В гостях у солнечного зайчика - Александр Владимирович Кумма
— Из-под керосина, — сердито ответил Бидон и стал рассматривать вмятину у себя на боку.
Нельзя сказать, чтоб он был слишком разговорчив. Труба это сразу поняла. Но тут опять раздался шум, и на траву со звоном свалился Чайник. Он был большой, пузатый, и у него кое-что еще осталось от былого блеска. Поэтому Чайник страшно важничал и даже ни с кем не поздоровался.
— Фу! — сказал он только. — Как здесь пахнет керосином! — И, сморщившись, отвернул свой носик.
— Подумаешь, неженка! — проворчал Бидон.
— Но, но! — вскипел Чайник. — Вы со мной так не разговаривайте! Я не какой-нибудь… Я никелированный!
— Никелированный… — продолжал ворчать Бидон. — Был. Да весь вышел.
— Что?! — Чайник прямо взвился от возмущения.
— Чайник, Чайник, не кипятитесь! — бросилась успокаивать его Труба. Но Чайник, наверно, просто был рад случаю покипятиться — ведь его давно не подогревали.
Неизвестно, чем бы окончилась эта ссора, но вдруг на них откуда-то сверху свалилась Кочерга и очень больно ударила Водосточную Трубу. Бедняжка только охнула и схватилась за ушибленное колено.
— Простите, я вас, кажется, зацепила, — извинилась Кочерга и тут же зацепила своей кривой ногой Бидон. Такой уж у нее был характер — всегда за что-нибудь цеплялась.
— Послушай, любезная, — далеко не любезно спросил Бидон, — как ты сюда попала? Ты же еще совсем не старая!
— Ах, что вы, я совсем еще молодая! Просто в моем доме провели паровое отопление. Вот я и стала никому не нужна, как говорится, отжила свой век… Кого я вижу? Чайник?! — вдруг заметила Кочерга. — А как вы сюда попали?
— Так же, как и вы, — буркнул в ответ Чайник. — Через забор. Не прикасайтесь. Вы меня испачкаете.
— Здрасте! — раздался вдруг тонюсенький голос.
Сперва никто не мог понять, кому он принадлежит. А между тем голосок бойко продолжал:
— Слышал ваш разговор и не мог не вмешаться!
И тут, наконец, все увидели, что это был Гвоздь. Маленький и основательно погнутый, он стоял перед Водосточной Трубой и вежливо раскланивался, сняв свою старую сплющенную шляпку.
— Разрешите присоединиться к вашей компании?
— Милости просим, — на правах хозяйки пригласила Водосточная Труба.
— Жалко, что ли, — прогудел Бидон.
— Спасибо! — обрадовался Гвоздик. — Если б вы знали, как скучно лежать одному в канаве! Без дела… Скажите, а у вас не найдется для меня какого-нибудь дела?
Труба только вздохнула в ответ: «Какое уж тут дело?»
— Лежи себе загорай, — подтвердил Бидон.
— Эх, братцы, — загремела Кочерга, — а ведь, бывало, недурно я ворошила дрова в печке. Только искры летели!
— Выслушайте меня! — пискнул Гвоздь. — Пока я имел дело с молотком, все шло хорошо. Но потом явились эти ужасные Клещи, ох, они меня чуть не задушили. Как я ни упирался, они вытащили меня и бросили в канаву.
— А я?.. Как я пела! — размечталась Водосточная Труба. — Как детям сладко спалось под мою музыку! — Ей вдруг захотелось всплакнуть. Но как она ни старалась, а старалась она изо всех сил, ей так и не удалось выжать из себя ни одной слезинки.
— Вот и допелась, — брюзжал Бидон. — Я вот не пою, но зато уж по части керосина!..
Чайник не сказал ни слова, он только фыркнул, как бы говоря: «Что вы понимаете в настоящем пении?» Надо сказать, что он имел для этого некоторые основания.
В свое время, закипая, он не только пел, но и свистел. И даже считал свой свист художественным.
В этот момент все услышали свист, заунывный и тревожный. Но исходил он почему-то из Трубы.
— Труба! Что с вами? — пролепетал испуганный Гвоздь. — Почему вы свистите?
— Это не я! Это ветер! — оправдывалась Труба.
Небо как-то сразу потемнело. И вдруг раздался такой треск и грохот, что все оцепенели. Одна Труба радостно встрепенулась: «Будет дождь!» И она не ошиблась: хлынул ливень. Труба жадно ловила влагу раскрытым ртом. Еще через секунду она уже пела свою водосточную песенку. И Чайник тоже пофыркивал от удовольствия. Вода все лилась и лилась в него и выливалась из носика. А Чайник урчал: «Еще! Еще!» Бедняга забыл, когда в него последний раз наливали воду. Правда, он предпочел бы, чтоб вода у него была не снаружи, а только внутри. Но ведь полного счастья почти никогда не бывает.
А Кочерге дождь пришелся явно не по нутру. То ли дело в печке, тепло, угольки… Бидон тоже был недоволен. Сначала он с надеждой подставил дождю свое отверстие, но тут же отстранился. Это был явно не керосин.
Несчастный Гвоздик забился под какой-то листок. Теперь ему было не до разговоров. Он ведь мог запросто утонуть в луже. К счастью, гроза скоро кончилась, хотя по-прежнему было пасмурно. Гвоздик прыгал под листиком на одной ножке, зажав руки под мышками, и безуспешно пытался согреться.
— Брр… — отряхивалась от воды Кочерга, — как холодно и мерзко! На что уж я закаленная… — Она внезапно осеклась, увидев какое-то мохнатое рыжее существо самого свирепого вида! Откуда оно появилось, никто не заметил.
— Ой, кто это? — испугалась Труба.
— Ну и зубки! — ужаснулся Бидон.
— Тише, тише, — прошептал Гвоздь, — а то нас заметят…
Но существо давно уже их заметило. Оно приближалось, улыбаясь и обнажая коричневые клыки.
— Ах, вот вы где! Вас-то мне и надо!
— Простите, но кто вы? — вежливо спросила Труба.
— Не узнаете?! — ухмыльнулось чудовище.
— Не узнаем! — прошептала Труба.
— Тогда давай познакомимся! — Труба не успела опомниться, как страшилище вцепилось в нее зубами.
— Ой, больно, пусти! — отчаянно заголосила Труба. Она еле вырвалась, но чудовище все-таки успело откусить от нее порядочный кусок. На этом месте зияла рваная дыра с коричневыми краями…
— Какая пышечка! Какая аппетитная! — чудовище даже облизнулось. — Ну, кто меня еще не узнает?
— Ну, ты не очень-то… — пискнул Гвоздь и от страха прикрылся шляпкой. Ему здорово повезло. Чудовище его просто не заметило.
— Я поняла все! — шепнула Кочерга водосточной Трубе.
