Спасите меня, Кацураги-сан! Том 14 - Алексей Аржанов
Если бы ко мне заявился человек с любой другой болезнью, возможно, я бы его прогнал. Зависит от ситуации, конечно. Но уж остеохондрозы, бронхиты, гипертония и гастриты точно пошли бы к чёртовой матери! У меня не так часто появляется свободное время, чтобы дать себе хотя бы каплю расслабления.
Однако Гидзуното меня подкупил! Его анамнез заболевания меня заинтересовал так, что я в конце концов с трудом себя сдерживаю. Хочется поскорее выяснить, откуда взялся такой густой волосяной покров.
У него ведь даже кожу не видно! От макушки до пят — всё в длинных чёрных волосах. Только карие глаза еле-еле просматриваются сквозь свисающую шевелюру.
Я ещё заметил, что у него под носом не так уж много волос. Скорее всего, там он их бреет, чтобы не задыхаться от такого количества шерсти.
— Гипертрихоз, — передавая чашку кофе своему вечернему пациенту, произнёс я. — Не так уж часто приходится встречать эту болезнь, — я присел в кресло напротив Гидзуното, отпил горячий горький зелёный чай и спросил: — Вы сами-то в курсе, что у вас именно это заболевание?
— Я не обращался к врачам, пока мне не исполнилось двадцать лет, — признался он.
— А сейчас вам сколько лет?
— Тридцать, — вздохнул он.
— И как же так вышло, что за эти десять лет вы до сих пор не нашли себе лечащего врача? Я правильно понимаю, что после своего двадцатилетия вы так и не смогли обратиться к медикам? — спросил я.
— Не смог, Кацураги-сан, — признался Гидзуното Рицу. — Потому что у меня не было возможности. Этот диагноз мне ставили уже пять раз. Гипертрихоз, чрезмерный рост волос по всему телу… Но мне каждый раз назначали дополнительные консультации, которые стоили сумасшедших денег. Генетики, эндокринологи и… Ох… — он схватился за сердце. — Кажется, я немного «перебрал». Я с детства толком с людьми не общался. Мне это очень трудно даётся. Простите! Простите меня, пожалуйста!
Его сердце «анализом» я уже проверил. Ничего там страшного не происходило. Просто мужчина переволновался и подумал, что у него возникли проблемы с сердечно-сосудистой системой.
Но, судя по его историям, проблема скорее находится в нервной системе. А точнее — в её глубинах. В психике. Парень с рождения живёт с этой патологией. Ни с кем не общается. Уверен, что большинство людей контактируют с ним только потому, что он кажется им «забавным».
Нет, в человечность я верю. Но опыт взаимодействия с такими пациентами заставляет меня мыслить реалистично.
Так… Настало время вылечить эту дрянь. Вот только причин гипертрихоза может быть очень много.
Нарушение работы щитовидной железы; акромегалия — заболевание, при котором увеличивается количество гормона роста; аномалии кожи, стимулирующие обмен веществ в волосяных луковицах; опухоли; ВИЧ-инфекция.
Но все эти болезни я уже исключил. Здесь наблюдается врождённый гипертрихоз. Я могу убрать его, но временно. Вообще, пора бы уже начать брать деньги с Хиджикаты Хару за то, что я направляю к нему таких пациентов.
Ведь гены — это чисто его работа. Я уже давно для себя определил, что лезть в гены не стоит. Это слишком опасно. Лучше оставить это для специалистов, которые справляются с задачей гораздо лучше магов с лекарскими силами.
— Я могу предложить вам только одно решение этой проблемы, Гидзуното-сан, — сказал я. — Но только в том случае, если вы объясните, почему вы, уж извините за прямоту, припёрлись ко мне почти в полночь! Кто сказал вам мой адрес?
— Пожалуйста, очень прошу, только не ругайте этого человека, — взмолился Гидзуното. — Он очень помог мне.
— Поругать я могу только вас за то, что обратились в моё свободное время, — ответил я. — Назовите имя человека. Ему я никакого вреда не причиню.
— Кондо Кагари! — воскликнул он. — Он — мой друг детства. Единственный человек, который не брезговал общаться со мной все эти годы. Он не смог мне ничего посоветовать, но сказал, что вы — его учитель — сможете дать больше информации.
Ох уж этот Кондо! Ладно, не страшно. Его другу я помочь могу. Вот только…
— Не в этой квартире, — прямо сказал я.
— Что? — не понял Гидзуното.
Я активировал лёгкую версию «контроля», чтобы помочь пациенту и не заставить его лишний раз беспокоиться о рисках. Да и для того, чтобы он не начал ничего подозревать… Не могу я в этом мире просто взять и сказать человеку, что сейчас излечу его магией, приходится выкручиваться.
— Я дам вам таблетку, — произнёс я. — Лёгкую, без побочных эффектов. Она вам поможет. Вся шерсть отпадёт. Вы впервые за всю жизнь почувствуете себя нормальным человеком. Но сделать это придётся на улице — в проулке между зданиями. Сами понимаете, из квартиры потом всё это будет вынести очень трудно.
— Без вопросов, Кацураги-сан! — воскликнул Гидзуното. — Я готов! Только скажите, сколько я вам буду должен.
— Нисколько, — ответил я. — Если бы вы пришли в мою клинику, я бы взял с вас деньги. А так — нет.
— Но… Уж простите, но я не вижу логики. Тогда к вам могут ходить пациенты прямо в квартиру. В итоге вы вообще денег не получите.
Ого! А он даже под «контролем» способен здраво мыслить. Обычно я распределяю давление этой силы таким образом, чтобы логика возвращалась к людям уже после того, как я заканчиваю лечение.
Но бывают и такие индивидуумы.
— Вы не поняли, Гидзуното-сан. Сегодня вечером я планировал смотреть фильмы и есть вредную пищу. Другими словами, я запланировал самый банальный отдых. И вас я принял только потому, что ваше заболевание меня заинтересовало, — объяснил я. — А теперь прекращайте разводить эти философствования! Бегом в проулок! Сегодня ваша жизнь изменится!
Следующие полчаса стали для Гидзуното судьбоносными. Я заставил умереть почти все волосяные луковицы, которые находились в его коже. Оставил лишь две области — волосы на голове и бороду. Уж с ними пусть экспериментирует, как хочет. Хоть на лысо себя бреет, хоть бороду отращивает — без разницы.
Главное, что я нашёл способ сломить генетическое заболевание. Ведь наследственный гипертрихоз подразумевает воздействие на волосяные луковицы.
Но гены бессильны, если луковицы мертвы!
Жаль только, что после процесса лечения Гидзуното его волосы ещё будет разносить ветром по Токио, пока какой-нибудь механический уборщик не всосёт их в себя.
И всё равно
