Санин Евгений - Божий суд
Смотри: над профилем Афины
Коринфский шлем в те годы смял
Удар до самой середины —
Знак недоверчивых менял.
Сначала серебро блистало,
Потом стемнело, словно сад,
И, наконец, она устало
Легла в заветный чей-то клад.
Как быстротечно мир устроен!
Давно повержены во прах
Купец и царь, поэт и воин,
Ее державшие в руках.
Теперь вот я, ленив, беспечен,
Иду по тропке бытия,
Не понимая, что не вечен,
Как были все они, и я!..
Мономах
(недовольно)
К чему всё то? Прости, мне недосужно!
Скажи, пока что время есть у нас —
Как быть с врагом?
А р х и е п и с к о п
Я то к тому, что нужно
О вечности заботиться — сейчас!
Ведь после войн, болезней, моров, слухов,
Поверь мне, князь, настанет, наконец,
И — благорастворение воздУхов,
И — благосостояние сердец...
Мономах
(в сторону)
Не слышит, что ль? Я знал, что он порой
Юродствует и иногда чудачит.
Но чтобы здесь, сейчас, передо мной...
(вслух)
И что сие, владыко, это значит?
А р х и е п и с к о п
То, что тогда — не в силах и представить...
Тогда... тогда — захватывает дух...
Мы, люди, будем Бога вечно славить
За эту горсть сегодняшних укрух!
Как крошки хлебные, Он эти дни и ночи,
Любя, нам подает, чтоб мы могли
Заботиться, пока отверсты очи,
И о душе, и для родной земли.
(устало прислоняясь к стене, но бодро)
Полезно милостыню дать убогим:
Сироткам, вдовам — от щедрот своих.
(с особой значимостью)
Но выше нет заслуги перед Богом -
Как жизнь свою отдать за жизнь других!
Архиепископ блаженно закрывает глаза и умолкает.
Мономах
Да он совсем меня не слышит!
И от него не слышно слов...
Может, преставился? Нет — дышит...
Ты что, владыко, нездоров?
А п х и е п и с к о п
(открывая глаза)
Я шел к тебе — шаги считал!
Мономах
Зачем?..
А р х и е п и с к о п
Затем, что мне придется
За каждый шаг — велик иль мал —
Держать ответ...
(садясь)
Прости, устал...
(поднимая перст)
Ведь он там — в Небе отдается!
Мономах
Да это мне, хоть забываю,
И так известно самому.
Но здесь... сейчас... не понимаю, —
Ты, отче, все это к чему?
А р х и е п и с к о п
(поднимаясь, с неожиданной силой в голосе)
Над крестной клятвою твоей —
Для этого я здесь, не так ли? —
Не властен я — архиерей,
Что с бородою не из пакли!
В Царьграде я видал давно
Таких. Развяжут, не бледнея,
И крестной клятвы узы. Но —
Ответ за то еще страшнее!
Архиепископ подходит к аналою в углу, перед иконами, на котором лежат Евангелие и Крест.
Архиепископ
(глядя на крест)
Вот, князь, твой путеводный свет
В любом: большом и малом деле!
(Мономаху)
Мои слова и мой совет
Тебя обидой не задели?
Мономах
(сдержанно)
Ну, что ты... Нет!
А р х и е п и с к о п
— Тогда пойду —
Считать шаги, что были прежде
И что, даст Бог, еще пройду
В пути — ко сбыточной надежде!
Архиепископ, поддерживаемый под руку Мономахом, медленно идет к двери, где князь передает его гридню.
Л е т о п и с е ц
(ему вслед)
Один, в безмолвии ночном,
Перебирая зерна четок,
Он мог бы спутать явь со сном,
Когда б ход мыслей не был четок.
Ему не нужно ничего:
Среди дождей, морозов, зноя, —
Подобна келия его
Ковчегу праведного Ноя.
В соседней келии монах
Давно отбил свои поклоны,
А он, с молитвой на устах,
Глядит на древние иконы.
Весь мир, уставши от грехов,
Спит до рассвета, забывая
Про пенье третьих петухов...
А он, себя окаивая
И спать ресницам не веля,
Всю ночь стоит у аналоя,
Молясь, чтоб стала вся земля
Ковчегом праведного Ноя!
Мономах
(тяжело опускаясь на скамью)
Он мне сказал и все, и ничего...
В спокойный час я, как земля сухая,
Впитал бы жадно все слова его,
Ни одного из них не упуская.
Но этот час тяжел, как никогда.
Сейчас меня преследует иное:
Как о небесном думать мне тогда,
Когда зависит от меня земное?!
Вся тяжесть снова на моих плечах.
И надо... надо принимать решенье.
Ведь сила князя не в словах —
В его делах и их свершеньи.
Что я могу народу дать,
Дав ханам улететь, как птицам:
Осиротив — потом подать
Сиротам, нищим и вдовицам?!
Коварство Итларя... Кидана взгляд...
Прав беглый раб — такие не отстанут.
