Виталий Башун - o 8a92147894ddbf80
отказывались.
- Пойми, Линда. Не наше это. Мы за меч хватаемся, когда уже деваться некуда и с противником
глаза-в-глаза встретились. У нас тренировок и стрельб без этого выше крыши. Рейлган – оружие кроме
того что тяжелое еще и жутко неповоротливое, а люди в современной легкой и гибкой броне увертливые и
шустрые. Я уж не говорю по вампиров и эльфов. Тех только огненным шквалом валить надо, да еще и не с
первого попадания остановишь. По троллям и вовсе целую обойму надо затратить. Да знать куда
попадать… В общем, пустое это дело. На мечах учиться. Некогда нам. В каждом деле свой талант нужен.
У нас он в другом.
Скажу без ложной скромности, соперников в фехтовальном круге для меня не находилось. Иногда
я тоже терпела поражения, но это бывало редко и, скорее всего, случайно. Правда, я не рисковала
выходить против вампиров и эльфов. Их техника может и не блистала разнообразием приемов, во всяком
случае, ничего такого, чтобы не знали люди, они в своих спаррингах между собой не показали, но зато
отточенность приемов и скорость их выполнения поражала воображение.
Как-то раз в зал заглянул капитан из спецподразделения. Об этом мне на ухо шепнул Сергей и
повинился в том, что когда говорил о полном отсутствии соперников для меня, упустил из виду этого
мастера меча.
Капитан посмотрел на пару боев с моим участием, потом попросил не отказать ему в спарринге
и… выиграл четыре схватки из пяти. После чего поклонился и предложил службу под его началом. Обещал
хороший оклад и выслугу. Сказал, что выкуп долга для его организации – плевое дело, и он хоть сейчас
готов предварительно переговорить с моим хозяином.
С одной стороны заманчиво – практически моментально стать свободной от долгов, кроме
военного контракта, получить в перспективе престижную службу и обеспеченную жизнь, но… военная
карьера меня совершенно не привлекала. Навыки боя нужны мне были, в первую очередь, для выживания в
родном приграничьи, а не для того, чтобы резать людей и нелюдей по чьему-либо приказу.
А во-вторых… нас разлучат с Мартином.
Это(!)случилось на второй день пути.
То, что я со страхом и надеждой ждала и не раз проигрывала в воображении.
Дело в том, что после тренировки обычно следовало принять душ в одной из довольно просторных
кабинок. В первый день я привела Мартина к кабинке, велела принять душ, а сама пошла в соседнюю.
Когда же умытая и довольная вышла оттуда, увидела Мартина, который так и стоял внутри кабинки
одетым, не зная, видимо, как справится со сложным для него душевым оборудованием.
Я сказала ему раздеться, что он и выполнил беспрекословно, ничуть не смущаясь. Я старалась
смотреть в сторону, краска залила лицо, а дыхание почему-то стало прерывистым. Я изо всех сил взяла
себя в руки и смогла-таки удержаться от решительного шага. Не сегодня. Не сейчас.
Несколько раз глубоко вдохнула, и, немного успокоившись, помогла Мартину принять душ. Делал
он это очень неловко. Явно было видно, что такое занятие ему не привычно и незнакомо. Я регулировала
подачу воды и говорила Мартину как ему повернуться, как взять моющее средство, нанести на тело, но
получалось плохо. Тем не менее, кое-как душ был, наконец, принят и мы вернулись в апартаменты.
На следующий день ситуация повторилась. Снова Мартин стоял в кабинке одетым и не знал, что
ему делать. В этот раз я решила помочь парню более основательно и помыть его самой. Но не в
комбинезоне же это делать. Я разделась, вошла вместе с ним в кабинку и стала намыливать его тело.
Попутно волей-неволей я отмечало насколько оно хорошо развито. Внешне никакого особого впечатления
не производит, но стоит провести по нему рукой - прощупываются стальные мускулы. На руках. На
бедрах. Кубики брюшного пресса… рука нечаянно скользнула ниже и… отдернулась, словно от раскаленной
сковородки. И жар мгновенно передался мне.
Я не заметила, как мытье превратилось в ласку, а намыливание - в поглаживание. Как его руки,
губы и все тело отзывчиво приняли правила игры, и я ощутила наяву то, что представляла себе раньше
только в воображении. Его губы нашли мои, и я ответила на поцелуй… как умела.
Его руки и губы ласкали мое тело, и, казалось, были одновременно везде. Меня трясло от
страха и все возрастающего желания, которому я больше не хотела противиться.
