Стивен Кинг - Конец Смены
Того утра молодая женщина встает в семь часов, готовит завтракать мужу и сыновьям, провожает Хэнка на работу, а ребят — в школу, споласкивает посуду и кладет её в посудомоечную машину. Идет в прачечную, складывает одежду в машинку и запускает ее тоже. Эти утренние дела она выполняет, ни разу не подумав: «Не забудь...», только вот где-то в глубине эта мысль у нее все же вертится, и так будет всегда. Посеянное в далеком детстве пустило глубокие корни.
В девять тридцать она заваривает себе второй кофе, включает телевизор (смотрит она туда нечасто, но все же какое-никакое общество) и ноутбук — проверить, нет ли каких электронных писем, кроме регулярных рассылок по «Амазону» и «Урбан Аутфиттерс». Этим утром там есть еще письмо от матери, отправленное вчера в 10:44 вечера, — следовательно, по времени Западного берега, в 8:44. Смотрит на тему письма — это одно слово: «Прости».
Синтия открывает письмо. Ее сердце начинает бешено стучаться.
Я ужасная. Я ужасная никчемная сука. Никто меня не будет защищать. Я должна это сделать. Я тебя люблю.
Я тебя люблю. Когда же мать в последний раз говорила ей это? Синтия, говорящая сыновьям эти слова по четыре раза в день, честно не может вспомнить. Хватает со стола телефон, который был на зарядке, и звонит маме на мобильный, потом на стационарный. Слышит короткие деловые слова, надиктованные ее голосом: «Оставьте голосовое сообщение. Я позвоню, если это будет целесообразно». Синтия просит мать позвонить немедленно, но ей очень страшно, что, возможно, та уже не будет в состоянии это сделать. Ни сейчас, ни, может, даже потом и вообще никогда.
Она дважды обходит по периметру свою солнечную кухню, кусая губы, потом хватает телефон и набирает номер Мемориальной больницы Кайнера. Пока ее соединяют с Мозговой травматологией, она продолжает ходить кругами по кухне. Наконец трубку берет медбрат, который представляется Стивом Халперном. Нет, говорит ей Халперн, сестра Скапелли не пришла, и это странно. Ее смена начинается в восемь, а на Среднем Западе уже двадцать минут первого.
— Попробуйте позвонить ей домой, — советует Стив. — Может, она на больничном, хотя это на нее не похоже — остаться дома, не предупредив.
Вы даже не представляете насколько не похоже, думает Синтия. Если только Халперн тоже вырос в доме, где вечной присказкой были слова: «Ты забыл...»
Она благодарит медбрата (о таком она, несмотря ни на какое волнение, не забудет!) и звонит в полицейский участок за две тысячи миль. Представляется и как можно спокойнее пытается обрисовать свою проблему.
— Моя мать живет в доме 298 по Танненбаум-стрит. Ее зовут Рут Скапелли. Она старшая медсестра в Клинике травматических повреждений головного мозга Мемориальной больницы Кайнера. Сегодня утром я получила от нее электронное письмо, которое заставляет меня думать...
Что у нее глубокая депрессия? Нет, таким до полицейских не докричишься. Да и не считает она так на самом деле. Женщина набирает полную грудь воздуха.
— ...заставляет меня думать, что она могла задумать самоубийство.
23
Полицейская машина номер 54 подъезжает к дому 298 по Танненбаум-стрит. Офицеры Амарилис Росарио и Джейсон Лаверти — еще их называют Туди и Малдун за то, что номер их машины такой же, как у героев старой комедии про полицейскую академию, — выходят и идут к двери.
Росарио давит на кнопку звонка. Ответа нет, поэтому Лаверти стучит, громко и сильно. Ответа нет опять. Джейсон на всякий случай проверяет двери, и они открываются. Офицеры переглядываются. Райончик здесь неплохой, но город все-таки, а в городе большинство людей запирают двери.
Росарио заглядывает в дом:
— Миссис Скапелли! Я офицер полиции Росарио. Не хотите отозваться?
Никто не отзывается.
Теперь подает голос напарник:
— Офицер Лаверти, мэм. За вас дочь волнуется. У вас все в порядке?
Молчание. Лаверти пожимает плечами и машет рукой в сторону двери:
— Сначала дамы.
Росарио заходит, машинально расстегивая кобуру. За ней Лаверти. В гостиной никого нет, но работает телевизор с выключенным звуком.
— Туди, Туди, не нравится это мне, — волнуется Росарио. — Чувствуешь запах?
