Волчья балка - Виктор Иванович Мережко
— Взяли по ошибке, сдуру, а теперь нужно решать, куда тебя, несчастную, девать.
— Отпустите. Я никому ничего не скажу.
— По-людски тебя жалко, — не сразу ответил мужчина. — А вот по службе должен глядеть на тебя, ломать голову. А у меня полно других дел.
— Можно я все же позвоню?
— Так ведь начнешь жаловаться, сопли пускать. А это нельзя.
— Не буду. Честное слово.
Иван Семенович почесал жирноватый бок, заправил высунувшуюся сорочку, достал из кармана штанов мобильник.
— Гляди, не подведи. Брякнешь не то, осерчаю до крайности.
— Ничего, что дедушка увидит ваш номер?
— Не увидит. Он у меня зашифрованный.
Наташа неуверенными пальцами набрала номер, стала ждать ответа. Услышала, подтянулась.
— Деда, это я, — произнесла как можно бодрее. — Привет.
— Наташенька, — донесся голос Семена Степановича. — Ты где?.. Откуда звонишь?
— Мне разрешили.
— Кто?.. У кого ты сейчас?
— У хороших людей, не беспокойся. Как ты, деда?
— Плевать на меня! — капитан с трудом сдерживал себя, чтобы не перейти на крик. — Что у тебя? Из какого телефона звонишь?
— Мне дали позвонить.
— Кто?.. Говори кто? Что за человек?
— Не кричи, дед, — попросила Наташа. — И не нервничай. Главное, у меня все хорошо!
— Я заберу тебя!.. Говори откуда! Сейчас приеду, немедленно!
— Дедушка, пожалуйста… Никуда не надо ехать. Как только отпустят, сама доберусь.
— Откуда отпустят?.. Кто?
Девушка не успела ответить, Иван Семенович, услышав шаги в коридоре, дотянулся до ее руки, решительно отобрал трубку.
— На этом остановимся. Главное, дед понял, что ты живая и здоровая. А дальнейшие вопросы-расспросы ни к чему.
Открылась дверь, в комнату вошел Даниил Петрович. Молча проследовал к одному из стульев, грузно опустился на него.
— Не помешал?
— В самый раз, Даниил Петрович, — ответил Иван Семенович.
— О чем беседовали?
— О жизни. О ее смысле. Прикидывали, как жить дальше…
— Ну и как?
— Тихонько, — сипло рассмеялся Иван Семенович. — Как говорили в молодости, под сурдиночку, — перевел взгляд на пленницу. — Предлагал красавице повеселить желудочек, наотрез отказывается.
— Отказываюсь, — бесцветным голосом подтвердила та.
— Ну и правильно. Нужно беречь фигуру, — Даниил Петрович поднялся, кивнул Ивану Семеновичу. — Пошли, поздравишь моего отпрыска с днем рождения.
— Виталика?
— Ну.
— А сколько ему уже?
— Сколько!.. Восемнадцать. Здоровый жлобяра! Пришлось на подарок соответствующий раскошеливаться.
— Авто?
— Хуже. Мотоцикл, или, как они выражаются, байк! Агрегат, короче.
— Опасное дело.
— Знаю. Но пока сам не дотумкает, любые аргументы бесполезны. Как говорится, коню под копыто, быку меж рогов!
— Нина Николаевна будет ругаться.
— Не со мной. Пусть с сыном ругается.
Когда были уже возле двери, Иван Семенович оглянулся на оставшуюся сидеть Наташу.
— А с этой курицей что?
— Пусть пока будет. А там поглядим. Вдруг и она для чего-то понадобится. Время такое: любая мелочь — в дело.
Мужчины ушли, девушка посидела какое-то время без движения, услышала в который раз голоса из окна, оставила стул.
Во дворе стояли трое парней примерно одного возраста, стильные, в футболочках, в джинсиках, о чем-то балагурили, смеялись, шутя бодались. Увидели вывернувших из-за угла дома Даниила Петровича и Ивана Семеновича, притихли, подобрались.
Отец подошел к сыну, рослому, ладно сложенному, приобнял. Потом с Виталиком поручкался Иван Семенович, произнес что-то нужное в таких случаях, и почти в тот же момент из-за угла особняка с ревом вынеслось массивное, сверкающее никелем, фарами, с музыкой на полную катушку японское чудо мотостроения.
Парни замерли от увиденного, затем Виталик в несколько прыжков бросился к подарку, столкнул с сиденья парня в камуфляже, вцепился в руль, распластался на байке и принялся выделывать кренделя по ухоженным дорожкам.
Довольный Даниил Петрович достал мобильник, принялся старательно фотографировать отпрыска.
Гайцы молча и вопросительно смотрели на своего начальника, ждали, когда он что-то вымолвит. Тот неторопливо сунул мобильник в карман, постоял с плотно закрытыми глазами. Первым все-таки не выдержал Гриша Гуляев.
— Номер, откуда звонила Наташа, определился, Семен Степанович?
— Аноним, — коротко ответил капитан, зачем-то принявшись ощупывать свою простеленную «Ниву».
— Сейчас по «анониму» элементарно вычислить, откуда шел звонок, — заметил Стас.
— Если «элементарно», то возьми и вычисли, Холмс, — огрызнулся Гуляев.
— Обойдемся без ваших советов, товарищ старший лейтенант.
— Заткнулся, да?!
— Звонок был ровно в одиннадцать, — уточнил Лыков, смягчая возникший конфликт.
— А рапорт на твое увольнение полковник подписал без пяти! — с издевкой заметил Григорий. — Пока будешь искать другую работу, поупражняйся насчет анонимных звонков. Потом доложишь! Мне, лично!
— Гуляев! Чего опять возникаешь? — завелся Кулаков.
— Языком нужно меньше колотить!.. У товарища капитана горе, а вы тут байду развели!
— Я сейчас в морду дам, — тихо произнес Игорь и двинулся на Гуляева.
— Послушай, пацан, — вскинул тот брови. — А может, побережешь свои зубы для стоматолога!
— Дам!.. На прощание!
— Ну, давай, Угорёк… Попробуй! Оценим, как это у тебя получится! — Гуляев принял стойку. — Давай, соплезвон! Веселее!
— Назад! — вдруг не крикнул, а прохрипел капитан, оттолкнул их друг от друга. — Совсем стыд потеряли, охломоны!
К ним направлялся полковник. Все затихли, успокоились. Яков Михайлович поманил пальцем Лыкова, разъяснил:
— Слушай сюда, зелень… Рапорт я подписал, отвезу в управление. Отработаешь положенные две недели, и свободен!
— Яков Михайлович, — вмешался было Бурлаков. — Зачем ломать человеку судьбу?.. Парень старательный, дисциплинированный, пришел на службу, так сказать, по зову…
— Хам! — оборвал его полковник. — Причем еще молодой, но уже законченный. А
