Admin - i abe4dc52fd6b0e67
Вхожу в пассажирскую дверь, прохожу вдоль состава. Это легко, так как все элементы соединены автобусными "гармошками". Привычка: вот уже неделю автоматика сама проверяет состав.
Чихнув стартёром, снова включился двигатель. Понятно - вручную. Сегодня мы едем вдвоём, причём "едем" - в значении "рулим", а вот пассажиров мы просто "везём". Как и груз. Он, кстати, располагается между вагоном-"автобусом" и "тепловозом": "автобус" идёт нарочито бесшумно.
Моторный отсек отделён от кабины стеклом, наклонённым к мотору. "Электрика" - слева, под полом: доступ к ней только снаружи, контроль - по приборам. Для всех остальных агрегатов - площадки с удобными трапами и "капюшон". Агрегаты накрыты защитными сетками; где только можно, имеются датчики-стёклышки-стрелки.
Стеклянная дверца в кабину открыта. Уже у кабины я слышу, как друг напевает:
Наш паровоз летит в откос.
Туда ему дорога:
На кой нам этот паровоз,
Коль электричек много?..
-- Василий Васильич, привет!
-- Привет, - отвечает ботаник.
Не в смысле "ботаник" (мы все тут "ботаники"), в смысле - он наш агроном. Убеждённый потомственный дачник, он может, наверное, вырастить всё. На даче "6 соток" имеется и гидропоника, и парники, и различные грядки. Варьируя температуру и инсоляцию, прививая и скрещивая, он умудряется вырастить новое так, что дубы-Наблюдатели даже не чухнутся! Дача "6 соток" к тому же, как скажут древние, "аптекарский огород", поставляющий не только вкуснятину с грядки, но и белковые комплексы Рине.
Василий устроился в левом сиденье. Убрав подлокотник, я плюхнулся в правое, чуть пододвинул его на "салазках". Проверил посадку: отлично. Василий привстал, дотянулся до радиоблока. Подъёмник слегка опустился, ворота открылись, и тут же ушёл в обтекатель "пантограф". Такую команду случайно, с обычного блока подавать нельзя, поэтому к радиоблоку ангара приходится так вот тянуться, почти вылезать из сидения. А то что должно быть доступно - всегда под рукой.
Управление справа и слева идентично: ряд стрелок в общем прозрачном коробе, прижатом к лобовому стеклу; яркие люминесцентные цифры. Тумблер (под авиационным предохранителем) реверса. Педали "газа" и тормоза для ручного "аналогового" руления и ряд крупных квадратных клавиш - дискретный задатчик скорости. "Армейский" "флажок" "зажигания" и камазовский кран "ручника".
Я пью до дна
За тех, кто в море... - запел потолочный динамик.
Чуть вытащив пульт из кармана, на ощупь жму кнопку "ВК". Это снова "будильник": включаясь как радио, пульт говорит, что пора что-то делать. Хотя бы его отключить. Сейчас, например, нам пора отправляться.
Тормоз. "Ручник". Выключатель - "вперёд". И, едва трогая "газ", на почти "холостых" оборотах съезжаем с подъёмника.
Перед воротами сходятся щётки, из створок доносится гул вентиляторов. Скорость - с задатчика, кнопка "1". От усердия щёток состав содрогается. Поезд идёт в сантиметре от створок, и воск из шампуня ревущий поток загоняет в царапины.
Несколько метров - и мы на "Серпенте": на "змейке" из двух поворотов, направо и сразу налево. Это самые резкие повороты на трассе, и между ними жёсткая "перекладка". Участок проверки рулевых тяг.
За ним - тормозная прямая. У линии "стоп" аккуратно жму тормоз. Именно плавно и именно сам: так я проверяю систему в штатном режиме. Нормально, теперь можно в экстренном.
Газ - "до отказа"! Взвизгнув покрышками, поезд поехал. Мягко и мощно. Тахометр в красной зоне; ускорение не вжимает в сидение, но впечатляет: четыре вагона, шестнадцать колёс... и всего 200 киловатт серийного "740". Проходя первый створ, смотрю на спидометр: в "вилочке". На втором вбиваю педаль тормоза "в пол". На табло перед замершим поездом - длина тормозного пути и шестнадцать "линеек" "юза". Всё в норме (ещё б: тормоза теперь дисковые).
Отпускаю педали и щёлкаю клавишей "А". Мягкий, почти незаметный разгон. Дизель урчит по-автомобильному мягко, меняя свой голос в такт громко сменяющимся клавишам. А подо мной через акулий зев воздухозаборника тихо течёт к радиаторам воздух.
На данный момент работает древняя, начала витка, автоматика "на катушках": в неметаллическом рельсе "лежат" соленоиды. Ими как знаками на дороге диктуется скорость. Градаций скорости - двадцать, по числу таковых на пульте дискретного управления.
Прошли над катушкой. Щёлкнула клавиша. Дизель притих, но через пару секунд ровно, уверенно "поймал" меньшую скорость. Вчера это было нормально, сегодня же... нет, "туда"-то мы едем в обычном режиме. В тестовом едем обратно - это, можно сказать, моё личное правило: сразу понятно, относится поломка к тестируемой схеме или к её носителю. Плюс, как всегда, возможность ручного "руления" - это не правило, это мой "бзик".
