Ромодановский шлях. Забытые победы - Даниил Сергеевич Калинин
- Во, глядите на них, казаки, полюбуйтесь! Краской стыдливой залились, словно девицы в брачную ночь… Особливо увидев, что у мужика между ног болтается!
- Хахахаха!!!
Заслышав грубую шутку своего полковника, грохнули дружным смехом сумские казаки. А с ними и сотня нежинцев, двигавшаяся с основными силами Кондратьева; еще сотня с лишним прикрывала отряд Герасима Кондратьевича с тыла, двигаясь поодаль во главе с Курбацким. Прочие же казаки его несли дозор… Присоединились к смеющимся и рейтары – ну а сам Кондратьев, дождавшись, когда казаки чуть успокоятся, уже спокойнее, деловито обратился к гонцам, действительно залившимся густой краской:
- Ну, а теперь по делу. Сколько татар – и когда к переправе подойдут?
…Ветер, пронизывая степь, принес с собой горький запах полыни да пыли, поднятой сотнями копыт. Солнце, как кажется, вошло в самую силу – и начало печь так, словно на темечко камень какой давит!
А уж ежели ты рейтар, и на голову тебе положен вороненый шишак… Хотя Бурмистрову показалось даже, что без шелома солнечные лучи еще сильнее бьют в голову. Но ладно шишак – а вот из-под разогревшейся кирасы пот буквально струями течет. Да и из-под шлема тоже… Приходится поминутно смахивать солоноватую влагу с бровей – иначе пот заливает глаза, буквально выедая их!
Но мучиться на жаре рейтарам осталось недолго. Кочевье ногайского мурзы, опоздавшего на помощь к чигиринцам, уже приближается к переправе – прикрытой рейтарами да сотней нежинцев.
Остальные казаки Курбацкого уже миновали брод…
- Карабины готовь!!!
Все четыре шеренги рейтар, до того невозмутимо стоявших на месте в стройных рядах, словно бы ожили. Копируя движения друг друга, всадники принялись отстегивать заранее заряженные карабины от перевязей – в то время как и татары потянулись к лукам и стрелам... Больше их – сильно больше степняков, раза так в четыре. Видно, на то и делал расчет мурза, чье кочевье не уступит числом Сумскому полку – дождаться, когда русские подойдут к броду и начнут переправу, а уже после и ударить по оставшимся!
Эх, были бы у Кондратьева пушки – иное дело! Но Герасим Кондратьевич оставил все орудия, включая и трофейные, майору Стрефу – а огонь стрельцов да мушкетеров Березникова через реку особого результата не даст.
Чересчур велико получается расстояние для фитильных пищалей стрелецких да кремневых солдатских мушкетов…
Глава 8.
…- Прикладывайся!
Рейтары первых двух линий вскинули карабины единым, отработанным движением. «Черные всадники» построены «уступом» – в шахматном порядке так, чтобы стрелки второго ряда могли целиться сквозь просвет между товарищей… А между тем, татары подобрались к ним на полторы сотни шагов, и вот-вот уже начнут обстрел – покуда навесным боем. Причем было бы русских воинов хотя бы вполовину меньше, чем крымчаков – все обстрелом бы издали и закончилось! Однако отряд на броду уступает противнику едва ли не вчетверо – и враг упрямо прет вперед…
В любом случае, команда русских офицеров – и подхвативших ее капралов – грянула раньше:
- Пали!!!
Первый линии всадников тотчас огрызнулась огнем и свинцом, порядки рейтар затянуло дымом; тем не менее, тут же послышался командирский окрик:
- Меняемся!!!
Третья и четвертая линии солдат подались вперед – в то время как стоявшие впереди принялись спешно заворачивать коней в стороны, освобождая пространство для своих соратников.
Однако и первые стрелы степняков уже засвистели в воздухе…
Старый как сами рейтары прием «караколь», что в переводе означает «улитка», в полной мере соответствует своему названию – стрельцы, к примеру, гораздо быстрее меняются в стрелковых линиях, чем «черные всадники». И все же, несмотря на тот факт, что русским рейтарам не так часто встречаются в бою вражеские пикинеры (присутствующие, в основном, в шведской армии, да немецкие наемники в польской), и им редко случается караколировать перед стройными рядами вражеских копейщиков, расстреливая последних из пистолей буквально в упор… Все же конные солдатские полки «нового строя» учат этому приему.
Крепко учат!
И потому теперь, когда татары сблизились с «черными всадниками» уже на полсотни шагов, а стрелы их посыпались настоящим дождем… Хотя вернее все же будет сравнение с роем гудящих шершней, смертельно жалящих сверху! Теперь третий и четвертый ряд солдатских рот построился впереди, сохраняя четкое равнение – за исключением тех рейтар, чьих коней уже серьезно ранили вражеские стрелы…
Правда, еще чуть-чуть, и татарские срезни полетят уже не навесом, бессильно ударяясь от сталь шишаков и кирас – а прямо в лица всадников, прицельно! Но Господь покуда берег Петра Бурмистрова – и прежде, чем стрела какого крымчака ударила бы в открытое лица русского воина, прогремела столь долгожданная команда:
- Па-а-али-и-и!!!
Залп! Карабин Петра ощутимо толкнул в плечо – но Бурмистров испытал лишь мрачное удовлетворение: не только ряды русских всадников окутались дымом, но также загремели многочисленные выстрелы казаков справа, из пойменного леса… Залп – и другой, и третий! А следом из зарослей вяза и бука, да столь сладко цветущей липы вылетели конные сотни сумских черкасов, заходя в тыл татарам с левого фланга… Крепко прореженного залпами пеших казаков!
Отчего решившиеся на атаку крымчаки мгновенно смешались – и тут же над рядами рейтар запела труба, отдавая четкий приказ…
В атаку!
Наскоро прицепив карабин к перевязи, Петр выхватил саблю из ножен, одновременно с тем толкнув пятками в бока Ветерка. Вот где настоящая битва, вот где простор для сечи! Что может противопоставить легкий степной всадник закованному в прочную броню русскому воину?!
Впрочем, кажется, татары и сами прекрасно это осознают – как только Бурмистров вылетел вперед на быстроногом скакуне, вырвавшись из дымной завесы, он увидел спины крымчаков, уже развернувших коней… Но черкасы, ведомые самим полковником Кондратьевым, уже врезались в левый фланг татар, принявшись отчаянно рубить поганых!
Нет уж, дудки – не уйти вам, поганые…
- Вперед братцы, вперед! Христос с нами!
Петр действительно возликовал душой, видя перед собой татар, удирающих с меньшей скоростью – именно на разгоне добрые рейтарские кони быстрее степных кобылиц… А потому и бодрит он теперь товарищей, и летит впереди их, словно увлекая в бой – ни дать, ни взять, офицер!
Уж капрал, как минимум…
Но ведь и соратники не особо отстают от Бурмистрова – их скакуны,
