Галина Железняк - Расшифрованные космические знания

Александриец Козьма Индикоплов (VI в.) использовал египетскую схему для наглядной демонстрации 10 климатических зон, которые отражают различную силу падения солнечных лучей на поверхность Земли. Более длинные лучи показывают менее сильное напряжение, более короткие — наоборот.

Поэтому закономерно, что иконография Пятидесятницы на определенном этапе включила в себя изображения обитающих в разных регионах Земли народов, которым предназначалась проповедь апостолов. К настоящему моменту этот элемент в православной иконографии представляет аллегория Космоса в виде коронованного старца.

Симметрия, присущая схеме Пятидесятницы, отчетливо проступает, когда требуется показать ее в трехмерном объеме: на потолочном своде или в куполе храма (например, работы прот. Николая Озолина). Так, на мозаике Сошествия Св. Духа в куполе собора Сан Марко (Венеция, XIII в.) из центра с Престолом Божиим к фигурам апостолов протянуто 12 прямых радиусов.

Внешние покрытия части куполов собора Василия Блаженного также имеют спиралевидную форму; причем одним спиралям придано сеющее, а другим — собирающее направление. Подобное покрытие напоминает и расположение лемехов на главах северных деревянных церквей. При скручивающейся направленности покрытие купола символизирует молитвенное горение верующих (устремленное ввысь, подобно пламени свечи), а при развертывающейся — ниспосылаемую свыше благодать Святого Духа. На некоторых русских иконах «Сошествие Св. Духа» пневматическое завихрение обозначалось в виде особого завитка (новгородская таблетка XV в. из Софийского собора).

На рельефе в арке старинной церкви в Пфорцгейме по сторонам от символических льва, птицы и космологической схемы «земного круга» изображены две спиралевидные свастики. Свастика в середине равноконечного креста вырезана по граниту на колокольне кафедрального храма г. Trusvic (XII в.).

Кресты, распятия

Свастику активно использовали как элемент в изображении крестов и распятий. На ирландских и английских средневековых распятиях спиралевидные свастики могли заполнять почти все пространство, обозначая энергии, циркулирующие в Богочеловеческом теле (распятие VII в. из Дублинского музея). Половина свастик на бронзовом распятии свертывающиеся, половина — развертывающиеся (они соответствуют Луне и Солнцу). Восходя к точке соединения, шесть разнонаправленных вихрей образуют тонкие вертикальные каналы. Над головою Христа два архангела поддерживают крылами четыре спиралевидные свастики (одна в центре и три, образующие треугольник). Это духовный венец Сына Божия.

Свастика на Распятии могла быть вписана и в грудину Христа, как на серебряном крестике из Sandegard (о-в Готланд). Сложную космологическую схему содержит приходской крест из Аберлемно (Шотландия), в его сердцевине выделена уже хорошо знакомая нам семеричная композиция.

Интересная символическая композиция была найдена в ходе реставрации храма в Дирхэме (Кумберленд, Англия). На вертикальном столбе креста две спиралевидные сеющие свастики под птицей, склонившейся над лежащим человеком. Напротив полусидит другой человек. Скорее всего, здесь изображена притча Физиолога (II–IV вв.) о харадре — сверхъестественной птице, которая определяет, к смерти или к жизни болезнь у человека: «Если болезнь человека к смерти — отворачивает лицо свое харадр от больного человека, и все узнают, что умрет; если же болезнь человека к жизни — прямо глядит харадр на больного и больной на харадра, и поглощает харадр болезнь больного, взлетает на солнечный эфир, сжигает болезнь болеющего и рассеивает ее. И спасаются оба — и харадр и человек». Вероятно, свастики здесь соответствуют «солнечному эфиру».

Свастика у славян

Четырехконечные прямоугольные свастики нанесены на бордюры сосудов из Смелы (р. Тясмин) и Балтийского

Поморья (скифского времени). Спиралевидно-свасти-ческие фигуры использовались славянами Черняховской культуры III — начала V веков: могильник в Данченах (Днепровско-Прутское междуречье).

Отношение язычества к стихиям было далеко от наивности. «То, что все эти кажущиеся слепыми и «чисто физическими» стихии и явления управляются душевноразумными силами высшего порядка, незримо присутствующими во внешних явлениях, люди чувствовали очень живо и правильно… Дробление космоса в представлении русских язычников сочеталось с удивительным восприятием мира как целого, с пониманием всеединства бытия…» — писал отец Лев Лебедев.