А ведь классно идём! Как там поётся во Внешнем мире:
Старый мотив железных дорог,
Вечная молодость рельсовых строк
Кажется будто вся жизнь впереди...
Вот именно: кажется! Это во Внешнем мире впереди есть немножечко времени, здесь же - виток. И до конца его надо закончить пару действительно нужных систем и успеть уничтожить следы всех работ.
Но пока мы в движении, наша забота - дорога. Для глаз это отдых: над книгой они устают, а во время вождения взгляд переходит от тёмной кабины на яркое Солнце, от близких приборов в пока что туманную даль...
Я включил вентилятор. Прохладное утро влетело в наш тесный мирок, заструилось в ладонях, лаская, прошлось по лицу... Я блаженно осел в дерматин "москвичёвского" кресла: для этого можно... для этого нужно вставать ранним утром! Пускай я "сова", но для этого кайфа я встану!..
-- Как новый моторчик? - Василий Васильевич выставил локоть в окно.
-- Сегодня успею проверить, завтра - "гоняю" на переходных.
Это мы всё про "Динамику". Как же я по ней соскучился! По её строгой посадке, "отсечке", "восьмёрке" штурвала-руля...
У станции автопилот сработал по-новому: сначала он разомкнул цепь возбуждения двигателя, и поезд поехал "накатом"; потом включил его как генератор, и только на станции мягко зажал тормоза.
Я огляделся: перрон пуст, возле станции нет никого, тормозить и не стоило... Стоп! А если поезд вызывать как лифт? Есть пассажиры - остановился, нет - пролетел полным ходом? Логично. Ставим на станции кнопочку... а для удобства - детектор пультов: пришёл ты на станцию - кнопка нажалась. Но кнопку поставим: пусть будет.
Поехали дальше...
А если?! Как только я это отстрою, имеет смысл добавить турбину. Не в смысле наддув, а газотурбинный мотор: если идти ровным ходом, турбина экономичнее. А разгоняться - "обычным" мотором.
Вот так мы и едем: то встанем на станции, то разгоняемся. То поболтаем, то тихо сидим. И по привычке мы смотрим, чего бы улучшить - японцы зовут это словом "кайзен".
Подъезжаем, пора собираться. Ведь скоро "6 соток", уже видно поле пшеницы... или всё-таки ржаное?
-- А рожь у тебя подрастает, Васильич.
-- Это не рожь, а тритикале, - бурчит агроном.
-- Три-чего-где?
-- Так и знал, что подколешь. Тритикале - гибрид пшеницы, не по-русски Triticum, и ржи - соответственно, Secale. Странно, что ты не знал: название аж с тридцать первого года. Кстати, откопал тут одну "мечту идиота": встроить в растения ген фиксации атмосферного азота, не по-русски - Nif-оперон.
-- Учёный идиот кстати, по-моему академик.
-- Что не мешает ему быть идиотом. Ну, предположим, на звездолёте-то это полезно. И то "через раз". А на земле... представь, что подобное создали, и растят, как всегда, на полях. А ведь растение берёт из почвы не "часть того, три части этого...", а комплексом. Только комплексом. И всё с этим комплексом взаимосвязано. Вот перестанет оно азот из почвы брать - и что, придёт добрый дядька и высосет? Нет! Азот потихонечку будет копиться, пока биогеоценоз не "сломается". Так-то!
Пока агроном говорил, поезд тихо замедлился. Замер. Я дёрнул камазовский кран, и "ручник" заблокировал все тормоза, а над тумблером реверса вспыхнула лампа "нейтралки". Щелчок выключателя - двигатель встал, а на крыше поднялся и скрылся "пантограф". Ещё один взгляд на приборы, и можно идти открывать.
Мы идём по составу. В "пенале" вагона за чёрной "гармошкой", как в шлюзе космической станции, к "пыльным тропинкам" готов "луноход".
Отвязав, мы цепляем машину за тельфер; на стенках включаем пневматику створок. Берёмся за ручки:
-- Три-пятнадцать!!!...
Василий Васильевич вдруг рассмеялся:
-- Знаешь, входя в дом, я обычно гляжу на часы. "3:15" - чуть ли не через раз, а "10:20" - редко до крайности.
-- А у меня то же самое в библиотеке: поднимаешь глаза - "час-тринадцать". Фокус в том, что "один-тринадцать" - это тип смазки.
-- Ценно совпало... и тем не менее три-пятнадцать!
Синхронно "колдуем". Левый борт взлетает на параллельных тягах, правый падает как аппарель, и, замерев "в горизонте", мягко вжимается в землю. Встроенный тельфер спускает на землю подобие карта: платформа на пухлых зубастых колёсиках, слева сидение, справа мотор... Но - два "комплекта" гидроцилиндров (спереди и сзади), три ВОМа, дизель и гидротрансмиссия! Ультракомпактный дачно-садовый Unimog ("влезающий", кстати, в перспективный "Скиф-500"). Хорошая штука! Однако для Внешнего бесперспективная: крупным совхозам она не нужна, дачникам - не по карману.
