Восемь летчиков или хозяин Байкала - Александр Зубенко
Уцелевшую палатку и оборудование пересмотрели, половину отложили как неподходящую далее в походе, взяв только самое необходимое, что отныне могли нести на своих плечах в рюкзаках и сумках. В сумки сложили провизию: кофе, сушёную картошку, тушёнку, консервы, брикеты бульонов и концентрированных супов, копчёное сало в диковинных вакуумных упаковках – видимо из тайных запасников КГБ – всё, что было пригодно после урагана, включая галеты, крупы и макароны. Сигареты и табак тоже уложили в сумки. Отложили и многое не взяли из посуды, оставив лишь одну сковородку, два общих котелка для супов и кипячения воды, миски, кружки, ложки, два примуса на сухом спирте и термосы. Медикаменты собрали все. Многое из вещей и одежды пришлось оставить. Взяли дождевики, по одному свитеру, сапоги, москитные сетки, сменное бельё и всё, что смогли надеть на себя: апрельская погода Байкала ещё была свежа и особой теплотой не баловала. В рюкзаки же сложили верёвки, фонари, ракетницы, спасательные жилеты (об озере никто не забывал с начала формирования экспедиции), инструменты и прочее. Всю мелочёвку рассовали по карманам и прицепили к ремням: ножи, патроны, респираторы, скобы на обувь, походные фляги,- в том числе и со спиртом; даже навесные гамаки перекинули через плечо как скатки шинели во время войны. Вроде всё. Пора.
И, покинув лагерь, все пятеро гуськом двинулись нагруженные вперёд, кругам, к лесу – в неизвестность.
********
Люда, как и бурят, несла сумки полегче, и походная аптечка у неё всегда была под рукой.
Подходя к месту вчерашних кругов, Семён сверялся со своими ощущениями. Так и есть: никакого понижения температуры не наблюдалось – это заметили все. Мало того, как и предполагал Василий Михайлович, дойдя до места, они не обнаружили и самих кругов. Они исчезли. Испарились. Всосались инородным пылесосом и сгинули в ином пространстве. Поляна, поросшая травой, имела вполне приличный вид – даже бурундук пробежал по каким-то своим делам и пропал за бугорком. Все остановились, и Люда, как и следовало ожидать, закидала Василия Михайловича вопросами. Семён в это время объяснил Губе их догадку, а точнее предположение: в разговоре не принимал участия лишь проводник. Он прошёлся по периметру поляны и, вернувшись, сказал одну только фразу:
- Санька тоже забрал Хозяин Байкала.
И пошёл вперёд.
Все последовали за ним, каждый думая о своём.
Лес жил своей обычной жизнью. Проходя через него, путешественники увидели издалека промелькнувшую байкальскую рысь, преследующую какую- то добычу. Вскоре вышли к камышам, где они вчера оставили тело, и оно, к удивлению профессора находилось на месте. Трупоеды и хищники ещё не успели добраться до трупа, и он так и лежал, каким его оставили прошлым днём участники похода. Здесь ничего не изменилось.
- Значит, червоточина ещё не закрылась, - предположил профессор. Во время остановки у кругов, он как мог, объяснил девушке предмет их с Семёном догадок, и она, несомненно, кое-что поняла в физических явлениях природы, – а больше, собственно, и не требовалось.
- Семён, зарисуй позу, в которой лежит лётчик, а вы, Николай, сфотографируйте его мини-камерой. Я знаю, что она уцелела после урагана, поскольку находилась всё время в вашем кармане. И поэтому, настаиваю на необходимости передать её мне или Семёну. Отныне она будет в общем пользовании – это единственные теперь наши доказательства исхода экспедиции в целом. Подслушивать и подсматривать за нами вы сможете и другим способом, чтобы затем передать всё своему куратору из органов. Не удивляйтесь, Николай, я всё знаю. Делайте свою работу, однако всю оставшуюся плёнку я теперь буду контролировать лично. Сейчас сделайте два кадра: сверху и сбоку. Таким образом, у нас останутся доказательства существования временного портала, чтобы мы могли позже на Большой земле предъявить их комиссии. Семён зарисует, а я опишу в дневнике все события вчерашнего дня.
Василий Михайлович поделился со всеми своими предположениями относительно «обмена пространствами». Не хватало только последнего доказательства его теории: лётчик должен был исчезнуть, всосаться в раскрывшуюся воронку червоточины, пропасть и раствориться в своём, инородном времени.
Разожгли костёр и ожидали. Если профессор прав, то портал времени должен был раскрыться ещё раньше.
- Может и ночевать придётся, - задумчиво проговорил начальник, посасывая трубку. – Я хочу своими глазами увидеть перемещение тела в параллельное измерение, а если получится, даже сфотографировать.
Семён при этом показал в руке готовый к съёмке фотоаппарат. Все задумчиво смотрели на огонь: костёр развели подальше от тела, чтобы червоточина, появись она внезапно, не смогла захватить их с собой. Хотя, кто его знает, каков будет её радиус действия: может десять метров, а может и все сто. Однако, в любом случае они рисковали, находясь в этом лесу рядом с неизвестным мёртвым пилотом.
- Давайте-ка поспим по очереди, - предложил начальник экспедиции. – Прошлой ночью никто не выспался, а что преподнесёт нам ночь грядущая, одному Богу известно.
Так прошла первая половина дня. Ничего значительного пока не происходило. Вынужденная задержка пошла всем на пользу: путники выспались, отдохнули, привели себя в порядок, пообедали горячим супом, приготовленным Людой из подстреленной бурятом цапли на болоте. Дичь хоть и отдавала тиной, однако в подобных условиях была вполне съедобна и даже по своему вкусной: при первой же возможности теперь приходилось переходить на подножный корм. Консервов оставалось ограниченное количество, и их берегли на чёрный день.
Уже к вечеру решено было остаться на ночёвку, а утром, если ничего не произойдёт, закопать лётчика и двигаться дальше на поиски Саши вглубь ущелий к берегу Байкала. Разговоры, догадки и предположения крутились главным образом вокруг трёх тем: пилота, Саши, и червоточины, способной менять пространства по своему усмотрению. Впервые эту догадку выдвинул Семён, и они с профессором долго обсуждали, каким таким неизвестным им способом портал времени меняет пространства как ему захочется. Так же пересматривали и планы на будущее, внося корректировки во вновь составляемый маршрут продвижения вдоль озера.
Люда кое-что простирнула в ручье, развесила на ближайшие ветки сушиться, затем сделала перевязки проводнику и профессору. Губа строгал палки для ночного капкана – надеялись поймать зайца или небольшого кабанчика, коих вокруг водилось в изобилии, но все далеко, в лесу или в долине.
