Изгой - Дмитрий Шатров
— Не нукай, не запрягал, — буркнул я и прошёл в центр зала, где стоял непритязательный стульчик, явно приготовленный для меня персонально.
— А он мне нравится, — прокомментировал мой выпад пронзительный женский голос.
Я невольно посмотрел на его обладательницу. Сразу не разобрал, но один… одна, из сидящих в президиуме оказалась женщиной. Симпатичная, хоть и в возрасте. Худенькая блондинка с пикантной мушкой на левой щеке, коротко стриженная, но её это вовсе не портило. И не в платье, как следовало бы ожидать, а в военном мундире при эполетах и в форменных брюках с лампасами. Впрочем, о последнем я мог только догадываться — ноги скрывались под столом.
— А мне-то совсем другое рассказывали, — с усмешкой продолжала она, откинувшись на спинку кресла. — Мол, младший Смолокуров: мямля, неженка и сибарит. Женственный, неконфликтный, неуверенный в себе мальчик…
«Упаси меня бог от такой репутации», — подумал я, плюхнулся на сиденье, устраивая надоевшую саблю между ног, и почувствовал, как покраснел Мишенька.
От чего покраснел — не уловил. То ли от негодования, то ли от стыда, то ли от замешательства, но сейчас это меня меньше всего волновало.
— Ну, полно вам, княгиня, смущать молодого человека, ему и без того непросто, — скрипуче молвил благообразный невысокий старичок, сидящий посередине, и обратился к отцу. — Да вы присаживайтесь, присаживайтесь, Александр Георгиевич, в ногах правды нет. Там для вас специально креслице приготовили.
— Благодарю, Ваша Светлость.
— Вот и чудненько, — улыбнулся тот и кивнул секретарю. — Давайте уже займёмся тем, ради чего здесь собрались. Приступайте.
Секретарь подобрался, зашуршал пером по бумаге и забубнил на одной длинной ноте:
— Прошу внимания и тишины. Открывается выездная сессия Суда Чистой Крови за нумером сто тридцать восемь от шестого июля одна тысяча девятьсот двадцать пятого года от Рождества Христова…
«Ни хрена себе, меня перекинуло, — мысленно удивился я. — Сто лет — это не шутки».
— Слушается дело об утрате магических способностей младшего графа Смолокурова Михаила Александровича и сохранении статуса Великого Рода графской семьи Смолокуровых. Судейская коллегия в составе…
«Ага, ага, послушаем, кто в этом мире вершит судьбы», — я навострил уши, забыв про календари.
— Председатель суда: Светлейший Князь Даниил Константинович Меньшиков. Верховные судьи: Княгиня Дарья Никитична Хованская, Князь Иван Андреевич Баратынский…
«Ого, какие фамилии. Прямо в высшее общество попал. Из грязи в князи, но с титулами мне ещё только предстояло разбираться».
— Обличитель: Князь Кирилл Алексеевич Несвицкий. Защитник: граф Ярослав Фёдорович Жировой-Засекин. Назначенный секретарь — Граф Аркадий Самуилович Вронский.
На фамилии Несвицкий у меня дёрнулся глаз.
Так звали мою последнюю мишень в прошлом мире. Как его по имени-отчеству я не помнил, и там он был точно не князь, но владелец заводов, газет, пароходов, с деньгами, связями и непомерными амбициями. Мутный, неприятный тип, ничем не брезгующий на пути к власти и обогащению. Естественно, зарвался, переоценил свои возможности и полез туда, куда собака хвост не суёт. А я получил приказ на его ликвидацию. А потом, трое суток спустя, наёмные киллеры расстреляли мою семью. Прошлую семью, если кому непонятно.
Я внимательно посмотрел на князя — нет, непохож даже близко. Тот напоминал перекормленного борова с красной рожей и повадками бандоса из девяностых, а этот больше походил на коршуна. Среднего роста, худощавый, костистый, с острыми чертами породистого лица и тонким, чуть с горбинкой, носом. Чернявый, холёный, с бородкой на испанский манер. В нём чувствовались стиль, сила и привычка повелевать. Впрочем, с аурой силы и власти здесь и без него перебор. Она, наряду с магической, исходила от каждого из присутствующих. Эти аристократы не просто так носили статус Великих Родов.
Пока рассматривал князя, перехватил неприязненный взгляд, который он бросил на папеньку. Походу, Несвицкий имел кое-что личное к моему нынешнему семейству. Это я уловил даже без даров Интуита.
— Итак, давайте потихонечку разбираться с возникшей ситуацией, — прокряхтел князь Меньшиков, поудобнее устраиваясь в кресле.
— Да нечего здесь разбираться, Ваша Светлость, — порывисто вскочил Несвицкий. — Здесь всё проще пареной репы. Могучий род дал слабосильного отпрыска. Юнец не выдержал обязательной для аристократов инициации и потерял не только способность призывать Покровителя Рода, но и родовую магию, как таковую. Посему… — тут он выдержал театральную паузу. — Младший граф Смолокуров утратил право зваться Великим и отнял такое право у всего Рода. Ссылаясь на всё сказанное мной выше, предлагаю лишить род Смолокуровых статуса со всеми вытекающими децимациями…
— Ну, зачем же вы так категорично, Кирилл Алексеевич, — попенял ему Меньшиков. — Мы ещё даже защиту не выслушали. Рано, рано вы с децимациями… Если бы я вас не знал, сложилось бы впечатление о вашей пристрастности…
— Никакой пристрастности нет и быть не может, Ваша Светлость, — не дал ему договорить Несвицкий, и на его скулах проступили красные пятна. — Я лишь придерживаюсь голых фактов и положений Кодекса. А Кодекс, как вы знаете, двоечтений не допускает.
— И тем не менее мы должны вынести справедливое решение. Смолокуровы — древний и заслуженный Род, чтобы оперировать одними лишь положениями, — молвил Князь и задумчиво посмотрел на меня. — Какие доводы может привести защитник?
Защитник завошкался за своим столом, уронил папку с бумагами — те веером рассыпались по паркету. После чего неуклюже встал, проскрежетав по полу ножками стула.
Не знаю, что там у него с «Засекиным», но с «Жировым» попали в самое яблочко. Пожрать этот тип любил. Шеи не видно за тремя подбородками, жилетка едва сходилась на внушительном пузе, даже редкие волосы и те были сальными. Это как надо стараться, чтобы так себя запустить?
«Высшая аристократия, мать её так», — с брезгливостью подумал я, но ума хватило, чтобы при этом не скривиться.
Тем временем, толстяк начал речь в защиту меня.
— Случай сложный, Ваше Сиятельство, — промямлил он с лёгкой одышкой. — Можно даже сказать уникальный. Неудавшаяся инициация должна была убить моего подзащитного, но юноша выжил. И у меня где-то здесь есть доклад лечащего медика о шансах на восстановление хранилища и магического каркаса. Сейчас, только найду…
Он тяжело опустился на колени и начал перебирать документы в поисках нужного.
— Это положения дел никак не меняет, — воспользовался паузой обличитель. — На текущий момент магии нет, а значит, доводы медика можно считать ничтожными. Восстановится структура, не восстановится, это ещё бабка надвое сказала, поэтому я
