Анастасия Павлик - Зерно А
- Это было грубо, Маргарита.
- Не хотела вас оскорбить.
- Слабо хотели, видимо. – Кудрявцев посмотрел на часы. У него были массивные механические часы, не из дешевых. – Похоже, я теряю с вами время.
Меня конкретно начинало доставать, что со мной обращаются подобным образом: вначале выдергивают с работы, а потом делают вид, что теряют со мной время.
- Отлично, - я поставила чашку на блюдце. – Я не прощу себе, если вы потеряете со мной еще хоть секунду.
Александр со скрежетом отодвинулся на стуле. Прыщавый парень опустил книгу и уставился на нас немигающим взглядом.
- Вы что, боитесь меня? – Я подняла брови, удивленная, уязвленная и польщенная одновременно.
- С чего вы взяли?
- Назвать еще причины, кроме той, что я сестра наемника с лицензией?
Он поджал губы. Ему было неприятно говорить об этом, и наверняка он сейчас мысленно обрушивал на меня все проклятия, которые только мог выудить из темных вод своей памяти.
- Теперь я понимаю, почему у вас, как и у Владислава, безупречная репутация.
«Безупречная репутация» было произнесено так, что у меня мороз пошел по коже.
Выудив из пачки сигарету, я закурила. Блеклые глаза следили за каждым моим движением. Пододвинув к себе пепельницу, я продолжила слушать то, как успешный, крепкий и основательно мертвый мужчина обвиняет меня во всех бедах своей социальной прослойки. Да-да, дерьмо не ново. Я облизала пересохшие губы и улыбнулась.
- Чему вы улыбаетесь? – повышая голос, спросил коматозник. Кажется, он начинал выходить из себя. Паренек за кассой в упор пялился на нас. Узнал меня? Или Кудрявцева? – Прошу прощения, я сказал что-то смешное? – с напором повторил он.
Я перевела взгляд на Кудрявцева, не переставая улыбаться.
- Вовсе нет. Просто вы ведете себя как маленькая перепуганная девочка.
- Значит, в этом мы с вами похожи.
Моя улыбка стала на миллиметр шире:
- Если Влад узнает, что мы встречались, он, возможно, наведается к вам.
Разумеется, я не должна была это говорить. Кудрявцев был легален и законопослушен от корней волос до кончиков ногтей. Мне просто хотелось позлить его. Злить коматозников – это ведь не преследуется законом, так?
- Владислав не может продолжать в том же духе. Вы должны повлиять на него!
- Должна? Что я действительно должна, так это допить свой кофе. Перерыв скоро закончится. Как на счет вишневого пирога, господин Кудрявцев? Составите мне компанию?
- Вы ничего не понимаете!
Я кивнула:
- Я ничего не понимаю.
- Вешаете мне лапшу на уши?
- Да как сказать. Для лапши рановато. Зато самое время для вишневого пирога. Нет? Ну ладно. – Отпив кофе, я добавила: - Мне действительно жаль, что я ничем не смогла вам помочь.
- Не мне, а вашему брату.
Секундная стрелка на часах йо-йо наматывала круги. Ветер прижал к стеклу снежное крошево. Я посмотрела в пепельницу, на упавшую с сигареты горку пепла, потом на Кудрявцева, прямо в его матовые, как панцирь жука, глаза.
- Вы угрожаете мне? – спросила я.
- Я лишь хочу донести до вас, что Владислав…
Ну все, с меня хватит.
- У меня блестящая идея, Александр. И знаете какая? Назовем нашу беседу консультацией.
Он побледнел от злости. Я наслаждалась переменой в его лице.
- Верно, - я выдохнула дым сквозь нос, - вы вывернете свои карманы по полной программе. Это единственное, что я могу вам гарантировать. А знаете, Александр, почему? Почему я сдеру с вас двойную цену? Потому что вы подрываете мою веру в людей. Так не подрывайте мою веру в коматозников. У меня плохая наследственность, да вы, собственно, в курсе, - я сдобрила свои слова зубастой ухмылкой.
Он понял, что я имею в виду, его глаза сузились в две злобные щелки.
- Вам воздастся за это сполна.
- Ага, - ухмыльнулась я, - и кто это будет?
- Что?
- Кто это будет? Кто воздаст мне сполна?
- Вы ответите за свои слова, - выплюнул он и встал, швырнув на стол салфетку.
Интересно, с таким же кислым выражение на лице он общается со своими клиентами?
Я хотела спросить: «А вы?», но вовремя одернула себя и встала. Кудрявцев был выше меня на пол головы, широкоплечий, скуластый, опасный. Но на нем был поводок законопослушности. Он ничего не мог мне сделать в общественном месте, ну ничегошеньки. Вытащив из бумажника деньги, он швырнул их вслед за салфеткой. Я вздернула бровь и заметила:
- Абсолютно беспредметный разговор.
