Гимн Непокорности - Михаил Злобин
Ночью, дабы не замерзнуть, я не рисковал останавливаться надолго. И в темноте дважды натыкался на караваны кьерров. Огромные иштассы топали достаточно шумно, неловко переваливаясь на своих толстых ногах. И благодаря издаваемым звукам я заранее их обнаруживал. У их белокожих хозяев, вышедших на охоту, наверняка можно было отнять и нормальную еду, и воду, и чудодейственные снадобья, типа тех, коими меня пичкала Насшафа. Сейчас я с удовольствием бы сожрал даже опостылевшие грибы, которые красноглазые выращивали в ульях на подземных плантациях. Но я всерьез опасался, что не выдержу еще одной яростной схватки. Меня и простая ходьба выматывала неимоверно, вынуждая плестись на пределе возможностей. Даже «Энергетик» уже не оказывал такого бодрящего эффекта, как в день побега. Поэтому я не рисковал соваться ближе к отрядам абиссалийских демонов.
Кроме того, пострадавшая от жала шаксатора спина вздулась еще сильнее. Она неистово горела, значительно ограничивая мою подвижность. Озноб уже не снимался магическими методами, постепенно переходя в лихорадку. Мне теперь казалось, что если я лягу поспать, то следующего восхода солнца уже не застану. Потому я отталкивал от себя костлявую лапу, услужливо протянутую смертью, и упорно шел. Так мне удалось дожить до нового утра. А уже в слабых лучах занимающегося рассвета я увидел свое спасение. По крайней мере, мне очень хотелось в это верить.
Чахлая лысенькая роща отчаянно боролась за жизнь, зажатая меж двумя холмами. Кьерры активно вырубали леса, используя древесину в своих целях. Но этой больной и кривой порослью побрезговали даже они. Туда-то я и направился, стараясь не думать о том, что я буду делать дальше, если моя ставка не сыграет. Наверное, только умирать. Потому что больше сил не было. Всё. Дно. Ноль. Голяк. Я опустошен до предела и даже сверх этого. Если меня сейчас разыщут кьерры, то…
Докрутить мысль до конца я не успел. Потому что, перепрыгивая очередную глубокую трещину в земле, я неосторожно уронил вниз несколько крупных камушков. Они глухо застучали об неровные стенки. И само по себе это мало что значило. Но тут снизу раздался ответ…
— Ашна ре кух миа ши-и!
«Твою мать! Красноглазые!» — мелькнула в моем одуревшем мозгу пугающая догадка. Этот их посвистывающе-шипящий говорок я узнаю из тысяч других. И уж не ведаю, откуда взялись силы, но я побежал. Криво, косо, хромая на обе ноги, хрипя от натуги, но побежал. Это же надо было наткнуться на спрятавшихся от света наступающего дня нелюдей! Судьба будто бы захотела надо мной поиздеваться напоследок. Может ли быть еще хуже⁈ Очень скоро оказалось, что может…
Воинственный визг шаксаторов догнал меня в спину и пробился сквозь лихорадочный стук моего собственного сердца и шум хриплого дыхания. Я уже и тварей по голосам отличаю. Но, о, боги, сколько их там⁈ Явно не два и не три! Десяток особей, минимум. Слишком уж громкий хор несся мне вслед.
Не решаясь оглянуться, я вслепую кинул назад «Объятия ифрита». Огненный пузырь лопнул и пламя осветило мой путь. Твари завыли, испуганные яркими всполохами, но преследование не прекратили. Судя по звукам, они стали заходить на меня с боков. Поэтому я принялся расшвыривать чары, в буквальном смысле, направо и налево. Так отродья-разведчики тратили лишние мгновения на обход нежданно возникших препятствий. А пару раз я и вовсе попал совсем удачно, подпалив нескольких шаксаторов. Опять же, если судить по их болезненному визгу.
Прыткие монстры уже дышали мне в затылок. Я слышал, как стучат друг об друга их костяные хвосты. И тогда я осмелился на очередной отчаянный финт. Создав модифицированные «Объятия», я кинул их себе за спину. Сильно накачивать их энергией не стал, чтобы не перечеркнуть свои шансы на выживание. Иначе меня самого контузит.
Шаг. Второй. Третий. Взрыв! Тугая раскаленная волна подхватывает и волочит меня по земле. В редкую рощицу я влетел как пущенный ногой профессионального футболиста мяч. Приземлился неудачно, прямо на выставленную руку. Что-то хрустнуло в плече, и конечность повисла плетью. Но теперь я нахожусь под сенью хоть и жидкого, но леса!
— Гесперия, мне нужна твоя помощь! — прокричал я, не в силах ни встать, ни сформировать чары.
Ну же! Где ты, первородный дух природы⁈ Твои уши должны быть везде, где растут деревья! Услышь меня!
Налетевший из ниоткуда порыв ветра взъерошил мои отросшие и слипшиеся от грязи волосы. Но на этом всё. Если до нимфы и дошел мой зов, то она решила оставить его без ответа. А чертовы шаксаторы, тем временем, бесновались где-то совсем рядом. Скоро они доберутся до меня…
Вот тебе и сделка с высшими силами. Новая жизнь сложилась еще поганей предыдущей. Хотя, признаюсь, начиналась она многообещающе. Но, видимо, бог обмана свое звание получил вполне заслужено. Все его посулы на поверку оказались не тем, чем выглядели изначально. Или это я сам всё погубил и разрушил? Тьфу, чего уж теперь сокрушаться…
Я устало прикрыл глаза, чтобы не видеть отвратительных морд тварей-разведчиков, изувеченных магией кьерров. И на меня вместе с этим опустились блаженная прохлада и тишина. Хм… так вот ты какая, смерть? Я думал, будет гораздо хуже.
— Что с тобой случилось? — раздался над моим ухом взволнованный голос. — Ты выглядишь просто ужасно!
Я изумленно распахнул веки и не сдержал счастливой улыбки, увидав над собой обворожительную мордашку лесного духа. Редкая болезненная роща исчезла. А вместо нее в вышине простирались могучие древесные кроны, закрывающие небосклон.
— Гесперия, ты всё-таки пришла! — обрадованно выдохнул я, беспардонно сгребая её уцелевшей рукой и прижимая к себе.
Нимфа разъяренно зарычала, мгновенно покрываясь шершавой корой. Но я, не обращая на это внимания, уткнулся ей в ключицу, словно слепой щенок, ищущий теплый материнский бок. Дух природы нерешительно замерла, не зная, как на это реагировать. После минутного промедления, я почувствовал, что её ладонь нежно касается моего затылка. А следом с ее кожи исчезла и деревянная броня.
— Спасибо тебе… — прошептал я, ощущая как более не сдерживаемое волей психологическое напряжение, копившееся еще со дня гибели Сарьенского конного полка, сходит лавиной и ломает хрупкие преграды моей прошлой личности.
Я долго противился испытаниям, тяготам и ужасам минувших месяцев. Но с каждым новым днем их становилось только больше. И вот, оказавшись в объятиях лесной дриады, я осознал, что
