Джош Вайцкин - Искуство учиться
Я долгое время верил, что если ученик сможет избежать повторения одних и тех же ошибок — как технических, так и психологических, — то он достигнет вершин практически в любой сфере деятельности. Конечно, такой подвиг мало кому под силу, люди просто обречены постоянно повторять свои промахи, тем более что многие типы ошибок бывает очень трудно выявить и определить. Например, раньше я не отдавал себе отчета в том, что в переходные периоды своей шахматной биографии многократно ошибался, и только долгие месяцы последующего изучения позволяли найти верное решение. Поэтому цель состоит в том, чтобы свести количество ошибок к минимуму, контролируя их часто повторяющиеся типы — как психологические, так и технические.
В последние годы шахматной карьеры меня подавляло растущее чувство отчужденности от любимой игры. Психологическое давление сбивало с толку, и я терпел неудачи точно так же, как ученики Чена, не извлекавшие уроков из своих ошибок и отчаянно стремившиеся победить, доказать свою правоту, держать все под контролем. В конечном итоге это мешало их росту и превращало зал для занятий туйшоу в некое подобие Таймс-сквер в час пик. В эти первые годы занятий боевыми искусствами я стремился вобрать в себя как можно больше информации. Я делал все возможное, чтобы учиться на каждой ошибке, была ли она моей или партнеров по тренировкам. Каждое занятие по туйшоу становилось откровением, и уже через несколько месяцев я мог справиться с большинством учеников, занимавшихся у Чена по несколько лет.
Это было восхитительное время. В процессе освоения технических приемов туйшоу мое шахматное мышление находило все больше вариантов применения в боевом искусстве. Мне хорошо знакома атмосфера соревнований, поэтому нестандартная соревновательная тактика была у меня в крови. Я сразу замечал структурные недостатки в чьей-либо позе точно так же, как мог мгновенно разобрать позицию, представленную на шахматной доске. Привыкнув к комбинациям на доске, я и в боевых искусствах справлялся с ними лучше, чем незнакомые с шахматами люди. Понимание логики происходящего всегда было моей сильной стороной, поэтому я быстро разгадывал намерения соперников.
Месяцы занятий превращались в годы, а их содержание становилось все более насыщенным. Я учился уходить от атак, не сдвигаясь с места. Какое же необыкновенное чувство испытываешь, когда твой соперник наносит удар, а ты стоишь даже не на земле, а вкопан на десятки сантиметров вглубь. В этом случае очень важно расслабить тазобедренные суставы и сохранить пружинистость движений тела, для того чтобы погашать энергию ударов, отводя ее вниз по своему телу. Работая над устойчивостью, я зачастую чувствовал себя деревом, верхушка которого гнется под ветром, а корни ушли глубоко под землю. Со временем я научился даже медитировать во время сеанса туйшоу. Приемы медитации начали всплывать неожиданно прямо в ходе единоборств, и временами партнеры отлетали от меня без каких-либо осознанных усилий с моей стороны. Таков очень странный, но закономерный результат систематических тренировок.
Я уже говорил, что многие медитативные упражнения тайцзи позволяют расслаблять мышцы. Эта же медитация дает возможность противодействовать внешней агрессии. Кроме того, добавьте сюда координацию дыхания с выполнением упражнений — и получите единство тела и разума, заряженное энергией и готовое к переходу в действие из состояния спокойствия. По мере занятий состояние спокойствия становится все более глубоким, поэтому переход от него к действию может быть взрывным — именно в такие моменты зарождается сила ударов или толчков тайцзи: там, где только что была пустота, вдруг начинает бурлить энергия. При сообщении энергии посторонним объектам внутри тела появляется ощущение подсоединения силы земли к кончикам пальцев, причем этому ничто не препятствует. Очень квалифицированные адепты тайцзи отличаются невероятной скоростью движений, текучестью и скоростью реакции. По сути дела, это живое воплощение высказывания Мохаммеда Али: «Порхайте как бабочка, жальте как пчела».
Усваивая эту информацию, я также постоянно тренировался с учениками, гораздо дальше продвинувшимися в освоении этого боевого искусства. Очень часто приходилось терпеть побои. В нашем классе занимался один несколько неадекватный парень — назовем его Эван, — он был одним из самых сильных бойцов школы. Обладатель черного пояса по карате, ростом под метр девяносто и весом под девяносто килограммов, он в течение восьми лет занимался айкидо и столько же туйшоу. Мастер Чен разрешал Эвану тренироваться только с теми, у кого был шанс справиться с его агрессией, не вылетая с ковра, не перенапрягаясь и не рискуя получить травму. Но, несмотря на это, Эван нередко ввязывался в конфликты. Когда Чен решил, что я достаточно подготовлен, он стал ставить меня в пару с этим парнем.
