Сказка о сказке - Елена Николаева-Цыганкова
И Митяй повторил своё имя громко, вслух – Дружок!
– А что, Шарик, вполне красивое имя. Так ведь?
– Да, Дружок.
И мальчишки, то есть Шарик и Дружок, перестав выть и потявкивать, понеслись к реке, что блестела невдалеке от городка, где они жили.
Накувыркавшись и наплескавшись в воде, мальчишки выскочили на берег, ловко стряхнули с себя брызги, побежали в парк. Они обнюхивали всё, что попадалось им по дороге, и в эту ночь Дружок и Шарик исследовали всю территорию города. Теперь они знали город по запахам. И им нравилось, что они могут идти куда угодно с закрытыми глазами.
Несколько раз в эту ночь они приходили к своим домам. Свет в окнах горел и горел. А родители искали своих детей по городу. Они оббежали всех одноклассников своих сыновей. Они исследовали каждую подворотню и всё время к ним подбегали поочередно то Шарик, то Дружок, а то и оба сразу. Но родители отмахивались от собак. А потом они почему-то решили, что собаки их зовут куда-то за собой. И они честно ходили по городу за псами. Они побывали и у реки, и на пустыре. Но им так и не удалось проникнуть в тайну Дружка и Шарика. Родителям было невдомёк, что не собаки гуляют с ними по городу, а их собственные дети.
А Шарику и Дружку вначале было немного обидно, что родители не понимают их. Что они не чувствуют, что это Сева и Митя. А потом, когда родители в изнемождении под утро вернулись домой, Шарик и Митяй переживали за мам и пап, но помочь им не могли, хотя и пытались изо всех сил успокоить их. Они и подбегали к ним, и припадали на лапы, и виляли хвостами, и совали свои мокрые носы им в руки, но никто так и не понял их языка собачьего.
Утро наступило светлое, радостное. Но не для Шарика и Дружка и их родителей оно было радостным, хоть и светлым. Горевали родители. Горевать начали и псы.
Но всё же собакам не свойственно печалиться долго, тем более щенкам. Шарик с Дружком вновь с утра решили сбегать на пустырь. Им почему-то уже не хотелось быть собаками и носить не свои имена.
Быть может, мяч, который превратил их в псов, вернёт им былой облик мальчишек, на это была их надежда. Им уже не хотелось свободы, ночей, приключений. Они хотели делать уроки, они хотели в школу, они хотели признаться в давнем проступке в кабинете физики. Они рады были вновь стать людьми. Они и скулили, и подтявкивали, и повизгивали. Они понимали теперь, что не в свободе дело, а в честном имени. И даже не важно, Шарик ты или Сева, Дружок ты или Митя. Главное быть человеком.
И вот тут и произошёл разговор, с которого начался рассказ:
– Шарик, бежим на пустырь.
– Ну какой же я Шарик, Дружок? Я ведь Сева.
– Прости, Сев, забываюсь, побежали. Кстати, я же тоже не Дружок. Я ведь Митяй.
– Ой, точно, Митяй, бежим.
И два пса припустили в конец улицы к пустырю.
И ведь можете себе представить удивление Шарика и Дружка, когда они прибежали на пустырь и обнаружили в самом центре его футбольный мяч. Тот самый, новый. Они осторожно приблизились к нему и ткнулись в него носами. И чудо, о котором они молили, нет, не то чудо о свободе и приключениях, а чудо стать людьми, случилось.
Думаю, что читателю всё же будет интересно узнать, что мальчишки честно признались в том, что они разгромили стеллаж в кабинете физики. Да, им конечно досталось от родителей. Но они были счастливы, что нашли в себе силы сказать правду, какой тяжелой бы она ни была. И им была приятна мысль, что если они по каким-то причинам вновь станут собаками, то они смогут выбрать себе достойные своим поступкам имена.
Фрези
Дома в этом городке стояли так близко друг к другу, будто грелись в стужу.
В одном таком островерхом домике, по-другому и назвать его трудно, ведь это был именно домик, а не дом, жила-была Фрези.
Именно так звали фею. Она ютилась на самом верхнем этаже домика. Нижние этажи у неё не было возможности занять. Ведь комнаты внизу стоили очень дорого, а у Фрези не было денег. Комнатку, в которой она сейчас жила, она уже не могла оплатить месяц, до этого она работала в цветочном магазине, но магазин теперь закрылся, и Фрези осталась без средств к существованию. Хозяин домика теперь часто спрашивал, когда же она сможет вернуть ему долг. Фрези обещала отдать деньги за комнатку в ближайшие дни, и ещё сказала, что сможет оплатить жильё за несколько месяцев вперед.
Дело в том, что Фрези обещали работу во дворце короля. У дочери короля Мароли часто болела голова из-за того, что её мучили ночные кошмары. А Фрези умела менять сны кошмарные на радостные. Она садилась к изголовью больного и всю ночь плела кружево сказочных снов. И больной, которого до этого дня мучили сны страшные, выздоравливал.
Король приглашал различных знахарей и лекарей иностранных, но толку от их лечения не было. А про Фрези Король узнал случайно. Три дня назад, гуляя в саду, он и Мароли увидели за кустом розы Фрези. Она пела, а птицы, все, которые были в округе, окружили тот самый розовый куст, где сидела Фрези, густым кольцом. Они сидели, очарованные пением. И даже не смели шелохнуться.
Мароли, у которой до прогулки несносно болела голова от ночных кошмаров, услыхав пение Фрези, тут же позабыла о боли. И замерев у куста, подобно завороженным птахам, притихла. На сердце Мароли стало светло и радостно. Боль ушла.
Фрези, закончив свою песню, встрепенулась, и увидев, что вокруг неё собрались и птицы, и даже король с принцессой, смутилась. Но нашла в себе силы не исчезнуть, подобно феям, а поклониться слушателем и поблагодарить их за внимание к её пению.
Три дня король размышлял об увиденной девочке рядом с розовым кустом и услышанном. Он в мельчайших подробностях вспоминал каждый звук той песни, которую им с принцессой удалось услышать тогда. А когда он поговорил
