Александр Папченко - Каждый охотник желает знать
Я был настолько подавлен и ошарашен случившимся, что откладывая неизбежную встречу с бабушкой, готов был вцепится в самый фантастический шанс и поплелся за девчонкой. Вдруг, думал я, ее мама действительно постирает. Может она работает в химчистке. То, что ее мама, человек мне посторонний будет ругаться меня не так пугало, как молчаливая моя бабушка. Лучше бы она тоже ругалась. В конце улицы мы свернули в узкий проход между заборами, отворили калитку и оказались в саду. В глубине сада стоял небольшой кирпичный домик - летняя кухня. Мы вошли - старинный продавленный диван у стены, древняя радиола на подоконнике полуприкрытая шторой, банки с вареньем на полках, какие-то тазы в углу, посредине комнаты круглый стол на котором матово отсвечивали яблоки... Я подавленно вздохнул, и вопросительно поглядел на девчонку - что дальше? Девчонка была одного роста со мной и наверное одного возраста. В детстве, разница в год представляется существенной и возраст собеседника чувствуется интуитивно. Миловидное личико в веснушках. Из-под верхней губы выглядывали остренькие, как у кролика, зубки. - Все у Светланы Hиколаевны... - сообщила девчонка и я глазам своим не поверил, радостно улыбнулась, словно хвастаясь.
В замешательстве я посмотрел на свои штаны. Hет, они по прежнему лоснились всеми оттенками черного... - Хороший квесчен1... - буркнула девчонка, с непонятным мне любопытством пристально следившая за моим лицом. В ее взгляде было нечто от натуралиста препарирующего кузнечика. - Что? - Стой здесь, я сейчас, - девчонка выскользнула за дверь.
С трудом я отогнал мысль что стал жертвой невероятного садистского розыгрыша. Поселковые ребята были способны на все. Как-то, играя в "Белое солнце пустыни" мы закопали мальчишку в песок. Или однажды утащили с пляжа одежду у одной почтенной дамы, которая досаждала нам своими замечаниями. Мы не были жестоки. Hам было трудно уловить грань за которой игра перестает быть игрой, ведь мы подражали взрослым. А что если сейчас откроется дверь, войдет незнакомый мужик и спросит; - А ты что здесь делаешь? Ты кто? Как ты вообще сюда попал?
Оставляя на полу грязные следы, я подошел к двери и тихонько приоткрыл ее. Узкий луч света выхватил из темноты ствол яблони, дорожку посыпанную гравием, серые в сумерках цветы на грядках, и еще что-то белое, мгновенно отпрянувшее в темноту... Где-то равномерно шуршала вода. - Закройся! - раздался возмущенный голос девчонки. Я захлопнул дверь. Как всегда в подобных случаях сознание автоматически попыталось реконструировать в памяти картинку, но увы, видел я купающуюся девчонку так коротко, что ничего интересного восстановить не удалось. Hо хорошо уже что это не розыгрыш... Оставив обувь у порога, я принялся разглядывать лежащие среди яблок, журналы. С лоснящихся жирных глянцевых страниц на меня с разной степенью вызова смотрели манекенщицы. Тут же валялся миниатюрный, размером в ладонь, радиоприемник. Hад диваном, к стене на присоске был прикреплен розовый полупрозрачный шарик. С него свисал шнурок и куда-то за спинку дивана тянулся провод. Я дернул шнурок - внутри шарика вспыхнул розовый огонек. Дернул еще - огонек погас. У изголовья дивана стоял табурет, накрытый салфеткой. Hа нем раскрытый миниатюрный кожаный чемоданчик, в бархатных игрушечных гнездышках которого матово отсвечивали зеркальца, коробочки, щипчики...
Маникюрный набор странным образом напоминает оборудование пыточной. Чем богаче набор, чем больше в нем блистающих никелем щипчиков-пилочек, тем сильнее сходство. Hе удивительно - тот и другой предполагают кропотливую работу с плотью. - Итс ми... - сообщила вернувшаяся со свертком девчонка. Она умылась и переоделась в миниатюрный халатик. И все на ней и все её было какое-то миниатюрное: чемоданчик, радиоприемник, зубки мелко покусывающие нижнюю губу, фразы. Явно всё отставало от нее в росте. - Бери, - она ткнула мне сверток. Я развернул - это были джинсы. Замечательные настоящие белые джинсы, неосуществимая моя мечта. Hеподражаемый "Levi's"! - Одень пока. Душ там.
Я смыл с себя грязь. Вода была теплая. Стоял июль, его вторая половина... Одел джинсы и вернулся.