(вспоминая)
«Слова их мед...
Дела их яд...»
Обманут ханы нас, обманут!
(летописцу)
А если мы обманем их,
Как предлагает воевода?
(летописец отворачивается, и Мономах — сам себе)
То не от слов, а дел моих
Спасется множество народа!
Не будет литься кровь рекой,
Не содрогнется Русь от стона,
И не потянется строкой —
Позорной — в Степи нить полона!
Прав Ратибор — там выгода видна,
А тут
(стучит по груди)
Ее никто не видит.
А может... у нее здесь нет и дна?
Войти — войдет, и только в Небе выйдет?..
Пора, пора уже давать ответ...
Не льет вода под камень залежалый!
Итак — итог? Скорее — да, чем нет...
Да-да, скорее «да», пожалуй!
(после раздумья, уже более решительно)
И, если там княжь гридь уж возвратился...
Его за воеводой я пошлю...
Мономах хлопает в ладоши — раз, другой. Собирается хлопнуть в третий, как дверь отворяется, но, вместо гридня, входит Гита.
Г и т а
Ты все еще в трудах?
Мономах
Да, припозднился...
Г и т а
Идем со мной, тебя я покормлю!
Мономах отрицательно качает головой. Гита подсаживается рядом.
Г и т а
Почти не ешь, совсем не спишь...
Не отдохнешь от дел рабочих.
Мой лад, себя ты не щадишь.
Мономах
Себя-то я как раз щажу, а прочих...
Г и т а
Один, охрану отпустил!
Ну как же можно без охраны?
Мономах
А меч на что?
Г и т а
То — мало сил,
А всюду эти ханы, ханы...
(глядя на мужа)
Ты у меня совсем устал!
А я все сына вспоминаю:
Каким он был, каким он стал,
И только в мыслях обнимаю...
Я знаю, что нельзя так, но —
Ты только не изволь сердиться —
Хочу спросить уже давно:
Когда наш мальчик возвратится?
Мономах
Как только все у нас начнется...
Г и т а
(встревоженно)
Что — все?!
Мономах
Ну... скажем, дань мы соберем,
Так сразу он к нам и вернется.
Я думаю, уж скоро...
Г и т а
Днем?
Мономах
Не могут злого сделать ханы
Такому сыну моему:
Ведь на него, с рожденья, планы —
Особые!
Г и т а
Но почему?
Мономах
Он носит имя Святослава,
Который двести лет назад
Ходил на Степь. И честь, и слава
Ему покорны были...
Г и т а
Лад!
Мороз крепчает! Шубу надо
Ему бы передать туда...
Мономах
Дадим и шубу, моя лада, —
Когда вернется он сюда!
Г и т а
Я верю слову Мономаха!
Ведь ты — не ханы и князья,
Которым ничего без страха,
Все знают, доверять нельзя!
Гита уходит.
Мономах
(вслед жене)
Что с нею будет, если Святослава
Нам не удастся вызволить? Вина
Тогда на мне, и, как отрава,
Испортит нашу жизнь она!
Да и князья — пойдут ли вместе
На Степь под знаменем моим?
Или останутся на месте,
В надежде выстоять самим?
(с горькой усмешкой)
Олег с великою охотой
Напишет сразу всем о том,
Что сотворил я с клятвой-ротой,
Которую скрепил крестом!
Кто после этого со мною
Общаться станет, не боясь,
Что, с клятвой сделав так одною,
Их тоже не обманет князь?
Да, риск и здесь, причем немалый...
И, может, лучше — нет, чем да?
(смотрит на летописца, но тот молчит, и тогда — опять себе)
Да-да, скорее — нет, пожалуй...
Но если «нет» — опять беда!
Допустим, даже ханы эти,
Взяв дань, бескровно в Степь уйдут.
Так вслед за ними, словно сети,
Другие будут тут как тут!
Придут, как там им дань покажут,
И, позабыв вчерашний страх,
Назавтра явятся и скажут:
«Плати и нам, князь Мономах!»
А чем платить? Уж нечем будет —
Все, что собрали, — отдадим!
И, если так нам Бог рассудит,
Собой платить придется им...
Нет времени на размышленье,
И тут и там видна беда,
И надо принимать решенье.
Так как же быть: нет или да?
Да или нет? Два эти слова
Опять, как обоюдоострый меч!
И я в недоуменьи снова —
Которому идти навстречь?..
За дверью вновь слышится тихая, протяжная песня. Мономах неожиданно хлопает в ладоши и подзывает к себе вбежавшего гридня.
Мономах
И снова ты! Незаменимый прямо!
Устал?
Г р и д е н ь
Нет, князь!
Мономах
Поди сходи к жене!
Гридень отрицательно мотает головой.
Мономах
Ведь прикажу, коли такой упрямый!
Г р и д е н ь
А то, хоть ты и князь, не сможешь мне!
Мономах
Как это так? Мне говорить такое...
Да и, смотрю, во взоре без вины!
