Ямской приказ. Том 1. Хаб - Владимир Прягин
Я лишь развёл руками, а риттер Янсен сказал:
— Идите на ужин. Если вдруг заметите что-нибудь необычное, сразу обращайтесь ко мне. Надеюсь, вы понимаете, что это не моя прихоть, а серьёзное дело.
— Подождёшь меня возле лифта? — спросила Федерика. — Я сейчас подойду, буквально через минуту.
— Да, без проблем.
Я вышел в коридор, обдумывая услышанное. Федерика присоединилась ко мне даже раньше, чем обещала.
— Неловко получилось с вопросами, извини, — сказала она. — Как будто я тебя в чём-то подозреваю.
— Да ну, фигня. Ты же на работе. Хотя забавно — ты в прошлый раз не хотела к нашему риттеру заходить, а теперь вот не отвертелась.
— Ага, — кивнула она с коротким смешком. — Но сегодня-то я не просто любопытная визитёрша, а строгая дама при исполнении. Не похожа разве?
— Засчитываю.
— Я, собственно, к чему, Тимофей… Если вспомнишь вдруг ещё что-то — ну, или просто помощь понадобится…
— Обращусь в случае чего.
— Хоть лично ко мне, хоть к моей начальнице. Вот тебе телефон дежурной — она или сразу соединит, с кем надо, или передаст сообщение.
Нацарапав несколько цифр, Федерика вырвала листок из блокнота, вручила мне. Мы вместе шагнули в лифт, и я полюбопытствовал:
— У вас, значит, только тётеньки в коллективе?
— Да, у женщин эти способности лучше развиты. Ну, чтобы флюид сканировать на достаточно тонком уровне. А что тебя удивляет?
— Да просто вспомнил вашу девчонку, которая сегодня приехала в ресторанчик. А если бы мы с путейцем морды друг другу били в этот момент?
— Ну, девочку-то вы, два здоровых лба, не стали бы обижать?
— Гм, странный вопрос… Не стали бы, ясен пень…
— Так в чём же вопрос тогда?
Она подмигнула с лёгким ехидством. Я не нашёлся, что возразить. Мы вышли из лифта и распрощались в холле. Федерика отправилась восвояси, я поспешил в столовую.
По пути пытался анализировать ситуацию.
Первый всплеск произошёл, когда я разглядел утёс на компьютере, а флюид вокруг заструился. Тут, по крайней мере, просматривается логика.
А вот со всплеском в ресторанчике — непонятно. Да, эпизод дурацкий и неприглядный, но вполне бытовой. И я его точно не провоцировал — ни прямо, ни косвенно. Вмешался только постфактум, когда запах сырости уже был.
Что общего у этих двух случаев?
Где тут связь?
Ничего толкового я так и не придумал. Тем более что у входа в столовку меня поджидала Кайла, маясь от неизвестности.
— Ну? — спросила она.
— Спокуха, ничего страшного. Расспрашивали, что было на веранде, я им ответил общими фразами. Шеф бурчал, но не докапывался особо. Скандал раздувать не будут. Погрозили мне пальцем — впредь не балуй, мол, и учись дальше.
— А насчёт меня что?
— Про тебя не спрашивали, а я конкретных имён не упоминал. Можешь выдохнуть.
— Точно?
— Стопудово. Пляши.
— Плясала уже сегодня, хватит с тебя. И чего мы торчим на входе? Пошли быстрей, пока жрачку не разобрали.
— Иду. Но нашим не говорим ничего.
На ужин была сегодня вермишель с мясом, обильно сдобренная незнакомыми специями. Макароны по-флотски в местной модификации, как я их обозвал про себя. Раздатчица не скупилась — бухнула мне в тарелку чуть ли не килограмм. Даже Кайла уважительно цокнула языком.
Девчонки и парни, с которыми мы ходили за пивом, уже заняли столик на четверых. Мы не стали втискиваться туда же, сели отдельно. Жестами показали им — всё путём. Они, впрочем, и так особо не парились. Ассанта строила глазки Джино, Ферро расспрашивал о чём-то Сильвану.
Хильда и Бьёрн отсутствовали — уже не впервые. Они вообще не стремились влиться в студенческий коллектив. Дворянская спесь давила на мозг, наверное. Я подумал — оно и к лучшему. Чем реже буду с ними встречаться, тем меньше огребу сложностей. Пусть эта хозяйка фьордов и драккаров сама разбирается со своими портретами и конспираторами-художниками…
— Длинный, ау! — Рыжуха помахала ладонью у меня перед носом. — В спячку впадаешь, что ли?
— Задумался. У меня иногда случается, не пугайся.
— Угу, смешно. И чего ты так загрузился? А ну, колись.
— Много будешь знать — экзаменаторов напугаешь. Лопай, а то остынет.
Подав пример, я принялся орудовать вилкой. Но мысли вновь возвращались к всплескам. Меня преследовало зудящее ощущение, что я упустил некую подробность, которая объяснила бы многое.
И хотя я решил не думать об утёсе с картинки, он вырисовывался в памяти раз за разом. Рефлекторно я вглядывался, и это отнимало неожиданно много сил. Моя голова была как старый микропроцессор, который сдуру нагрузили задачей, не соответствующей его системным параметрам…
Доев свою порцию, я выцедил компот. Наваливалась усталость, как будто сегодня я не бездельничал, а пахал без передышки весь день. Слипались глаза. Я потёр висок и сказал напарнице:
— Рыжик, ты не обидишься, если я тебя покину до завтра?
Она посмотрела на меня подозрительно, но я успокаивающе коснулся её руки и вылез из-за стола. Добрёл до коттеджа и рухнул на топчан.
Сон накрыл меня моментально, как набегающая волна.
Я увидел тот самый берег.
Теперь к чёрно-белым контурам добавился цвет.
Я будто оказался внутри недостроенной три-дэ-реконструкции — некоторые фрагменты выглядели рельефно и чётко, другие же распадались на пиксели или отодвигались куда-то за пределы моего восприятия.
Но самое главное — я получил возможность перемещаться внутри трёхмерной картинки. Очень ограниченно, правда, но тем не менее. Кое-что я смог рассмотреть теперь в новом ракурсе и с близкого расстояния.
В поле зрения оказались три человека на уступе скалы.
Двое были в старинных домотканых рубахах и таких же штанах — молодые крепкие парни. Они тащили сундук из тёмного дерева, снабжённый по бокам ручками. Он был изрисован рунами и окован железом.
Третий персонаж выглядел колоритнее. Мужик лет сорока — загорелый, жилистый, бритый наголо. Он носил безрукавку вместо рубахи, а на запястьях у него темнели браслеты из воронёной стали.
Бритый отдал короткий приказ. Носильщики опустили сундук на землю. Несколько секунд, запрокинув голову, бритый изучал каменистый склон. Вблизи тот смотрелся непрезентабельно — корявые выступы, расселины, колючий кустарник. И да, скала была конусом — но уродливым, грубым.
Вытащив из кармана ключ со сложной бородкой, мужик снял с сундука навесной замок. Положил ладони на крышку, готовясь её поднять, но вдруг насторожился, замер.
То ли прислушиваясь, то ли принюхиваясь, он обернулся, и я увидел
