Гарем на шагоходе. Том 4 - Гриша Гремлинов
По скуле охранника скатилась капелька пота, и он истово закивал.
Моника прошла металлодетектор без особых проблем, потому что предусмотрительно сунула пистолеты в бардачок Цверга, но вот Газона все-таки засекло — датчик предательски запищал.
Охранник, нервно поправив ворот рубашки, велел:
— Ключи, передатчики, денежные пульты и прочие металлические предметы выкладываем на стол и проходим.
Газон ухмыльнулся, но не торопился подчиняться.
— Давай, не тормози! — бросила Моника. — У нас нет времени на твои игры. Сдавай все.
Парень с зеленым ирокезом вздохнул, будто ему обломали все веселье, и шагнул вперед. На стол легло два пистолета с гравировкой, восемь обойм, нож в черном чехле, четыре гранаты, вторая пара пистолетов… и на закуску — тротиловые шашки с импульсным детонатором.
Рабочие начали шушукаться.
— Все напоказ выставить хочешь? — скривилась Моника. — Не мог в Скавенжере оставить?
— Спокойно, мать, — пробормотал он. — Без стволов я как Джаз без своей руки, ты же знаешь!
Она потерла лоб когтистыми пальцами.
Как же ей надоели эти двое! Один — дуболом и думает только, как подраться, еще вечно свою заунывную музыку включает. Второй — стрелок, неспособный расстаться с оружием даже во сне. Честное слово, будь они аксидианцами, она бы ни за что не согласилась вынашивать от них яйца.
Охранник посмотрел на Газона с таким видом, будто уже проклял тот день, когда устроился на эту работу.
— Я положу в сейф до вашего возвращения, — сказал он максимально вежливо.
— Не дай бог, хоть один патрон пропадет! — заметил Газон. — Понимаешь ведь, куда я тебе ствол засуну?
Металлодетектор запищал снова, но уже из-за Джаза: гиганту пришлось протискиваться через рамку бочком, и массивный бионический протез не оставил датчики равнодушными.
— Слышь, Мони, а хочешь прикол? — усмехнулся Газон. — Нашему дровосеку нужно табличку привесить «я не вооружен, это все рука!»
Джаз коротко взглянул на него и сдвинул брови.
— Нет, знаю! — не унялся Газон. — Давай сделаем тебе деревянную руку! Как у пирата!
Взгляд Джаза стал еще тяжелее, а стальные пальцы с тихим жужжание сжались в кулак.
— Да что? Я же шучу, братан! — тут же отперся зеленоволосый.
— Идиот! — припечатала Моника. — У пиратов нога деревянная!
Охраннику пришлось достать ручной металлоискатель и попросить верзилу развести руки. Когда приборчик скользнул по штанинам между ног, Газон снова не удержался:
— Не-е, там у него все родное!
— А ты проверял? — зыркнула Моника.
После этой реплики Газон еще с полминуты не мог подобрать ответ.
Когда формальности закончились, аксидианка повела своих идиотов к боссу.
Понятно, что такая троица могла испугать деловых людей с бизнес-проектами, ведь они пришли на прием к Дику Джонсону, а не к главе криминального мира Ледорубу. Поэтому их путь в кабинет босса лежал через коридоры для персонала.
Поднявшись по лестнице, они направились через длинную галерею. Ее окна выходили на производственный цех, где кипела работа.
Оборудование жужжало моторами, техники следили за исправностью систем. Станки штамповали детали, а манипуляторы собирали из них… игрушечных роботов.
С пластиковыми корпусами и яркими лампочками.
— Эй, Мони, тебе никогда не казалось забавным, что Ледоруб занялся вот этим? — Газон указал рукой на цех.
— Деньги не пахнут, — коротко ответила она.
— Ага, и даже логика какая-то есть, — хохотнул Газон. — Поигрался с большими роботами, теперь играется с маленькими!
— На войне мы не играми занимались, — в голосе аксидианки появилась сталь.
— Ну, откуда ж мне, простому пехотинцу, знать? Вы ж пилоты — народ гордый.
Джаз следовал за товарищами молча. Его бионическая рука тихо гудела и казалась готовой к действию. Хотя, почему казалась? Железный дровосек всегда готов кого-нибудь уважить стальным кулаком.
В кабинете Ледоруба их встретил богатый, но странный интерьер: лакированная мебель, тяжелые портьеры, витые кованые рамы и экраны, имитирующие окна. Они изображали сад: деревья чуть покачивались, листва шелестела. Казалось, здесь должно витать что-то аристократическое, но эффект напрочь сшибал сам Ледоруб.
Обтянутое кожей кресло поскрипывало, будто собираясь рухнуть под тяжестью его массивного тела. И если Джаз выглядел габаритным парнем благодаря мышцам, то бывший командир подразделения Цвергов за годы гражданской жизни обзавелся солидными запасами не только денег, но и жира.
Широченные плечи, складки на шее, лысая голова и толстые пальцы, на которых сверкали золотые перстни с бриллиантами — каждый с арбузное семечко. В одной руке он держал крохотную фарфоровую чашечку с кофе, выглядевшую в его гигантских лапах игрушкой.
«Очень в тему», — подумала Моника.
— Босс, мы… — начала она, но сразу замолчала.
Ледоруб не спешил начать разговор. Он молча глядел на троицу из-под тяжелых бровей и спокойно приканчивал свой кофе.
Моника сомкнула челюсти и решила подождать.
Ледоруб, наконец, отставил чашечку, и она издала едва слышный звон о фарфоровое блюдце.
— У меня только один вопрос, — голос Ледоруба прозвучал низко и угрожающе, как нарождающийся гром. — Почему вы, дебилы, здесь?
— Босс, но вы не отвечали на звонки, — аксидианка попыталась оправдаться.
— И это дало вам право заявиться прямо в мой офис, когда по всем новостным каналам транслируют вот это?
Ледоруб отдал короткую команду искину. На опустившемся с потолка экране начался показ перестрелки. Хороший фильм. Боевик. Документалка.
И они в главных ролях.
— Ох… — выдохнула чешуйчатая барышня. — Да, нехорошо получилось.
— Отвратительно, — согласился босс.
— А мы неплохо получились, — Газон попытался состроить наглую ухмылку, но она тут же сникла под взглядом Ледоруба.
Джаз остался каменным изваянием.
— Вы хотя бы номера Цверга перебили? — спросил Ледоруб.
— Первым делом, — закивала Моника, надеясь, что гнев босса немного уменьшится.
— Что с грузом? — спросил он. Его голос становился опасно спокойным.
Моника сделала шаг вперед. Ей не сразу удалось справиться с артикуляцией — раздвоенный язык пересчитывал зубы и никак не хотел двигаться нужным образом.
— Если коротко, груз остался на борту Волота, — все же сказала она. — Виновата полиция.
Рука Ледоруба медленно потянулась к стоящей на столе коробке сигар. Он открыл ее с таким холодным спокойствием, что Джаз, впервые за весь разговор, напрягся.
—
