Юлия Вознесенская - Женский декамерон
Явились мои гости. Тамарочка первая в эту горенку заглянула и длинный свой носик сморщила: «Ах, Валюта, это все хорошо бы убрать!» Я плечами пожала: «Смотри, кума, тебе жить…» А сама жду, что художник скажет. На вид его не поймешь: сам длинный, волосы тоже длинные, белые, а глаза голубые. И молчит все время, только имя свое и назвал — Юрий. Я ему говорю:
— Проходите в свою комнату, располагайтесь.
Кивнул, прошел молча. А я из большой комнаты слушаю — поймет или нет? Вышло даже лучше, чем я думала. Слышу, он тихо ахнул: «Как здесь славно!»
Вот так они у нас и поселились. У меня обида на Тамарочку прошла, другого коварства я не замышляла. С меня бабкиных кружев хватило. Да и работы у меня много в то время было, недосуг за гостями смотреть. Они сами по себе, я сама по себе. Один только раз я нечаянно силу свою на Юрике испробовала. Как-то утром в субботу не сразу на дачу поехала, как обычно, а решила сначала голову помыть. Волос-то у меня, как у коня в гриве, даром что светлые. Возни с ними не оберешься. Заварила я сушеной ромашки и мяты, после мытья прополоскать. Запах по всему дому пошел, как с летнего поля. Вымыла голову, выполоскала и села перед телевизором с распущенными волосами, чтобы просохли скорей. Как раз «Клуб кинопутешествий» показывали, люблю я эту программу. Тамарочка с Юриком тоже вышли из своей комнаты, сели смотреть. Юрик смотрит и все принюхивается украдкой. Вдруг взял он прядь моих волос в руку и поднес к лицу.
— Я все думал, откуда этот запах, а это, оказывается, ваши волосы! Чем вы их моете, каким таким шампунем?
— Это не шампунь, а обычные травы, ромашка да мята.
— Дивный запах. Никогда не думал, что волосы могут так пахнуть. Тамуся, надо и тебе ромашкой волосы мыть.
Тамарочка плечами пожала. А я говорю спроста, не подумав:
— Нет, брюнеткам ромашка не подходит. Тамарочке крапива подойдет.
Юрик засмеялся:
— Это верно! Характер у нее слегка крапивный, так что будет полная гармония.
Тамарочка вспыхнула, а я стараюсь выйти из положения.
— Да не обязательно одной крапивой, хотя она оттенок приятный дает и корни укрепляет. Можно и мятой, и багульником, и тимьяном, и лопухом. Я вот поеду к себе в Ириновку и выберу там подходящие травы для тебя, Тамарочка, если хочешь попробовать.
— А вы что, сами собираете «сушите травы? Первый раз в жизни вижу настоящую травницу.
Тамарочка, ревнюшка несчастная, кто ее за язык дергал только, съязвила:
— Это у Валюши рудиментарные остатки деревенской жизни.
Уколоть она меня этим хотела. Но вышло наоборот, Я терпеливая, да не без норова, лучше меня не задевать.
— Да, Тамарочка правду говорит. Одна из моих бабок была немножко колдунья: травы знала, наговоры разные, и меня обучила. Могу, Валюша, твоего милого присушить. Хочешь?
— Глупости какие, — отрезала моя подружка. А Юрик на меня во все глаза глядит. Еще бы! Какой современный интеллигентный мужик не мечтает о ведьме? Совсем его разобрало.
— Валя, возьмите нас с Тамусей с собой в Ириновку, Очень вы меня заинтриговали вашими травками. А я за это ваш портрет напишу, хотите?
— Ну, уж как Тамара решит.
Пошла я на кухню продукты на дачу собирать, а сама думаю, что никуда они не поедут со мной, не такая уж Тамарочка дурочка. Но она вдруг является и говорит:
— Валюша, а может, нам и вправду с Юриком поехать к тебе на дачу на пару деньков? Что-то он нервничать стал в последнее время. Боюсь, не разладились бы у нас отношения. А там природа, лирика… Поедем вместе?
Поверите, жалко мне ее стало. Так жалко, что я ей прямо и говорю:
— Тамарочка, ты меня знаешь, я в бирюльки с мужиками не играю. Не по чину мне это, да и своего вполне хватает. Но ты сама не видишь, что твоего художника несет на меня? Мне это ни к чему, а тебе тем более незачем.
— Ну, вот и поехали! Там он же со мной все время будет.
— Это тебе сейчас так кажется. Ты забыла, что в Ириновке меня каждый кустик знает, я там с каждым деревом на ты. Хозяйка я там, Тамарочка, и все там мое. Моим будет и твой Юрик.
— Валюша, мне не хочется тебя обижать, но ты себе вообразила что-то несусветное. Вы же с ним абсолютно разные люди.
— Вот поэтому я для тебя и опасна, что мы с ним такие разные. А в общем, если хочешь рискнуть — рискни. Мне-то все равно, мне твой Юрик ни так, ни этак не нужен.
— Вот и прекрасно! Так едем?
— Едем!
