Сказки из Малиновки - Ольга Артемова
Забрал я решето, принес домой. Чего делать – ума не приложу. Все ж это не птицы.
Думаю, надо их обогреть. Настольную лампу включил, в решето тряпочек набросал разных. Птенчики мои зарылись в них, пищать перестали, уснули вроде.
Сижу я, на них смотрю, кумекаю: что ж это за звери такие? И чем же их кормить?
А они спят, прижались друг к дружке, у одного лапка торчит, а между пальчиков – перепонка.
И тут меня осенило! Я как раз на рыбалке с утра был. Крупную рыбу почистил, а мелкую уклейку коту оставил. А Кузьма загулял где-то с пушистыми невестами, не соизволил домой еще явиться.
Метнулся я к холодильнику, достал рыбешку, покрошил меленько на дощечке ножичком и понес прямо на ней моим дракончикам.
Сунул под нос, они оживились и склевали все как птенцы. И довольно замурчали.
Ну, ясно все. Видно, это речные или болотные ящеры.
Стали мы с моими дракончиками жить да поживать, я их кормлю и изучаю, а они растут не по дням, а по часам. Через
пару месяцев я им вольер во дворе обустроил. Они уже размером с небольшую кошку стали. Рыбу больше ножом не рубил, поставил в вольере бочку 100 литровую с водой, бывало, иду с рыбалки и посвистываю особым образом. А они меня услышат и поджидают у сетки. Крылышки растопырят свои и кудахчут забавно. Я снулую рыбу в кормушки покидаю, а живую – в бочку запущу. А они немного взлетать уже научились. Вспорхнут на край бочки и за рыбой наблюдают. А потом по очереди хватают её.
К концу лета стало заметно, что один дракончик вроде как самец. Тело покрупнее, голова побольше, ведёт себя увереннее и цвета аспидно-черного, с бронзовым отливом.
А второй – вроде, самочка. Светло-зеленая, почти оливковая. Миниатюрная, квохчет мелодично и прячется за братца, если что-то напугало. Меня, правда, они совсем не боялись. Позволяли измерять, зубы осматривать (а они у них прорезались острые и много).
Назвал я их Черныш и Муська. Были у меня в детстве с такими именами кот и кошка.
Серега заходил иногда, поглядеть на моих «птенчиков».
У него-то страусята тоже подросли изрядно. И Серега уже предвкушал, как к весне они начнут яйца нести.
– Дядь Лёнь, а зимой то чего ты с ними делать будешь? Ведь замерзнут, перьев то у них нет.
Об этом я и не подумал. Сарайку надо, значит, теплую пристраивать. К сентябрю сарайка уже готова была.
Первый Черныш залез в нее, потоптался, лапами поскреб, закурлыкал довольно. Одобрил. Затем и Муська полезла, ей вроде тоже понравилось. С того дня ночевать они в свою спальню стали залезать. Я сена набросал туда, тряпок разных, а они подобие гнезда соорудили.
Зима приближалась, подмораживать стало. Всё реже мои птенчики к завтраку выходили.
А в начале декабря впервые не вышли совсем. Я подождал до обеда, не вылезли.
Решил заглянуть в их спаленку – сбоку дверку я специально сделал. Открыл ее – там тишина, а в уголке – настоящий шар-кокон сплетен из сена и тряпок. И спят там мои голубчики прижавшись друг к дружке. Не стал их беспокоить, вышел тихонько. Заглядывал каждый день, проверял, градусник повесил внутри. Следил за температурой. Иной раз обогреватель к ним заносил в сильные морозы.
Перезимовали мы, победили зиму. С мартовской капелью стали мои птички просыпаться ненадолго. А в начале апреля в вольер вылезли.
Выхожу во двор – они парочкой на солнышке сидят. И курлычут звонко так, как птицы, прям. Принес рыбы, они оживились, поели.
А я задумался: ведь не дело этих птах в неволе держать. Они выросли с крупную собаку уже. Крыльями хлопают. Взлетать пытаются.
Решил я их выпустить. Теплым вечером подманил по очереди, в мешки засунул, в лодку погрузил. Взял палатку, припасов на несколько дней, да и приплыл вот сюда, на это место.
Осторожно развязал мешки, выпустил дракончиков. Ох, они обрадовались! Скакали по отмели, брызгались, махали крыльями. А потом Черныш полетел. Часто-часто замахал крыльями – и полетел. Он вверх поднимается, а Муська кудахчет внизу и крыльями машет… Бегала, бегала, а потом тоже взлетела, неуклюже, заваливаясь то в одну, то в другую сторону.
И вот они уже вдвоем парят. А я смотрю на них, и слезы на глазах: выросли мои детки. Скоренько я удочки размотал, забросил, поймал пару плотвичек, засвистел, как раньше, после рыбалки. И вот они, мои птички! Подлетели, сели. Шеи тянут, рты раскрыли. Рыбки хотят.
Неделю я прожил с ними на этом затоне, рыбу ловил, а они учились жить на воле. Первые дни рядом с палаткой спали на песке. А потом смотрю – нору колупать начали на крутом берегу. По очереди рыли. Сначала Черныш, а уж изнутри песок Муська выбрасывала.
Последние две ночи туда ночевать улетали.
Стал я домой собираться. Не нужен больше моим птичкам воспитатель. Научились жить они в дикой природе. Утром рано сложил вещички в лодку, приготовил рыбку покормить их напоследок, засвистел. И вот они, мои птенчики, прямо в лодку приземлились. Кинул им по рыбке да и согнал с борта. Пора мне плыть домой. Парочка меня почти до конца леса провожала, а как сосны на берегу поредели – вернулись Черныш и Муська назад, в лес.
Еще не раз за лето я к ним плавал. Проверял, как они там. Свистну – подлетят, радуются, я им пузики чешу, как маленьким. А по осени они сами в спячку залегли в своей норе.
На следующий год смог попасть на затон только в начале июня.
Волновался, конечно, зима морозная была. Но Черныш прилетел сразу, как только услышал мой свист.
– А где ж подружка твоя? Неужели замерзла ? Или браконьеры подстрелили?
Черныш выхватил у меня рыбу, но не проглотил, а полетел с ней к своей пещерке. Нырнул в отверстие, а обратно вылез уже без рыбешки. Снова подлетел ко мне, и снова унес рыбу в пещеру
Так вот оно что! Видно, Муська на яйцах сидит, а Черныш ее кормит!
Ну, тут я уж не выдержал:
– Дед, ну ты и врать, однако… Ящеры тебе чего, куры что ли, что б на яйцах сидеть? Ну, ты и напридумывал.