- Ошибаетесь, Маргарита, - Кудрявцев как-то совсем не по-доброму посмотрел на меня. Холодок бродил по спине от этого взгляда. – Я многое уяснил для себя.
Он протянул руку. И вот моя сигарета уже в его пальцах. Он раз затянулся, а потом потушил ее о блюдце. Разжал пальцы и окурок плюхнулся в кофе. В мою недопитую чашку кофе! Пепел застыл на блюдце горстками муравьиного праха.
- Всего хорошего, Кудрявцев, - сдавленным от злости голосом пожелала я. С таким же успехом я могла произнести «чтоб тебе провалиться» или «катись-ка к чертям собачьим, дружок». Все равно моя интонация выдала меня с потрохами.
В дверях Кудрявцев обернулся и подарил мне возможность напоследок насладиться его кривой ухмылкой. Я слышала его смех еще некоторое время после того, как за ним захлопнулась дверь.
Я закурила четвертую за утро сигарету. Руки дрожали. Чудесно. Рабочий день только начинался, а меня уже успели вывести из себя.
За окном шел снег, сосны засыпало, и они походили на леденцы в сахарной пудре. Или на гигантские пряники в глазури. Так мило, так по-праздничному. Сосны были действительно забавными. Признаюсь, все, что связано с хвоей, - моя тема.
Смяв окурок, я заказала еще одну чашку кофе – черного, крепкого, грубого помола. Я пью только такой. К сожалению, в последнее время кофе и никотин стали моим основными источниками энергии.
- Э-э… кхм… Вы, случайно, не Рита Палисси? – ломающимся голосом спросил паренек, ставя передо мной белую, как вываренная кость, чашку.
По салфетке скучающе перемещались херувимы, выставляя напоказ рыхлые попки и тыча в мою сторону микроскопические дули. Вот так вот, мы сталкиваемся с детищами Прогресса в лице таких мелочей, причем, исполненных в весьма дурном вкусе.
- Отец говорит, вы лучшая в спиритическом бизнесе.
Я перестала размешивать кофе и посмотрела на парня. Он покраснел, а потом побелел.
- Передавай папе «привет».
- Обязательно п-п-передам! – заикаясь, выпалил он и ретировался.
Я не предала этому значения. Многие узнавали мою физиономию, многие считали меня лучшей в спиритическом бизнесе. Сначала это льстит, но вскоре начинает раздражать. Остается одно – не отвлекаться. И продолжать в неимоверных количествах поглощать кофе. Что я, собственно, и делала, думая о том, что Александр, по-видимому, пытается втянуть меня во что-то крайне нехорошее. Связаться с Владиславом? Мы не виделись около месяца; сейчас он на севере страны, и дел у него невпроворот. Допустим, я позвоню брату. Но что я скажу ему? Что его недолюбливают и не хотят приглашать в гости? Прекратите, он это и так знает.
Владислав кто угодно, но не мечтатель, его ценности непоколебимы, его лицензия действительна в четырех странах, он крутится в обществе, скажем, себе подобных и, подозреваю, получает от этого своеобразное удовольствие. Увидев его на улице, вы невольно захотите подойти к нему и спросить: «Кто вы? Что вы?» Мой брат давно распределил свои приоритеты. С чего это вдруг какой-то высокомерный коматозник диктует ему правила игры? Правила диктует закон. Влад работает двадцать четыре часа в сутки, он имеет дело с судебной системой, с правоохранительными органами, с другими наемниками (в отличие от него, не всегда с корочкой разрешения). У него и без Кудрявцева хватает проблем.
На часах было без двадцати час. Я положила рядом с купюрой Кудрявцева еще одну. Пусть захлебнется в своей крутости, а я не продаюсь. Это кофе продается, за которое я собираюсь заплатить из своего кармана.
Я встала, накинула пальто и вышла под падающий снег. Небо было низким и мясистым, серость вертелась, словно чаинки на дне чашки. Помнится, в конце декабря обещали понижение температуры и снегопады. Архисложную метеорологическую ситуацию, короче говоря. Сегодня двадцать седьмое декабря, и понижение температуры было на лицо. Вернее, на мой стремительно замерзающий зад. В кое-то веки эти придурки из новостей сказали дело. Скоро улицы занесет снегом, температура опустится до пятнадцати мороза, в снежном месиве будут жить лишь голограммы, мерцающая иллюминация и фонари. Весь этот яркий мусор.
Пристегнув ремень безопасности, я вырулила на дорогу. Мне бы поспешить – сразу после обеденного перерыва у меня клиенты.
2
Стоило мне подъехать к воротам «Темной стороны», как мужчина в шапке-ушанке затряс картонной табличкой. На табличке было написано: «Вы сгорите в аду!» Расскажи мне об этом, господин Корявый Почерк. Я решила, что с некоторых пор мое утро было бы неполноценным без чашки кофе и обещаний вечно гореть в аду.