И покатили мы, три дурака, в мою Ириновку. Что я там вытворяла, этого мне вам не передать. Бабка моя, травница и наговорница, точно свою внучку во мне узнала бы. Я-то не так уж много знаю и помню из того, что она мне, девчонке, поведала, а вот, поди ж ты, как понадобилось — настоящей ведьмой стала. Приехали мы к обеду, а я поглядела на небо и говорю: «Вечером гулять не пойдем — туман сильный будет». Тамарочка с Юриком не верят: «Откуда же возьмется туман?» Я и пошути: «А я позову, мне надо для цветов, приморились они на жаре». Наступил вечер, и все как в песне — «уж как пал туман на поле чистое…» Все равно запросились гулять. Повела я их по лесу в тумане. Играю с ними: то одних оставлю, то появлюсь негаданно — я-то в своих местах и в тумане ни об один камушек не споткнусь. А Юрик на это как на чудо какое смотрит. Вернулись с прогулки, мне-то что, я привычная, только щеки порозовели. А Тамарочка и побледнела, и посинела от холода, куда весь лоск подевался. Поставила я самовар, чтоб ее отогреть, Юрик опять балдеет: «Какое чудо! Самовар на крыльце и вокруг сад в тумане! Я это должен нарисовать, это все такое забытое и родное…»
Утром я встала, как всегда, в пять. Решила клубники гостям к завтраку набрать. Много у меня ее на даче. Я ее не на грядках сажаю, а вдоль дорожек — и красиво, и места не занимает, и ягод больше дает. Набрала полное решето, иду к дому по дорожке. Босиком, только юбку длинную набросила на ночную рубашку. Волосы даже не прибрала, висят до самой… некуда ниже. Вдруг поднимаю глаза — Юрик на крыльце стоит и любуется мной. Да и как не любоваться — ведьма ведьмой!
— Валюша, я никогда не был ранним утром в лесу. Пойдемте погуляем, вы мне про травы расскажете.
— Я одеться должна, причесаться.
— Бога ради, не надо! Идемте как есть. Что ж, думаю, идем, коли сам напросился… Водила я его по лесным полянам, рассказывала про травы лечебные и приворотные. Я сама-то ни в те, ни в другие не верю, разве что для мытья волос или как специи на кухне употребляю. Но рассказываю ему, что от бабки знаю. Он слушает, не дышит. И вижу я, что глаза у парня совсем сумасшедшие стали, вот-вот обнимать кинется. Э нет, думаю, это мне ни к чему! Свернула я с тропинки и повела его болотом. На болоте какой смысл обниматься — все равно лечь некуда. Я с кочки на кочку аккуратненько прыгаю, а он, милашка, проваливается, джинсы по колено мокрые. Ничего, терпи, раз тебя потянуло за ведьмами по лесам гоняться! Часа два этак я его водила, а потом пожалела и к дому тем же болотом вывела. Только он обрадовался, что болото кончилось, я раздвинула кусты и дом ему показала, А на крыльце дома сидит бедная одинокая Тамарочка, не знает, куда это мы пропали?
Ну, долго рассказывать, как этот день прошел. Мне самой было впору голову потерять, а уж Юрик потерял свою безвозвратно. Тамарочке же во всем не везло: на солнце обгорела, в осиное гнездо влезла и дулю под глазом получила. А про настроение ее и говорить нечего, хуже просто не бывает. Мне ее жаль смертельно, все же подружка, а проучить надо.
Словом, кончилась наша поездка для Тамарочки трагически. Хоть Юрик и сообразил в конце концов, что со мной ему не светит, но и с Тамарочкой больше оставаться не хотел. Как вернулись в город, он тут же собрал вещички и исчез из моей да и из ее жизни. А портрет мой все же нарисовал по памяти: я в том самом виде, босиком, в мятой ночной рубашке и старой юбке поверх, патлатая, траву какую-то собираю в лесу. «Молодая ведьма» называется. Тамарочка меня на его выставку сводила, когда мы с ней помирились.
Знаете, зачем она со мной снова дружбу начала водить? Чтобы «ведьмовству» от меня научиться. А чему учиться, когда я сама не знаю, как у меня что получалось? И на ведьмовство, и на стервозность бабе нужен особый дар и настроение. Но лишний ум все эти вещи забивает. Я и сама, как прочту пару лекций о международном положении, так даже родной муж со мной в постели скучает.
Одобрили женщины рассказ Валентины: «А не зарывайся! Имеешь мужика — не рискуй!»
Начала рассказывать Альбина.
История пятая,
рассказанная стюардессой Альбиной о том, как она была стервой не из корысти или соперничества, а исключительно по природной склонности
Это случилось со мной, когда я уже свою развеселую жизнь оставила, стала стюардессой работать и вышла на международные линии. Появился у меня дружок, штурман Гришенька. На одном «Ту» летали. Парнишечка из провинции, лопушок. Роста невысокого, глазки — пуговки, фигурка — брюковкой. С другими летунами, пообтесавшимися в загранполетах, не сравнить. Он на меня сразу глаз положил, как я на борту появилась, а мне, хоть я вообще-то баба не промах, поначалу нужен был заступник. Я Гришеньку и пригрела. Любовь у нас с ним в основном в небе происходила. Разнесу я конфетки, водичку и иду в дежурку. Тут Гришенька выходит из рубки, мы напарницу мою выставляем и за дело. Приключений у нас с этой любовью выпадало достаточно, но все обходилось, везло нам. Как-то я забыла микрофон выключить. Начали мы с ним любовью заниматься, а трансляция идет на весь салон. Счастье мое, что летела делегация французов. Народ сексуально просвещенный, слушает нашу возню и балдеет. После я выхожу завтраки разносить и ничего не понимаю: все мне улыбаются, комплименты говорят. А в последнем ряду старичок сидит. Он подзывает меня и шепчет по-русски: «Мадемуазель! Я вас очень прошу, если вы с вашим дружком снова уединитесь, то, пожалуйста, не выключайте микрофон и на этот раз. Я получил огромное удовольствие, это лучший полет за всю мою жизнь!»
