Первый шаг Некроманта. Том 5 - Илья Рэд
— Понимаю, — с полуулыбкой посмотрел на меня Скаржинский. — Я особо и не надеялся, так — забросил удочку.
— Помирился, что ли? — догадался я, ибо тот не мог сдержать эмоций.
— Есть немного.
— Поздравляю, — искренне порадовался я за него.
— А ты что же? — намекнул он на конфликт с Софи, о котором узнал от Рюминой.
— Вроде тоже, — я неопределённо помахал ладонью.
— Вот-вот, теперь ты понимаешь меня?
Вскоре мы сменили тему, и остаток поездки обсуждали дела. Владимир попросил меня заглянуть в «Прайд», там один богатый промышленник намекал, что ищет оптового поставщика артефактов.
Скаржинский объяснил, что этот джентльмен специализируется на редких стихиях и сбывает свои товары в Персии и Бухаре. А это заявочка на высшую лигу — получить лицензию на международную торговлю артефактами весьма сложно.
— Хорошо, я загляну, — заверил я Владимира, и мы разошлись у входа в дом.
Он отправился внутрь, а я в обход к своей мастерской. Работа там уже вовсю кипела. Ворота в наше поместье, можно сказать, и не закрывались: сюда одна за другой приезжали телеги со стройматериалами и рабочими.
Их кое-как распихали по избам в крестьянской деревне, а магов земли, специализировавшихся на строительстве, расселили по комнатам в нашем доме. Отец хотел ускорить процесс и не отрывать гридней от тренировок.
— День добрый, — сказал я, входя в натопленное помещение и снимая пальто.
— Артём Борисович, голубчик, — подошёл ко мне Елисей и схватил за руку. — Век не забуду, уважили старика, отомстили иродам… — он хотел было плюхнуться на колени, но я его придержал.
— Погоди ты поклоны бить, — строго сказал я старику. — Пронские многим зла сделали. Отплатишь работой своей и усердием. В ногах правды нет, давай присядем, разговор к тебе есть.
Я довёл низкорослого мастера до стула и тот на ватных ногах присел, смахнул накатившую слезу, шмыгнул носом и справился с нахлынувшими эмоциями.
О поражении Пронских знали уже во всём Громовце. Только и слухов ходило о том, какую контрибуцию заплатили бывшие «владельцы» города. Елисей же получил отмщение за отравленную семью. Чувство торжества справедливости подарило ему уйму энергии. На ней-то я и хотел отправить старика в полёт к предстоящим изменениям.
— Вот что имею тебе сказать, — начал я, усаживаясь рядом на стуле, кроме нас внутри никого не было. — Брешь, что была закрыта возле родительского дома, достаёт досюда своим местом силы, смекаешь?
— Да, барин.
— У тебя талант к разным стихиям, но я думаю, пора тебе выбрать что-то одно, хватит скакать туда-сюда. Настоящее мастерство не терпит суеты.
Старик нахмурил густые брови и принялся разглядывать свои заскорузлые пальцы.
— У тебя уже есть тридцать процентилей ветра — работай теперь только с ним. Потом сходишь в церковь, пройдёшь обряд забвения сначала на один атрибут, а как не останется места и другой удалишь.
Старику жалко было расставаться со своими умениями. Ведь он в первую очередь прославился как многостихийник, а тут ему говорят переучиваться.
— Получишь в распоряжение трёх подмастерьев, — продолжил я. — Вот их и натаскаешь перед удалением, понял?
Елисей быстро поднял на меня взгляд, и в нём читалась благодарность. Так я давал ему шанс передать свои знания дальше, не потерять бесценный опыт впустую.
— Их тебе Веремей отберёт — и чтоб всех принял, без вот этого вот всего, — вспомнил я непокладистый характер мастера, до меня ни один ученик у него не приживался.
— Ну, разве что Веремей, энтот могёт, — кивнул дед.
— Вот и хорошо, и есть ещё кое-что.
Камнезор выслушал мою вторую задачу, и с каждым словом его глаза всё больше и больше ползли на лоб, но он терпеливо молчал и ждал.
— Справишься?
— Я не советую, барин, не надо так делать, богом господом прошу, одумайтесь. Артём Борисович…
— Всё уже решено, Елисей.
— Но тогда, но тогда… — он встал со стула и прошёлся по мастерской, потирая левый кулак о ладонь. — Хорошо, сделаю, — наконец, успокоился он, и я, накинув пальто, вышел, оставив его в грустной задумчивости.
Дома мы перекусили в узком семейном кругу. Отец теперь передвигался в инвалидной коляске. Возить его поставили Мишку Шатуна. Я вернул его обратно, потому что парень был туповат, и всё, что можно для меня уже сделал. Теперь его задача — затаскивать Бориса по ступенькам, возить, куда скажут и помалкивать. Работëнка непыльная.
Ольга за столом выглядела сегодня оживлённей обычного. Даже поинтересовалась моим самочувствием, хотя до этого мы предпочитали не замечать друг друга. Нападение на родовое гнездо не выбило её из колеи, скорее наоборот — она оживилась, принимала активное участие в организации труда, делала закупки и гиперопекала мужа.
Вскоре, однако, выяснилась причина этого возбуждения.
— Мы арендовали на двое суток зал в Громовецком дворце, в честь победы дадим бал. Я хочу, чтобы вы все обновили свой туалет. Там будут все высокопоставленные лица города и наши старые друзья.
— Которые забыли о твоём существовании лет эдак на десять? — спросила матушку Анна, без интереса ковыряясь вилкой в жареном рябчике.
— Ну не всё так плохо, дорогая, — Ольга поправила салфетку, — обстоятельства…
— Они просто предали тебя и никуда не приглашали, а теперь ты хочешь их всех вместе собрать, зачем? Выслушивать их грубую лесть?
— Чтобы утереть им нос, да маменька? — обратился я к баронессе, та встретилась со мной взглядом и приосанилась ещё больше.
— Да, я хочу, чтобы они скакали вокруг меня, как обезьянки. Увивались и искали оправдание своему поведению, а я милостиво буду принимать их, но не всех. Потому что я заслужила это. Такой ответ тебя устроит, дочь?
Борис накрыл своей ладонью руку Анны и сказал.
— В триумфе нет ничего плохого, да и к тому же от нас этого ждут. Таковы правила игры.
— Дурацкие правила, — она отодвинула от себя обеденное угощение и отпила маленький глоток из бокала.
— О, ты не будешь? Давай сюда, — сказал я, как обычно заваленный тарелками и пустыми блюдами.
Ольга гневно окликнула нового официанта и обругала за нерасторопность. Вскоре мне расчистили пространство и принесли десерт: вкуснющая шарлотка, пирожные безе и медовик.
— Пап, надо сегодня закрыть вопрос с посвящением, — похлопав себя
