Проклятье гномов. Клинки и розы - Вадим Кузнецов
— Людвиг, а вы действительно считаете, что Карл отравил своего отца? Что Арман устроил вам ловушку, а потом поджег дворец?
Людвиг замешкался. Ему не очень хотелось рассказывать о своей роли, ибо он небезосновательно опасался того, что может прийти в голову безумной женщине. Вдруг она выдаст его Франциску.
— Я… я не знаю…
— Как не знаете? На вас действительно напали? Вы помните наш прошлый разговор? — Екатерина слегка усмехнулась и игриво наклонила голову. — Вы не сделали ничего для того, чтобы приблизиться к трону? Ах, как вы ничтожны и жалки!
— Я сделал…
— Что, что вы сделали?
Людвиг отвел глаза в сторону и тихо произнес:
— Я сам себя изранил, подстроил все так, чтобы подозрение пало на принца. Ну, или на его сообщников… Впрочем, не без доли везения.
— Говорят, в садике нашли ржавый топор.
— Вы прекрасно знаете, что сталь ржавеет от огня так же быстро, как и от воды.
— Замечательно, но кто же отравил старого короля?
— А вот этого я не знаю.
— Не знаете?
— Нет.
— Интересно, но мне кажется, что Франциск собирается казнить совершенно невиновного человека, — усмехнулась Екатерина.
— Надо же ему кого-то казнить. Иначе могут появится недовольные. Отравление короля все-таки, ну и вы забываете про пожар.
— И что?
— Это вполне мог совершить маг пятого уровня. Арман.
— У нас всего один человек в королевстве обладает стихией Огня?
— Нет, но…
Екатерина движением головы вскинула волосы вверх и слегка дунула на спадающие на лицо пряди:
— Тебе непонятно еще, дурачок, кто твой главный соперник? Робер! Я думаю, это он совершил поджог! Кто, как не он стоит выше тебя по иерархии? Кто, как не он на данный момент самый сильный и амбициозный среди молодого двора? Старики долго не протянут. Наследник Карл заточен, а Эдуарду навряд ли хватит ума вступить в борьбу за трон и плести интриги.
— А моя сестра Шарлотта?
— Глупец, она — женщина и уже одною ногою забралась на кровать Адольфа! Она и так наследует своему отцу, зачем ей устраивать пожар?
Людвиг потупил взгляд.
— Робер — твой любимый брат, да? Но именно он стоит на твоем пути. Ты должен его устранить, должен, понимаешь⁈
— Но…
— Не бойся, милый. Не бойся! — внезапно Екатерина замурлыкала, как кошка, почувствовавшая запах сметаны. — Ты все делал правильно. Молодой Карл был первым наследником, а Франциск долго не протянет. Мой умница, ты кое-что заслужил.
С этими словами Екатерина медленно опустилась на колени перед графом, торопливо расстегивая шнуровку на его кюлотах, Людвиг не успел опомнится, как застонал от наслаждения, ибо плутовка свершила то, что делают лишь элитные куртизанки на аллее Любви.
Вскоре Екатерина засмеялась, вытирая рот, но, когда Людвиг решил увлечь женщину на постель, ловко вывернулась и отошла в сторону.
— Стой, безумный! Ты же помнешь мое парадное платье. Разве мы не едем на казнь?
— Но может, дорогая, мы займемся более приятным делом?
— Не все сразу. Я щедро плачу тем, кто меня слушается. Но для остального время еще не пришло. Это же обычная постель, не королевская… Неправда ли?
И в глазах молодой стервы опять появился холодный безжалостный лед.
Яркое утреннее солнце скрылось за тучами, накрапывал мелкий противный дождь. На Царской площади развевались серые государственные флаги. Скрещенные серебряные клинки на стягах — герб правящего дома, хищно трепыхались на холодном осеннем ветру. Казалось, еще немного и эти мечи сорвутся со знамен и примутся собирать кровавый урожай смерти.
Трибуны полны знати, почти все графы и герцоги явились на казнь. Франциск, как новый король, оказался требовательным к поданным. Он недвусмысленно дал понять, что не потерпит неуважения к своей особе. А если правление нового властителя начинается с казней, то ничего доброго ждать от него не приходится. Никто не желал попасть в опалу, тем паче оказаться на месте осужденных.
Закрытый суд над заговорщиками уже прошел и теперь всем предстояло лишь увидеть заключительный акт безумного фарса, ибо многие понимали, что дело Армана шито белыми нитками. Некоторые опасались, что и молодого Карла ждет иная участь. Плаха, а не тюрьма.
На большой деревянный помост взошел палач в красном колпаке с прорезями для глаз. Мощная жилистая фигура, тяжело раскачиваясь, приблизилась к дубовому чурбану и несколько картинно вонзила огромный мясницкий топор в центр деревяшки. Через мгновение вывели Армана в простой белой рубашке поверх темных штанов. Осужденный выглядел измученным после многочисленных допросов и пыток. Лицо иссечено царапинами и покрыто синяками, руки сочились кровью, а перебитые ноги еле-еле двигались. Арман даже не смог самостоятельно пройти весь путь до эшафота. Стражникам пришлось в конце взять его под мышки и уложить недалеко от плахи.
За Арманом вывели еще четверых людей, сцепленных между собой веревками. Их выстроили под эшафотом, вдоль лицевой стороны. Некоторые несчастные начали нагибаться и падать, словно покошенные. Тогда подручные палача взяли молотки, ведро длинных гвоздей и споро принялись за работу. Они освободили преступников от веревочных пут, заменив железными. Каждому раскинули руки в разные стороны и вбили гвозди через запястья к помосту, заставив стоять ровно.
Слева, на возвышении, восседал королевский судья, готовящийся зачитать обвинительный приговор. На нем топорщились мучнистый с кудрями парик и квадратная судейская шапочка поверх зеленых очков.
— Итак, — прогремело вскоре. — Мы здесь собрались, чтобы судить опасного преступника! Преступника и предателя. Он не только совершил преступление, он предал своего короля, свою страну и свой народ! Великий государь, могу ли я начать свою речь?
— Начинайте, мы слушаем! — разрешил Франциск, приглаживая седые усы. Что-то сверкнуло в его глазах, и Екатерина, сидевшая неподалеку, приметила это. Сначала даме показалось, что король не обратил на нее внимания. Однако, интриганка еще не знала, что Франциск не упускает ни одной мелочи, ни одной детали. Каждое новое лицо, тем более появившееся рядом с представителем молодого двора не останется незамеченным.
Тем временем обвинитель начал читать приговор:
— Арман, начальник стражи короля Карла Двенадцатого. Обвиняется в том, что вступил в преступный сговор
