту» перенесли, вот я и подумала, что…
Ах ты ж ядрёна мать! Чуть не забыл про своё обещание!
— А когда он, бабуль?
— Да вот, буквально через месяц.
Так… послезавтра, если память не отшибло, первый матч чемпионата по волейболу. При самом оптимистичном раскладе, если «Волчицы» дойдут до финала, то где-то через месяц он как раз и закончится. И тогда же, — через месяц, — Ржевский просто обязан принимать на свой борт первых гостей. И почему бы, собственно говоря, не в Питере?
— Думаю, получится, — сказал я баб Зое, но подробности раскрывать не стал. Пускай сюрприз получится.
Дальше мы чуть посидели, и я направился в домик Гио.
Человек-грузин пребывал в ещё более расстроенных чувствах, нежели утром. Пока мы героически выбивали с минкульта деньги, он решил последовать моему совету с поразительной точностью: нашёл зимнюю шапку, штаны с провисом и респиратор, надел всё это и предпринял попытку социализации. Незамедлительно был подвергнут осмеянию, получил от Санюшки погоняло «ЭмСи Пацация» и снова заперся в домике.
Сидел, охал и в сотый раз пересматривал совместные фотографии с любимой Риточкой. За окном уже вечерело, пляж набивался гостями, за стеной долбила музыка, и от близости чужого веселья Гио становилось ещё грустнее.
А я пускай и не психотерапевт, — да к тому же и совершенно трезвый на сегодня, — но поддержал друга как мог. Ели дрянь, смотрели чушь и по возможности ржали над всяким. На том день, собственно говоря, и завершился.
Сегодняшний не в счёт, а вот завтрашний можно считать первым днём подготовки к круизу…
* * *
Понятное дело, что собеседование на теплоход проходило на теплоходе. Началось оно с самого раннего утра, но вот что самое интересное: первый член экипажа был зачислен в штат ещё до начала конкурса и, — внимание! — без моего ведома. Более того! Этот самый член наравне со мной и Буревым принимал активное участие в выборе остального персонала.
— Катенька?
— Здравствуйте, Василий Викторович, — девушка встретила меня возле трапа и…
Ох-хо-хо-хо… тельняшка ей, мягко говоря, шла. За всё время пребывания в моём новом юном теле, я довольно играючи справлялся с гормонами. Ни легендарные ноги Стаси, ни синяя Дадарина со своими развратными корчами возле сортира, ни Стремянова с её «Волчицами» даже близко не приближались к тому, чтобы помрачить мой рассудок. А вот тут я взял, да и поплыл.
Дошёл до точки кипения, может?
Не! Никаких проблем с контролем поведения или мыслительного процесса у меня не было и сейчас, но вот эмоции… их перебороть не получалось. Глядя на то, как сине-белые полосочки деформируются под напором сочного бюста Кати Буревой, я испытал дикую животную тоску по женскому телу. Запретить ей носить эту тельняшку, что ли? А что тогда разрешить? Ну не голой же ей… так! Стоп! Да, мысли всё-таки немножечко путаются.
— Василий Викторович…
Кареглазка почему-то максимально напряглась, поджала губы, сжала кулаки, затем ещё раз повторила:
— Василий Викторович, — и уже в следующий момент повисла у меня на шее. — Спасибо огромное, Василий Викторович! Спасибо вам за то, что сделали для дедушки! Если я хоть чем-то могу вам отплатить; если хоть что-то могу сделать, то…
— Ужин, — просто ответил я.
— Ужин? — девушка затихла, отпустила меня и непонимающе захлопала глазюками.
