Капитан Тин Тиныч - Софья Леонидовна Прокофьева
Атаман Джина с трудом утихомирила расходившихся близнецов.
— Это он только притворяется порядочным, — сквозь зубы угрюмо процедил Коротышка. На своих кривых ножках подкатил к капитану Тин Тинычу, запрокинув квадратную голову, со злобой и ненавистью посмотрел на него. — На самом деле такой же негодяй, как и все. Пристрелишь — не ошибёшься!
— Куда торопиться, мой славный? — Атаман Джина оттолкнула Коротышку. — Сдаётся мне, ты за время сегодняшнего боя немного подрос. Не сойти мне с этого места — подрос!
Белка не знала, что ей делать, как держаться, смотрела на всех кроткими глазами виновато и растерянно.
Когда кто-нибудь из пиратов наступал ей на хвост, поспешно извинялась.
Что-то томило и смущало её. Пиратская жизнь на деле оказалась совсем не такой, как она себе представляла.
По правде говоря, она и попала-то на пиратский корабль случайно.
С детства манило её море. Ещё будучи совсем несмышлёным бельчонком, забиралась под одеяло с фонариком и, потихоньку от матери, до утра читала захватывающие истории о морских приключениях, битвах, о чудесных далёких странах.
«Неужели всю жизнь только орехи? Одни орехи и больше ничего?» — с томлением и тоской думала она.
Но корабли обходили стороной их плоский незаметный Ореховый остров.
Белка провожала глазами белые стройные паруса, и казалось, с ними уплывала вся радость жизни.
Кругом деловито сновали рыжие пушистые хвосты. Все сушили на зиму грибы, собирали шишки и орехи. Белка старалась с головой уйти в работу, забыться. Бывало, так натрудится за день, что ломит спину и лапы. А ночью, только закроешь глаза, снова плывут и плывут, серебрясь в тумане, туго надутые ветром паруса.
Белка чувствовала себя такой одинокой. Никто её не понимал. Другие белки смотрели на неё насторожённо и отчуждённо, сторонились её.
И вот как-то под вечер на остров высадились пираты. Разожгли костёр, начали петь пиратские песни, плясать. В первый раз в жизни попробовала Белка крепкого ямайского рома.
Пираты обнимали Белку за плечи, хвалили её острые зубы, рассказывали о полной опасностей и приключений вольной жизни пиратов.
Белка забралась в крепкую, пахнущую смолой шлюпку, килем увязшую в песке, гладила лапками вёсла. В полумиле от острова стоял на якоре пиратский корабль из золотистого пальмового дерева.
— Возьмите меня с собой! — страстно просила Белка. Хватала пиратов кого за рукав, кого за край плаща.
— А что ты умеешь? — захихикал одноглазый пират с круглой серьгой в ухе. — Стрелять можешь?
— Нет… — огорчённо опустила голову Белка.
— А не взять ли нам её на корабль крысой? — предложил один из пиратов. — Что за корабль без корабельной крысы? Я дело говорю. Будет в трюме сидеть. А если где течь обнаружит, пусть сразу бьёт тревогу, удирает с корабля. А мы уже поймём, что к чему.
— Э, нет, — мрачно проворчал другой пират, ростом не выше пятилетнего ребёнка, с квадратной головой и плечами. — А хвост? Хвост не подходит, у крысы совсем не такой.
— А мы шерсть острижём, будет хвост что надо! — захохотали пираты.
Пираты все разом навалились на Белку. Не успела она оглянуться, как острые ножи обрезали всю рыжую пушистую шёрстку на хвосте. Прощай, беличья краса и гордость!
Потом Белка дала пиратскую клятву. От волнения она даже не очень-то вдумывалась, что говорит.
Все поздравляли Белку, пили за её здоровье, торжественно присвоили ей новое имя — пират Крыса.
Вместе с пиратами Белка отправилась на их корабль.
До чего же хотелось Белке показать свою ловкость и удаль! Эх, хоть бы разок дали перепрыгнуть с фок-мачты на грот-мачту!
Нет, пираты сразу же велели ей спуститься в трюм.
Конечно, в трюме темно, скучно. Белка навела там такую чистоту и порядок — загляденье. Каждый день придирчиво осматривала и выстукивала днище — нет ли где течи. С замиранием сердца слушала, как разрезанная надвое волна, с влажным лепетом пробегает от носа к корме.
— Ещё будут, будут штормы и опасности! — с надеждой думала Белка. — Они ещё увидят, какая я. Главное — я в море! Плыву!
И только когда пираты захватили «Мечту», только тут в первый раз в душу Белки закралось сомнение. Не очень-то ей понравилось, что близнецы и Коротышка издеваются над связанным капитаном.
Нет, не так, совсем не так рассказывали ей пираты о своей привольной, развесёлой жизни.
По их рассказам выходило, что смелей и благородней пиратов не сыщешь никого на свете, а на самом деле…
Как же теперь быть? Ведь она дала пиратскую клятву. Так что, как ни крути, назад пути нет.
В кубрике, куда Белка спустилась вслед за пиратами, Чёрная Кошка нарочно поставила табурет прямо ей на хвост. Нарочно, конечно же нарочно! Белка отлично это поняла.
— Извините, вы поставили хвост на мой табурет! — вежливо сказала ей Белка, от глубокой обиды и душевного смятения всё перепутав.
Но Чёрная Кошка только молча и загадочно посмотрела на неё ледяными, опасными глазами. Потом так же молча облизнулась. А уж это, если хотите знать, и вовсе грубо и бестактно.
Белка совсем пала духом. А тут новое дело! Атаман Джина приказала ей разыскать корабельный журнал и порвать его в клочья.
Никогда ещё Белке не приходилось выполнять подобных поручений.
Белка скользнула в дверь капитанской каюты. Темно, пусто, как-то холодно. Ещё пахнет табачным дымом, видно, любил капитан курить трубку. Белке почему-то стало грустно.
Дрожащий, робкий огонёк свечи осветил каюту, старую, видавшую виды, пожелтевшую карту.
В капитанском столе Белка разыскала корабельный журнал.
На обложке крупными буквами было написано: «Корабельный журнал бригантины «Мечта». Хотела было уже вонзить в него зубы, но не утерпела, раскрыла журнал, решила немного почитать, что там написано.
Начала читать просто так, из любопытства, а потом увлеклась и забыла обо всём, даже о том, что перед ней на столе догорает сальный огарок.
«Двенадцатое мая. Курс норд-норд-ост. Шестьдесят градусов северо-сказочной широты, тридцать три градуса восточно-сказочной долготы.
Едва склянки пробили десять, услышали с моря отчаянный писк.
Вахтенный доложил: справа по борту — птичье гнездо.
Над гнездом с криком кружила молодая синица. В гнезде четыре птенца. Маленькие, желторотые, ещё летать не научились. С трудом уговорили синицу опуститься на палубу «Мечты», рассказать, что случилось.
Оказалось, что она, не послушавшись старых, опытных птиц,