Дохристианские памятники славян близки к образам, возникающим в православном богословии. Так, статуя верховного бога Святовита, находившаяся в храме Арконы на северо-восточной оконечности острова Рюген (Руян), была изготовлена из дерева огромной величины. Истукан «… имел четыре лица, на каждую сторону света по одному. Бороды не имел, кудри у него были завиты; одежда на нем короткая. В левой руке у него был лук, а в правой рог… из металла. При бедре имел превеликий в серебряных ножнах меч… Сей бог был изображение светила, одушевляющего наш мир. Четыре лица есть четыре годины или времени года… Белый конь, ему посвященный, знаменовал видимое движение сего благотворного светила; рог в руке — обилие, повсюду проистекающее от его священной теплоты; меч же означал его как бога — защитника и покровителя славян».

Приведем теперь отрывок из «Шестоднева» экзарха Болгарского Иоанна (IX в.), повествующий о сотворении

Богом света: «Он создал его, но наставлял нас, чтобы мы не просто удивлялись его красоте и восхищались его сиянию, но чтобы оценили и подумали, говоря: если даже этот свет прекрасно создан Творцом, то как несравненна красота Творца, и славна, и дивна, и чудна. И, [исходя] от этого видимого света светлого, не перестаем удивляться, размышляя, тому Свету. Так и простой народ, живущий вне [стен города], который не видел князя в его одежде, шитой золотыми нитями, и носящего на шее золотую гривну, и опоясанного пурпурным поясом, и по плечам осыпанного жемчугом, и носящего золотой меч, если бы увидел его изображенным на стене и нарисованным краской, то как бы он удивлялся, размышляя и говоря: каким прекрасным будет он в действительности, если его изображение так удивительно».

Заметим, что олицетворения четырех сезонов также распространились в христианской иконографии.

То же сопоставление можно проделать с другим прообразом Божиим — ветром. «О ветре, ветрило! Чему, господине, насильно вееши? — взывает в «Слове о полку Игореве» Ярославна. — Чему мычеши хиновьскыя стрелки на своею нетрудную крилцю (ср. Пс 103:3) на моея лады вой? Мало ли ти бяшет гор под облакы веяти, лелеючи корабли на сине море? Чему, господине, мое веселие по ковылию развея?» Вряд ли супруга великого князя впала в «двоеверие», о котором еще недавно было так модно рассуждать.

«Все растущее на земле прозябает и питается ветрами, — пишет св. Андрей Кесарийский, — при их же содействии плавают и по морю». «Ветер есть тончайшая стихия… От себя воздух не имеет света, но существует некоторая другая сущность, откуда идет свет. Ветер же есть движение воздуха». Молящаяся за мужа Ярославна сознавала ту связь, которая существует между Творцом ветра (= «Ветрилом ветра»), Святым Духом, с его земным (но проявляющим ту же волю) действием. За обращением к Ветру-Духу следует воззвание к Святой Троице: «Светлое и Тресветлое Солнце!..»

В древности люди представляли гром как Слово Божие, а ветер как Божие Дыхание: «Возгремел на небесах Господь, и Всевышний дал глас Свой. И явились источники вод, и открылись основания вселенной от грозного гласа Твоего, Господи, от дуновения духа гнева Твоего» (Пс 17:14–16).

Космологические представления индоевропейцев, сформулированные в христианский период «Голубиной книгой», также свидетельствуют о соотношении грома со словом Божиим и ветра с Его дыханием:

Оттого у нас в земле ветры пошли —

От Святого Духа Саваофова,

От [в]здыхания от Господнего;

Оттого у нас в земле громы пошли —

От глагол пошли от Господних.

На вопрос: «Отчего зачались ветры буйные?» — «Голубиная книга» неизменно отвечает: «Ветры буйные от Святого Духа». В другом варианте эта мысль еще более развита: «Ветры буйные от Святого Духа — самого Христа, Царя Небесного». Вопросы «Голубиной книги» аналогичны вопросам Тора карлику Альвису из Старшей Эдды:

— …как ветер зовут, что дальше всех носится,

в разных мирах?

— Люди Ветром зовут,

а боги — Летящим,

он Ржущий у асов,

Ревущий — у турсов,

Шумящий — у альвов,

а в хель он Порывистый.

У русских бытовала пословица: «Ветер — Божий Дух». В Астраханской губернии пловцы, садясь в лодку, всегда произносили при этом: «Святый воздух, помоги нам!». Но не только в Поволжье и прикаспийских районах, а практически на всей территории расселения славян благоприятный ветер связывался с веянием незримого Духа. Родственность души, духа и ветра глубоко переживалась религиозным сознанием народа, находя выражение в символе свастики.