Молдавские сказки - Автор Неизвестен -- Народные сказки
Тут королевич, видя, что попался в ловушку и выхода нет, поклялся безбородому в верности и послушании, положившись на милость божью. А безбородый, завладев грамотой, деньгами и оружием королевича, выпустил его из колодца, меч велел целовать на верность и сказал:
— Знай, что отныне зовут тебя Белым Арапом; и другого тебе имени нет.
Сели они каждый на своего коня — безбородый, как хозяин, впереди, Белый Арап, как слуга, за ним:
И пустилися в дорогу,
Мы ж положимся на бога,
Потому что путь у сказки
Не короткий до развязки…
Едут они, едут долго, и ночью, и днем, длинным путём, через тридцать земель, через тридевять морей, и приезжают, наконец, в то царство-государство.
Как только приехали, представился безбородый с грамотой королевской царю. Прочитал Зелен-царь грамоту, возрадовался, что племянник к нему явился, и тут же представил его своему двору и дочерям своим, которые приняли гостя со всеми почестями, положенными королевичу и царскому наследнику.
Увидев, что обман ему сходит с рук, призывает к себе безбородый Белого Арапа, говорит сурово:
— Ступай на конюшню и коня моего холь, береги, как зеницу ока. Если приду и увижу, что не все сделано, как мне по душе, не сносить тебе головы, а пока получай подзатыльник, чтоб запомнил слова мои. Зарубил себе на носу?
— Да, господин, — ответил Белый Арап, потупив глаза. И пошел на конюшню.
Этим хотел безбородый свой нрав крутой показать и вселить в Белого Арапа еще больше страха.
Когда ударил безбородый Белого Арапа, царские дочери были тут же. Пожалели они слугу и сказали безбородому с упреком:
— Нехорошо ты, милый брат, поступаешь. Ежели поставил нас господь над другими, то жалеть мы должны их; ведь и они, бедняжки, тоже люди!
— Ну, дорогие сестрицы, — с обычным своим коварством отвечал безбородый, — еще вам неведомо, что на свете творится. Если диких зверей не держать в узде, давно бы они человека растерзали. А надо вам знать, что большая часть людей — тоже звери, которых укрощать надобно, если хочешь чего-то от них добиться.
Что тут сказать? Только руками развести! Когда обрастет мамалыга кожей, упаси от нее боже! Как говорится:
Дай мне, господи, чего не имел,
Чтоб я сам подивился, до чего обнаглел.
Царевны повели речь о другом, но ни слова безбородого, ни родственное чувство не загладили в их сердце жестокого его обращения, ибо добро сторонится зла. Как говорится:
Лоза винограда — людям отрада,
А плоды бузины никому не нужны.
И стали они с той поры меж собой толковать, что, мол, ни в кого не удался он в ихнем роду, ни лицом, ни нравом; что Белый Арап, слуга его, много приятнее на вид и гораздо душевнее. Видно, сердце подсказывало, что не брат им безбородый, и не терпели они его. До того он им стал немил, что будь их воля, отступились бы от него, как от нечистого. Но нечего было делать, не хотели они царя огорчать.
Однажды, когда пировал безбородый за одним столом с дядей, сестрицами и гостями, поднесли им под конец салат необычайный. Тогда спросил безбородого царь.
— Доводилось ли тебе, племянничек, такой салат пробовать?
— Нет, государь, — отвечал безбородый. — Я как раз собирался спросить, откуда он у вас — уж больно хорош! Кажется, целый воз бы съел — не наелся б.
— Верю, племянничек, верю, но знаешь ли ты, с каким он трудом достается! Ведь только в Медвежьем саду, — слыхал, может? — тот салат растет, и редко кому удается раздобыть его и живым остаться. Из всех моих подданных один лесник только отваживается на такое дело. Да и ему кто знает сколько приходится изворачиваться, чтобы в кои-то веки достать мне самую малость — полакомиться.
Безбородый, решивший любой ценой погубить Белого Арапа, сказал царю:
— Государь мой, дядя, подивлюсь я, если не добудет мой слуга такого салата хоть из голого камня!
— Что ты, что ты, племянничек, — изумился царь. — Где же ему, незнакомому с нашими местами, этакую службу сослужить? Разве что жизнь его тебе в тягость?
— А вы за него, дядюшка, не тревожьтесь! Бьюсь об заклад, что достанет он мне точно такой же салат, и немало притом. Знаю, на что он способен.
Зовет безбородый Белого Арапа и говорит ему:
— Ступай скорее, в лепешку разбейся, а достань мне такого салата из Медвежьего сада. Иди, иди, время не терпит. Но смотри, если приказа не выполнишь, то и в мышиной норке от меня не скроешься.
Опечалился Белый Арап, пошёл на конюшню, стал коня своего по гриве гладить, приговаривать:
— Эх, конёк мой, знал бы ты, в какую беду я попал! Золотые слова отца моего, правильно он меня учил. Не послушался я его, и вот до чего дошёл, стал слугой проходимца и волей-неволей должен повиноваться, ибо голова моя в опасности.
— Господин мой, — отвечал ему конь, — отныне хоть головой о камень, хоть камнем по голове — один конец. Будь же мужчиной, не падай духом. Садись на меня — и в путь! Знаю я, куда тебя вынести; велик господь, вызволит нас из беды!
Белый Арап, приободрившись немного, сел на коня, доверился воле его — куда захочет, пусть вынесет.
Поплёлся конь шагом, пока не удалились они настолько, чтобы никто их не видел. Лишь тогда решился он силу свою показать и молвил:
— Господин мой, хорошенько держись за гриву, ибо
Полечу быстрее ветра,
Облетим с тобой полсвета.
Велик господь и хитёр бес! Ничего, найдем и на безбородого управу. Не поздно ещё.
Вознесся конь с Белым Арапом до облаков и