Попробуйте спокойно рассуждать об инвестициях в проигрыш в такой ситуации! Конечно, можно рассматривать это как прекрасный случай обуздать свое эго, но насколько жестоким он оказался… Эван ухитрялся распластать меня по стене, причем мои ноги отрывались от пола чуть ли не на метр, и все это происходило прежде, чем я успевал заметить его атаку. В ходе тренировок туйшоу принято прекращать атаку, если оппонент потерял равновесие. Но Эван не обращал на это правило внимания. Ему нравилось швырять вас на землю. Неделя за неделей я вынужден был появляться в классе и получать очередную трепку от Эвана. Не важно, как я пытался нейтрализовать его атаки, — я просто не мог этого сделать. Он был слишком быстрым. А как можно предотвратить атаку, которую не видишь? Я знал, что надо расслабиться, но, как только он приближался, все мое тело цепенело в напряжении, готовясь дать отпор. Я не понимал, как можно расслабиться, когда грузовой поезд переезжает меня по пятьдесят раз за вечер. Стало понятно, как чувствует себя боксерская груша. В принципе, у меня оставалось два выхода: либо избегать Эвана, либо оказываться побитым на каждом занятии.
Я провел немало месяцев, летая по стенам после атак Эвана. И уж точно инвестирование в проигрыш давалось мне весьма нелегко, ведь штукатурка чуть ли не сыпалась со стен в том углу, куда Эван приглашал меня каждый вечер для тренировки. После занятий я ковылял домой весь в синяках, удивляясь, куда пропал мой тихий мир медитаций. Но затем произошло нечто занятное. Во-первых, я постепенно привык получать удары от Эвана и перестал их бояться. Мое тело выработало устойчивость по отношению к ним, научилось поглощать их силу; теперь я знал, что смогу выдержать то, что он может мне предложить. По мере того как под ударами я становился более расслабленным, движения Эвана в моем сознании становились более медленными. Я начал замечать, что чувствую его атаку еще до того, как он ее начал. Я научился угадывать его намерения и убираться с траектории удара до того, как он успевал замахнуться. Мне все лучше удавалось нейтрализовывать атаки, и скоро стали заметны слабости противника и способы их использования. Иногда я даже ловил себя на том, что спокойно наблюдаю за медленно пролетающим мимо ударом.
И, наконец, наступил момент, когда соотношение сил в нашей паре радикально изменилось. Интенсивность тренировок резко возросла, я выиграл пару призов в национальном чемпионате для бойцов в среднем весе и уже готовился к чемпионатам мира. Мы с Эваном не тренировались вместе довольно долго, поскольку по мере моего профессионального роста он начал меня избегать. Но в тот вечер мастер Чен поставил нас в пару. Эван ринулся на меня как бык, но я инстинктивно уклонился от атаки и швырнул его на ковер. Он поднялся, ринулся на меня и опять оказался на ковре. Поразительно, с какой легкостью я это сделал. Через несколько минут такого боя Эван заявил, что его беспокоит нога и ей нужно дать отдохнуть. Мы пожали друг другу руки, и он больше никогда не становился со мной в пару.
Вспоминая эту оставшуюся в прошлом историю, я не думаю, что в действиях Эвана когда-либо присутствовала злоба. Говоря по правде, я считаю, что он неплохой парень, а его серьезный и жесткий подход к занятиям боевым искусством дал мне возможность получить очень ценный урок. Ведь если в начале обучения мне было важно хорошо выглядеть, чтобы ублажить свое эго, я, скорее всего, уклонился бы от этой возможности и неразрывно связанной с ней боли. Со своей стороны, Эван был большим и сильным и в глазах неопытного бойца выглядел устрашающе; зато агрессивный стиль помешал ему усвоить некоторые более тонкие нюансы этого вида боевого искусства. И самое важное, Эван не решился инвестировать в проигрыш себя самого. Мое совершенствование давало и ему шанс повысить свой уровень, но он предпочел от него отказаться.
Вспоминая свою спортивную карьеру, я понимаю, что решающими оказались именно вопросы, рассмотренные в главах «Мышление новичка» и «Инвестиции в проигрыш». Время от времени мне приходилось отказываться от прежнего стиля игры и пускаться в путешествие по неизведанным тропам. В любом виде спорта иногда спортсмен готов действовать, а бывают и такие времена, когда он чувствует неуверенность, растерянность или, наоборот, быстро совершенствуется. Тогда обучающиеся неизбежно становятся очень уязвимыми. Очень важно сохранять видение перспективы и позволять себе периодически брать тайм-аут для внутреннего развития. Одаренный боксер с потрясающим хуком справа и посредственным слева наверняка получит немало ударов, пока не освоит и джеб левой. Или возьмите одаренного игрока школьной баскетбольной команды, осваивающего позицию распасовщика в университетской команде. Возможно, он и был королем баскетбольной площадки на школьном дворе, но сейчас он учится видеть все поле в целом, вовремя отдавать мяч и добиваться полной самоотдачи от своих товарищей по команде. Если кто-то надеется, что уже в первых матчах за новую команду этот игрок сыграет блестяще, то наверняка будет разочарован. Ведь игроку требуется время для освоения новых навыков, а уж потом только он сможет совершенствоваться. То же можно сказать и о шахматисте, осваивающем новый дебютный репертуар, мастере боевых искусств, изучающем новые приемы, или игроке в гольф (например, Тайгере Вудсе), подробно разбирающем свою технику исполнения свинга с тем, чтобы внести в нее усовершенствования.
