Уйти или остаться? - Владимир Алексеевич Колганов
— Ося! — взмолился я, — Ося, больше этого никогда не будет!
— Остается лишь опровергнуть твой идиотский постулат о том, что наше телевидение предназначено для того, чтобы превращать людей в послушных зомби. — Ося в изнеможении плюхнулся на диван и, уже не глядя на меня, замахал перед моим лицом руками. — И не перебивай! Так вот, ты мне уже неоднократно заявлял, что считаешь себя свободным художником, фрилансером, которому дозволено всё, даже написать сатирический пасквиль на члена нашего правительства. В сущности, это твоё личное дело — о чём писать. Однако даже ты обязан когда-нибудь решиться на признание в том, что тут есть явная несправедливость по отношению к тем, кто выбивается из сил, пытаясь обеспечить людям процветание, — Ося снова смотрел на меня и его вылезающие из орбит глаза выражали одновременно злость, нестерпимую муку и что-то очень похожее на робкую надежду. — Запомни, что первый признак разложения личности, будем здесь точны, это ни что иное, как злоупотребление своим талантом. Я имею в виду использование во зло того, что тебе дано от Бога, по причине искаженного восприятия окружающего мира и преувеличения собственной значимости. Ты упиваешься своей властью над читателем, то есть возможностью втюхивать ему всё, что в голову взбредёт, однако подумай при этом о других. Неужели до сих пор не понимаешь, что им предстоит читать твои россказни о власть имущих и делать соответствующие выводы. А результатом станет угнетённое состояние, снижение производительности труда и сокращение уровня зарплаты. Зачем ты явно не чужих тебе людей на это обрекаешь?
Ну вот! Стоит только завести с Осей о чём-то разговор, как непременно всё сводится к деньгам, словно бы кроме них нет ничего более достойного нашего внимания в этом мире. А так хотелось поговорить о чём-нибудь прекрасном. И ещё очень хочется, чтобы он защитил меня и приласкал — ну не так, как пса, но тоже было бы приятно.
Даже и не знаю. Наверное, я напрасно затеял этот разговор, однако куда же мне деваться? Ведь если он по собственной инициативе пожелал стать для меня «вторым я», тогда к кому же мне ещё пристало за советом обращаться? Но согласиться с тем, что способствую обнищанию своих читателей, я никак не мог — ведь книги распространяются бесплатно! А Ося тем временем уже подводил итог нашей затянувшейся беседе:
— Вовчик, дорогой, что у тебя было по истории? Не сомневаюсь, что твёрдая арифметическая единица. Пора бы знать, что после идеологической победы захваченная территория всегда отдаётся на разграбление войскам. Так что у тебя весьма ограниченный выбор вариантов, — видя моё отчаяние, Ося протянул носовой платок и уточнил задачу: — В общем, или перестань писать книги, или компенсируй читателям снижение их зарплаты, которое неизбежно случится по твоей вине. И нечего тянуть кота за хвост, тем более что предложение тебе сделано, на мой взгляд, более чем гуманное и вполне приемлемое.
Да, судя по всему, неважные у меня складываются перспективы. И главное, что, в сущности, не из чего выбирать, потому как ни то, ни другое совершенно не приемлемо. Неужели придётся бежать туда, где уже никто не запретит мне «нести просвещение уму и сердцу»?
Глава 8. В меня вселился бес
За последние тридцать лет немало людей покинуло Россию. Уезжают по разным причинам — кто-то едет за деньгами, за «длинным рублём», кто-то уезжает потому, что уже потерял надежду на то, что Россия станет европейской страной, конечно, в его понимании. Ну а представителям непримиримой оппозиции на родине уже ничего не светит, поэтому надо искать другое место, где поймут и приласкают.
А вот у меня никогда не возникало желания уехать и жить в другой стране. Всё потому, что здесь родился, здесь могилы моих предков и только исключительные обстоятельства могли бы заставить меня принять решение уйти, уехать и никогда не возвращаться. Какие? Вот об этом и пойдёт речь.
Сразу оговорюсь, что к непримиримой оппозиции никогда не принадлежал, хотя в конце 80-х идеи либералов и демократов были мне близки. Потом во многих из тогдашних кумиров я разочаровался — по разным причинам, из которых главная заключается ы том, что перестал верить в их искренность, в то, что на первом месте для них забота о своей стране, о благополучии всех её граждан, а не только о тех, кто полностью, беспрекословно разделял их убеждения. Все остальные для них холопы, быдло.
Вот что написал когда-то один из видных представителей оппозиции Борис Немцов: «На самом деле проблема России — это россияне. <…> Российский народ, по большому счету, разделен на две неравные группы. Одна часть — это потомки крепостных, люди с рабским самосознанием. Их очень много и у них есть лидер — В.В. Путин. Другая часть (меньшая) россиян рождена свободными, гордыми и независимыми. Лидера у них нет, но он им и не нужен». Тут можно обойтись без комментариев. Гораздо интереснее мнение историка.
В 2006 году в «Новой газете» была опубликована статья Юрия Николаевича Афанасьева, одного из самых ярких представителей демократического движения в конце 80-х и в начале 90-х годов. Вот к каким выводам пришёл историк, размышляя о том, что случилось с Россией в прошлом веке: «Столетиями пребывая в состоянии угнетения и духовного рабства, оно однажды (если не углубляться дальше ХХ в.) взбунтовалось, и в 1917 г. одних угнетателей сменили другие. Эти другие измывались над населением пуще прежних и уничтожали его десятками миллионов. Потом, в самом конце того же века, оно снова не то пробудилось, не то возбудилось. В результате — кратковременная, даже молниеносная по историческим меркам вспышка надежды и не вектор даже, а скорее намёк, некий абрис движения к свободе. А потом — олигархи, коррупция, вертикаль, диктатура закона. <…> И снова тишина. Благодаря лавине нефтедолларов это население, как и подобает рождённым в неволе, свыкшимся с ней, опять погрузилось в состояние молчаливой покорности». На самом деле процесс погружения всё ещё идёт, и надеюсь, далёк от завершения.
В начале января 2015 года в интернете появилась статья Сытина, в которой он подверг критике отношение властей к аналитикам, которые призваны «не только следить за текущими событиями, анализировать их, обрабатывать разнородную и зачастую противоречивую информацию, но и доносить её до власть имущих и принимающих решения
