В мечтах о любви - Елена Боброва
– Нет, а кто направил-то?
– Академик какой-то, – снова странный акцент и что-то неправильное в речи.
– Ты имеешь ввиду профессора?
– Да, седой такой, на бандита похож, – хм, понятно, Кеншин ее сюда поселил.
– А почему сейчас в середине семестра?
– Так я только попала сюда.
– В академию?
– Нет, в этот мир.
– Да ну! – я знала, что такое возможно, тем более, наши разведчики путешествовали по разным мирам, в том числе и обжитым, но к нам мало кто попадал из других миров. Разведчики скрывали свое присутствие в ином мире. – Тогда понятно почему мне твой акцент кажется непривычным.
– Скажи спасибо тому профессору, что вообще мою речь понимаешь, а я твою. Это помогает, – девушка подняла кулон, висящий на ее шее на тонком кожаном шнурке. – А еще книгу для обучения дали, сказали, прочитаю и смогу обходиться без кулона, – она кивнула на книгу на кровати.
– Очень любопытные артефакты.
– У вас тут все любопытное, – протянула девушка, а до меня вдруг дошло, что мы даже не познакомились.
– Меня зовут Элена Бэвер, я учусь на чародейку-постановщика, пишу истории и статьи.
– Я Расима Ахметова, училась на художницу, сейчас потихоньку выставляюсь в галерее.
– Так как же ты сюда попала?
– О, это долгая история.
– Я готова слушать, люблю интересные истории.
Мы проговорили с Расимой до ужина, после этого я, спохватившись, дала ей платье полегче и отвела в трапезную, познакомила с друзьями, приревновала к Генри, потом грела уши на ее разговоре с каким-то разведчиком-выпускником, хотя разговором это было сложно назвать, они в основном друг на друга шипели. После этой милой беседы Расима попросилась обратно в комнату, и я проводила ее.
Подготовившись ко сну, мы снова принялись болтать, мне было так интересно узнать о другом мире, о девушке, жившей совсем другой жизнью, о ее планах, с которыми ей сложно было определиться, учитывая ситуацию, но возвращаться в свой мир она точно не торопилась. Расиму восхитил потолок, она назвала его прикольной проекцией, что бы это еще значило...
Проснувшись утром, увидела Расиму сидящей на подоконнике и задумчиво рисующей на стекле морозные узоры: она прикасалась к гладкой поверхности пальчиком и от этих прикосновений расходились заснеженные веточки.
– Красивая у тебя магия, необычная, – проговорила тихо, чтобы не напугать соседку.
– Магия? – удивленно отозвалась та.
– Конечно, никогда о такой не слышала, очень красиво. Ты поговори с Кеншином, может, тебя возьмут учиться в академию.
– Думаешь? – Расима радостно подскочила и начала суетиться.
– Конечно, пойдешь со мной на лекцию, первая как раз пара по истории искусств, а потом поговорим с профессором.
– Хорошо! – у соседки заблестели глаза, еще бы, учитывая, что родной мир девушки не магический, то я ее интерес понимаю и восторг разделяю. Мне же было весьма любопытно, что будет дальше с героиней моей следующей истории.
***
После пары мы подошли к Кеншину, и Расима продемонстрировала свою магию, она так старалась, что разукрасила морозными узорами все стены аудитории. Профессор был явно впечатлен и попросил оставить их наедине.
Теперь у меня, кажется, будет постоянная соседка. Я и не была против, пусть мне и нравилось жить в комнате одной, но Расима не была шумной или противной, наоборот, она была такой одухотворенной и интересной, какой-то мягкой и приятной в общении, которое давалось ей все легче, что я только радовалась ее присутствию.
Мне хотелось знать все о жизни девушки, а еще о том, почему она постоянно ругается с тем разведчиком.
Появление Расимы немного отвлекло меня от беспокойства о предстоящем творческом вечере, который неумолимо приближался. Кажется, нас ждет грандиозный провал!
Я металась по комнате и пыталась понять, что же еще упустила. Муз успокаивал:
– Уверен, ты впорхнешь в мир иллюзий, как бабочка!
– Как ты что ли? – неудачно подколола своего незаменимого помощника.
– Я мотылек! Сколько можно напоминать?!
– Да помню-помню, просто нервничаю, а ты под руку попался, прости!
– Прощаю, – мне милостиво даровали очищение совести.
Расима тихонько зашла в комнату, она знала, когда я в таком состоянии, меня лучше не трогать.
– Раси, ну скажи, как мне успокоиться? Никогда не думала, что подготовка к представлению может быть такой нервной!
– А ты представь все будущее действо, как картину, рассмотри детали, линии и цвета. Что ты видишь?
– Какой-то непроходимый, безнадежный черный квадрат!
– Пусть так, – усмехнулась соседка, – но на этом квадрате безусловно уже есть след от золотистой пыльцы, – Расима показала на Муза.
– Ты его видишь? Ты меня видишь? – удивились мы одновременно.
– Вижу, – с удивлением ответила и соседка, – а не должна?
– Меня никто не видит, – подлетел к ней Муз и опустился на протянутый пальчик.
– А жаль, ты такой волшебный! – соседка принялась рассматривать моего польщенного советника.
– Возможно, у тебя скоро тоже такой появится, ты же чувствуешь чье-то легкое, невесомое присутствие, когда создаешь картины?
– Да, безусловно, иногда ощущаю ветерок на щеке или прохладу на руке, – подтвердила мою мысль девушка.
– Тогда он скоро покажется, твой личный Муз. В этом мире чародеи могут видеть своих вдохновителей.
– Потрясающе!
– Так что ты там говорила про квадрат?
– Это ты говорила, а я уверена, что твоя история полна красок, которые скоро увидят все! Один Генри чего стоит, он удивительно красив, – я сощурила глаза, чувствуя нешуточный такой укол ревности и сама себе удивляясь, – ох, ты не то подумала, я говорю это как художник! У него потрясающие голубые глаза, чистые, как горное озеро, а улыбка наполнена таким светом, особенно, когда он говорит с тобой.
– Он хороший актер, хотя и первокурсник, – попыталась перевести тему.
– Хороший, – согласилась Расима, – но ты поняла, о чем я. Ты зря игнорируешь его чувства, он может устать бегать за тобой.
– Если я действительно нужна ему, то не устанет.
– Ну не знаю, даже опытные бегуны не могут выдержать бесконечной дистанции.
– Я подумаю об этом после творческого вечера, сейчас мне ни до чего и ни до кого.
– Как знаешь, – Расима пожала плечами.
Конечно, соседка безусловно права, Генри ласков со мной и весьма