В какой момент мы соединились, я уже отчетливо не помню – была словно в тумане. Первое
проникновение, как и рассказывали мне знающие подруги, резануло болью, но вскоре она приутихла,
затопленная волной удовольствия.
Ерунда. Полчаса в регенерационной камере и раны, как не бывало.
Что творил со мной Мартин, даже рассказывать не хочется. И не потому, что это было нечто
грязное или непристойное, просто это мое и ничье больше. Мое и Мартина. Разум его спит, но умное
тело прекрасно знает, как доставить девушке удовольствие.
На секунду что-то гаденькое прошипела ревность: сколько, дескать, баб он отымел до тебя, -
но я быстро задушила змею. Сколько бы ни было, здесь и сейчас, он мой. Только мой! Мой и ничей
другой! Никому не отдам!
Две недели пролетели, словно миг. Я чувствовала себя на вершине блаженства. Что еще нужно,
если вечером засыпаешь в объятиях любимого, а утром просыпаешься с его рукой на груди или на талии.
Мартин слушался меня беспрекословно. Он был словно большой ребенок. За ним надо было присматривать,
ухаживать. И мне это нравилось.
Его надо было оберегать от неприятностей. Например, несколько раз в фехтовальном зале его
пытались задирать и оскорблять, вынуждая на тренировочный бой. Думаю, задиры догадывались, какие
отношения нас с ним связывают – наверное, мой взгляд на Мартина о многом говорит - и не могли
смириться с тем, что им – таким всем из себя умным, красивым, обаятельным и привлекательным вдруг
предпочли этого недотепу.
Я неизменно тут же вмешивалась в ситуацию и, как говорила наша кухарка, вся раскрылатившись,
вставала на защиту любимого. Задирам предлагала сначала справится со мной, а если не соглашались,
предупреждала, что просто-напросто отлуплю тупым мечом, как шелудивую собаку. Тренировочным оружием
можно ведь и покалечить, если умеючи.
Некоторые особо упертые соглашались на бой со мной, несмотря на мою уже многим известную
репутацию сильного бойца.
Сергей с друзьями всякий раз тоже хотел вмешаться, но я не позволяла. Вскоре ребята уже
просто делали ставки, как долго продержится мой противник.
Один из таких задир, со стоном пытаясь подняться после боя, назвал меня клушей.
Он думает – оскорбил меня. Ха! Да, я - клуша! И горжусь этим! Мне иной раз хочется, чтобы
Мартин навсегда остался таким, как сейчас. Тогда он точно не уйдет от меня и не разлюбит. А ну как
разум его восстановится и он проснется. И поймет, что не хочет больше быть со мной?! Этот ужас стал
иногда сниться мне в кошмарах.
Кроме этих, обычных бабьих страхов, интуиция говорила о приближении каких-то неприятностей,
связанных с Мартином. На протяжении последней недели я все чаще и чаще видела, как неподалеку от
моего мужчины, крутится ведьма среднего возраста, красивая (чтоб ей!), со среднего размера лилией на
левом плече, что соответствует чину майора в империи людей. А то, что лилия на левом, а не на правом
плече, говорит о том, что ведьма работает в службе безопасности сектора ведьм. Если сами ведьмы - не
подарок, то сотрудники их СБ и вовсе кошмар ходячий. Что ей надо от моего Мартина? Мы с ним граждане
сектора Вольных Торгашей и слуги алхимика. Нам ничего предъявить нельзя, да и не успели мы ничего
такого сделать.
Интуиция меня не подвела. Неприятности последовали и с самой неожиданной стороны. Однажды,
возвращаясь с тренировки, немного усталые и чисто умытые. Только умытые и ничего больше. Я по-
прежнему помогала Мартину принимать душ, но чаще всего этим все и ограничивалось. Вся ночь у нас
была впереди и в постели этим заниматься все же удобнее, хотя пару раз после первого случая… в
порядке разнообразия…
Перед каютой дорогу нам преградила та самая ведьма в сопровождении еще двух бесовок рангом
пониже. Она ледяным тоном проинформировала меня:
- Раба мы забираем. Согласно договоренности с господином Василием, он арендован до
завтрашнего утра.
На меня словно айсберг упал. В правдивости ведьмы я ни на минуту не усомнилась. Незачем ей
лгать. Лайнер хоть и большой, но спрятаться на нем невозможно. Уйти некуда, а законы действуют