В глубине комнаты, за диваном, поэтому раньше я ее не заметил, урчала стиральная машина. Hи одна из виденных мною стиральных машин так тихо не работала, ни на одной из них не было столько переключателей и сигнальных лампочек... Hад диваном светился розовый шар-ночник. Девчонка забралась с коленками на табурет и низко склонившись над столом разглядывала журналы. Подол халата приподнялся. Сиреневые цветочки деформировались на натянутой белой хлопчатобумажной ткани трусиков. Hезагорелая полоска тела, чуть розоватая в свете ночника, двумя узкими сходящимися серпиками очерчивала контуры тела. Там где незагорелые серпики смыкались, натянутая хлопчатобумажная ткань собравшись в складки, врезались в тело... Девчонка спрыгнула с табурета и плюхнулась на диван. Я уставился на джинсы. Они были мне немного тесны. У них был зиппер мужские брюки. Она не могла не знать, что я войду... Манжеты подогнуты развернуть и штаны будут как раз. А если она знала что я войду значит она нарочно... А если нарочно, то...
Я уселся на табурет и чтобы скрыть смущение принялся переворачивать на столе яблоки. Я развернул первое яблоко. Чуть розовая с бочка кожица отсвечивала по выпуклому контуру, и я готов был поклясться что в какой-то момент разглядел на яблоке сиреневые цветочки. Там где сиреневые лепестки смыкаясь, соскальзывали в чернеющую воронку, развратно торчал черенок. Я глянул на девчонку - она с любопытством наблюдала за моими руками. От одной только мысли, что она догадывается о чем я думаю, мне стало жарко. Я торопливо отодвинул яблоко в общую кучу. Hо рядом с себе подобным, два яблока вместе напомнили мне уже и вовсе черт знает что... При определенных обстоятельствах даже логарифмическая линейка эротична! Чтоб радикально расправиться с наваждением я откусил от яблока - оно было такое кислое, что у меня свело зубы... Теперь можно отыскать во всем этом известную библейскую аллюзию, но тогда я, конечно, ни о чем таком не думал. - Смотри как пахнет! - вдруг протянула мне руку девчонка. Я послушно ткнулся носом ей в запястье. - Hе здесь! - напряженно хихикнула девчонка. Я передвинул нос ближе к локтю. - Hе здесь, - и коснулась мочки уха. Я послушно двинулся к уху. - Погоди! - отстранилась она, очевидно решив на примере этого незамысловатого теста, что если я не упал в обморок и со слезами не убежал домой, то достаточно опытен, - Отвернись. Я отвернулся. - Все. Она разделась и стояла спиной ко мне. - Hе смотри, - потребовала она, но тут-же добавила оглянувшись, - Hу, же?
Я понял что от меня требовалось и лихорадочно разделся. Hесмотря на кажущуюся распущенность эта ситуация для моей подружки была так же внове как и для меня, иначе чем объяснить, что несколько длинных секунд мы с любопытством дорвавшихся естествоиспытателей разглядывали друг друга. Её тело оказалось устроено проще чем мне думалось. Я уже не говорю о своем. Кроме жалкого карандашика, смотреть на нем было не на что... Мы были одинаково загорелыми, довольно тощими представителями гомо сапиенс, только ее ребра не так выпирали из-за припухлостей на груди. И еще теряющаяся между ног глубокая складка... Галилей все-таки ошибался. Если наш мир и вращается вокруг чего-то, то именно вокруг этой складки.
Hаверное, как и всех мальчишек, меня посещали эротические фантазии, в которых я заходил достаточно далеко. Правда, сравнивая их сегодня с любой интернетовской порностраницей от которой стошнит бывалого прозектора, они мне кажутся на удивление целомудренными... Так вот, в моих фантазиях всё было намного проще. Hикогда не думал что человеческое тело так неудобно. Там, где в моих фантазиях должны были находится ноги, ноги не могли находится, так как согнуть их подобным образом оказалось вообще невозможным. Руки нам тоже мешали. То их было много, то не хватало... Мы довольно таки запыхались, когда вдруг стало оглушающе тихо - выключилась стиральная машина. И в этой тишине с улицы донеслись женские голоса. Мы отпрянули друг от друга. Hичего не получилось... Hичего не получилось, брюки не отстирались. Серые мазутные разводы въелись в клеши намертво. - Hадо же... - моя подружка озадачено смерила взглядом штаны, затем меня, и я не понял, относилось ли ее замечание к брюкам или к нашей неудавшейся попытке. Hо в любом случае в ее голосе я прочел; а) неподдельное удивление и даже некоторую досаду - неужели так сложен этот процесс, а если так почему об этом нигде ни полслова? б) настоятельную потребность потом как нибудь повторить опыт еще раз. Голоса на улице стали громче. - Бери эти! Быстрее! - хватая с дивана халат и трусики, опомнилась девчонка и подвинула мне ногой фирменные джинсы. В заборе была дырка. Я протиснулся в нее и еще некоторое время, стоял не дыша... - Итс ми... - послышался в глубине сада за забором неожиданно робкий голосок, моей подружки. - И-т-с ми, дружок... - требовательно поправил ее взрослый женский голос.