Лаверти чувствует. Пахнет кровью. Источник запаха они обнаруживают на кухне — там Рут Скапелли лежит на полу рядом с опрокинутым стулом. Руки ее вытянуты так, будто она пыталась смягчить ними падение. Полицейские видят глубокие порезы: длинные — по руке почти до самых локтей, короткие — на запястьях. Плитка, которая легко моется, запятнана кровью, много ее и на столе, за которым она это и совершила. Мясницкий нож, вынутый из деревянной подставки возле тостера, лежит на многоэтажном подносе, с гротескной аккуратностью положенный между солянкой, перечницей и керамической салфетницей. Кровь темная, она уже загустевает. По мнению Лаверти, женщина умерла, по меньшей мере, двенадцать часов назад.
— Наверное, по телевизору ничего хорошего не было... — говорит он.
Росарио строго смотрит на него черными глазами, потом опускается на колено рядом с телом, но так, чтобы не испачкать кровью только вчера выстиранную форму.
— Она что-то написала до того, как потеряла сознание, — говорит Росарио. — Видишь плитку возле ее правой руки? Кровью. Как ты думаешь, что это? Цифра 2?
Лаверти наклоняется, опершись руками в колени:
— Трудно сказать, — отвечает. — Или двойка, или Z.
БРЕЙДИ
— Мой сыночек — гений! — не раз говорила подругам Дебора Хартсфилд. И добавляла с победной улыбкой: — Правда — это не хвастовство!
Было это до того, как она запила, когда у нее еще были друзья. Когда у нее был еще один сын, Фрэнки, но тот гением не был. У Фрэнки было тяжелое нарушение мозговой деятельности. Однажды вечером, когда ему было четыре года, Фрэнки упал в подвал, сломал шею и умер. Так, по крайней мере, рассказывали Дебора и Брейди. Правда была несколько не такая. Несколько сложнее.
Брейди любил всякие изобретения и хотел когда-нибудь изобрести что-то такое, от чего они разбогатеют, и будут жить, как говорится, красиво. Дебора в этом не сомневалась и часто это говорила сыну. Брейди верил.
По большинству предметов он успевал на «хорошо» или «удовлетворительно», но по компьютерным дисциплинам был круглым, звездным отличником. Когда он заканчивал старшую школу Норт-Сайд, дом Хартсфилдов был напичкан всевозможной техникой и устройствами, некоторые из них, например синие коробочки, с помощью которых Брейди воровал кабельное телевидение в компании «Мидвест Вижн», — были абсолютно незаконными. У него в подвале была мастерская, где он и занимался изобретениями, туда Дебора наведывалась нечасто.
Понемногу стали закрадываться сомнения. И обида — сестра-близнец сомнения. Как вдохновенно он ни занимался этими делами, ничего доходного не придумал. А вот есть же люди в Калифорнии — Стив Джобс, например, — которые заработали огромные деньги и изменили мир, просто возясь в своем гараже, но изобретения Брейди до этого уровня не дотягивали.
Взять, например, «Роллу». Это должен быть пылесос, который управляется с компьютера, сам ездит, разворачивается на универсальных шарнирах и поворачивает в другую сторону, как только встречает преграду. Это было похоже на определенную победу, пока Брейди не увидел пылесос «Румба» в навороченном магазине бытовой техники на Лейсмейкер-лейн. Кто-то опередил его на шаг. Ему пришла в голову поговорка: «Потерял день, потерял доллар». Он гнал ее от себя, но бессонными ночами или тогда, когда у него случался очередной приступ мигрени, эти слова снова ему вспоминались.
Однако два его изобретения — более мелкие — сделали возможной бойню у Городского Центра. Это были модифицированные пульты от телевизора, которые он называл «Изделие 1» и «Изделие 2». «Изделие 1» умело переключать сигнал светофора с красного на зеленый и наоборот. «Изделие 2» было сложнее. Оно умело улавливать и сохранять сигналы с автомобильных электронных ключей, поэтому Брейди мог отпирать чужие машины, когда их хозяева, ни о чем не подозревая, куда-то отходили. Сначала он использовал «Изделие 2» для мелких краж: открывал автомобили и вычищал наличку и другие ценности. Потом в его мозгу постепенно начала формироваться идея въехать в толпу на большой машине (а также фантазии об убийстве президента или, может, какой-нибудь понтовой кинозвезды). «Изделием 2» он открыл «мерседес» Оливии Трелони и нашел запасной ключ в бардачке.
Эту машину он оставил в покое, запомнив на будущее, где лежит запасной ключ. Вскоре темные силы словно услышали его желание — и он прочитал в газете о ярмарке вакансий 10 апреля в Городском Центре.
Ожидалось, что придут тысячи людей.
После того как он стал работать в «Киберпатруле» при «Дисконт Элетроникс» и получил возможность дешево приобретать запчасти, Брейди в своем подвале соединил в сеть семь списанных ноутбуков. Он редко пользовался более чем одним за раз, но ему нравился вид мастерской: что-то вроде декорации к научно-фантастическому фильму, к какому эпизоду «Стар Трек». Собрал он и систему, которая активировалась с помощью голоса задолго до того, как «Эппл» представила для широких масс подобную голосовую программу под названием «Сири».
