В гостях у солнечного зайчика - Александр Владимирович Кумма
Олень хотел было уже по старой памяти вскипеть, но тут из мотора «Чайки» выскочила Шестеренка.
— Чайник, Чайник, не кипятитесь!
— Ба, Труба! — воскликнуло Ведро.
— Да, это я — бывшая Водосточная Груба. Теперь я тоже пою, конечно, не так, как раньше, — вздохнула Шестеренка, — но нельзя же все сразу. Я ведь кручу мотор.
— Еще неизвестно, кто кого крутит, — тихо проворчал бывший Бидон. И, хлопая себя по бокам, стал бахвалиться: — Смотрите, смотрите, ни одной вмятины! Правда, раньше я был на двадцать литров, а теперь всего лишь на двенадцать, но зато… оцинкованный!
— Где-то теперь наша Кочерга? — с грустью вспомнил Олень.
— Она тут, в соседнем домике, — радостно подхватило Ведро. Оно не прочь было посудачить. — Кочерга стала Утюгом! И целые дни проводит на подоконнике. Вы же знаете, она всегда была ужасная домоседка. А теперь совсем стала тяжела на подъем.
Утюг действительно был тяжеловат на подъем. Но, увидев в окошко старых друзей, он все-таки не смог усидеть дома. Скоро он уже стоял в окружении приятелей, отдуваясь от непривычного бега.
— Уф! Как я рад! Как я рад!.. Только не прикасайтесь ко мне, я горячий!
— Здрасте, — пискнул вдруг кто-то рядом. — Слышал ваш разговор и не мог не вмешаться.
— Гвоздь! Дружище! — растрогалась Шестеренка. — Ты все такой же!
Да, это был Гвоздь. Он почти не изменился, только стал прямым и блестящим.
— Работаю по старой специальности, — не без гордости сказал он. — Пойдемте, я покажу вам одну штуку.
— Не могу, мне скоро ехать! — заявил Олень, постукивая копытцем по радиатору.
— И мне тоже, — подтвердила Шестеренка, оглядываясь на свою «Чайку».
— Да тут совсем рядом! — тянул их Гвоздь. — Ну, на минуточку…
— Разве что на минуточку… — согласилась Шестеренка.
И Гвоздь повел друзей через дорогу.
Они подошли к новому пятиэтажному дому. Гвоздь ловко подпрыгнул и попал прямо в дырочку на стене! А затем обеими руками повесил себе на шею плакат. На нем были нарисованы, как живые, старая Водосточная Труба, Чайник, Бидон и Кочерга. Гвоздя только не было. Но ведь он же был тут, рядом, на нем висел этот плакат…
— Да это же мы! — удивленно воскликнула Шестеренка.
— Были! Раньше! — с гордостью подчеркнул Олень. — А теперь вот мы какие!
И приятели, взявшись за руки, залюбовались друг другом.
На плакате что-то еще было написано. Но, к сожалению, читать никто из них не умел. Друзьям оставалось только гадать, о чем там говорилось. Ведь раз это был плакат, он, наверно, к чему-то призывал. Вот только к чему?.. Впрочем, вы, наверно, уже сами догадались.
Размышления наших друзей были прерваны настойчивым автомобильным гудком… И скоро все оказались на своих местах: Ведро — у колонки, Гвоздь, как и был, — в стене, Утюг — на подоконнике… А Шестеренка и Олень умчались в разные стороны. Наверно, теперь они где-нибудь далеко-далеко, разносят по свету эту историю.
ВАНЬКА-ВСТАНЬКА И ЧЕЛОВЕЧЕК
Ванька-Встанька жил в игрушечном городе. Однажды он собрался в гости к своему приятелю Буратино. А надо сказать, что рядом с Ванькой-Встанькой жил Человечек в синей курточке. Никто не знал, как его зовут и зачем он был нужен. На курточке его висела этикетка —
«Кукла № 4.
Артель «Мягкая игрушка».
Вот и все, что было о нем известно. Этот Человечек ни с кем не дружил, он целый день сидел в своем игрушечном домике и молчал. И поэтому кое-кто считал его очень умным.
Но когда Человечек услышал, что Ванька-Встанька собирается идти в гости к Буратино, то он тоже захотел пойти. Наверное, потому, что у Буратино всегда были очень вкусные пироги.
— Что ж, пойдем… — сказал Ванька-Встанька. — Вдвоем идти веселее.
Надо сказать, что дорога у них была не близкая и путешествовали они ночью, — ведь днем, как известно, игрушки спокойно лежат на своих местах.
Ванька-Встанька раздобыл где-то игрушечный фонарик, и они отправились в путь. Шли они, шли и не заметили прямо перед собой рельсы железной дороги, оба споткнулись и упали.
Ванька-Встанька сильно ушибся, но сразу же вскочил на ноги, а Человечек в синей курточке совсем не ушибся, тем не менее он продолжал лежать и стонал:
— Спасите! Помогите!..
— Ну что ты кричишь? — удивился Ванька-Встанька. — Ты же совсем целый! Только чулочек немножко порвался…
Но Человечек не слушал его и продолжал стонать:
— Спасите! Помогите!..
— Не кричи! — тихо сказал Ванька-Встанька. — Вдруг услышит Бармалей? Он где-то близко живет!
Но было уже поздно. Бармалей приближался к ним. Он тащил с собой для освещения две большие елочные свечки.
— Ага! — зарычал он. — Попались! Вот я вам сейчас как дам! — И он ударил Ваньку Встаньку по голове здоровенной дубинной.
Ванька-Встанька упал, но тут же вскочил и крепко стукнул Бармалея. Тот опять ударил Ваньку-Встаньку, а он снова ударил Бармалея. И чем сильнее бил Бармалей, тем сильнее бил Ванька-Встанька, потому что такие уж они, эти Ваньки-Встаньки. Под конец Бармалей не выдержал, охнул и свалился куда-то под стол.
А Человечек в синей курточке все это время лежал тихо-тихо. И только когда кончилась борьба, встал, и они с Ванькой-Встанькой двинулись дальше. Шли они, шли и не заметили, как очутились у края ящика с кубиками. Ведь была ночь, а фонарик у Ваньки-Встаньки игрушечный. Он только с виду был как фонарик, а светить не светил. Ванька-Встанька скатился вниз и сразу летал на ножки, а Человечек упал и кричит:
— Помогите! Спасите!
Лежит он и идти дальше не может. Посмотрел на него Ванька-Встанька и видит: у того из дырочки в чулке труха сыплется. Оказалось, что весь Человечек был набит трухой. Починил ему Ванька-Встанька чулочек, поднял на плечи и понес. Так они и пришли к Буратино. Тут Человечек сразу ожил. Сел за стол и молча съел все пироги.
А утром он снова сидел в своем домике и молчал с важным видом. Но теперь уже никто не считал его молчание загадочным и многозначительным. Все знали, что он просто набит трухой.
СКРОМНЫЙ ЦЫПЛЕНОК
