Волчья балка - Виктор Иванович Мережко
Охрана двинулась, Игорь отступил на пару шагов, держа на прицеле Аверьяна.
— Аверьян!.. Останови их! Я буду стрелять!
— Не успеешь, мент! — он быстро перевел пистолет на Малику.
Раздались выстрелы, она вскинулась, свалилась на землю.
Лыков разрядил обойму в Аверьяна, бросился поднимать девушку.
— Малика!
К ним летела целая орда охранников, не прекращая беглого огня.
Игорь оттаскивал девушку, продолжал отстреливаться, не обращая внимания на боль в окровавленном плече.
И здесь случилось что-то невероятное. Невесть откуда, со всех сторон на Аверьяна и его людей черной лавиной ринулись вооруженные люди в камуфляже и масках, усиленный громкоговорителем голос приказал:
— Не двигаться!.. Не стрелять!.. Всем стоять!
Бойцы быстро, ловко, тренированно набросились на раненного Аверьяна, на его охрану, на всех, кто пытался убежать с места происшествия.
— Прекратить сопротивление! — продолжал греметь над головами металлический голос. — Сложить оружие!.. Будет открыт огонь на поражение! Предупреждаю, огонь на поражение!
Спецназовцы отлавливали убегающих охранников, валили их на траву, брали в наручники, тащили к специально подогнанным автобусам.
Хозяину тоже обхватили руки наручниками, подняли с земли, повели к бронированному микроавтобусу.
Он оглядывался, старался не упустить из поля зрения Лыкова и Малику, истошно бормотал:
— Будь ты проклята, сестра!.. Будь проклята!
Возле раненых копошились какие-то люди, пытались уложить Лыкова на носилки, он отталкивал их, не уходил от Малики, которую уносили в подкатившую неотложку. Она слабо улыбалась, не сводила с Игоря глаз, шептала:
— Не волнуйся, милый, все будет хорошо… Все будет хорошо.
В прибольничном сквере к вечеру было тихо и умиротворенно. Косые лучи от заходящего солнца чертили траву и деревья на розовые куски, трещали в кустах мелкие свиристелки, до слуха доносился непрекращающийся шум бурлящего рядом города. Больные и посетители прогуливались по аллеям, медики в белых халатах озадаченно спешили от корпуса к корпусу. На дальней скамейке примостилась кучка отчаянных мужиков, которые никак не реагировали на окружающих, с удовольствием распивали бутылочное пиво, чему-то громко смеялись, и их взрывной смех разносился по всей округе.
Игорь и Олег Черепанов прогуливались по пустой аллее, под рубашкой младшего лейтенанта был заметен бинт, перетягивающий плечо, разговаривали спокойно, по-будничному устало, почти безразлично.
— Может, зря отказался от госпитализации? — спросил Олег.
— Обойдется.
— А Малика?
— Днем проведывал, все более-менее. Сейчас еще загляну.
Шли некоторое время молча, затем Лыков придержал шаг, произнес с потаенной злостью и обидой:
— Послушай, Олег… Я что-то не могу понять. Ведь ваши люди держали под наблюдением особняк Аверьяна целые сутки?
— Больше. Почти двое.
— У вас там что — полный бардак?
— У кого бардак?
— У тех, кто отвечал за операцию.
— Не понял, старик.
— Почему допустили, что по нам начали стрелять? Почему не пошли на опережение хотя бы на минуту?!.. До того, как началась пальба!
— Нам был важен сам факт преступления.
— Какого преступления?
— Нападение на людей. Ты ранен, твоя подружка в больничке. Есть конкретная и очень серьезная статья.
— А если бы нас грохнули?
— Ну, не думаю. Операцию вело все ментовское начальство города. От полковника Меркулова до главного в спецназе. Все было под контролем, старик.
— Под каким контролем, если я чудом уволок Малику из-под огня и сам еле уцелел?!
— Зря нагнетаешь, не кипятись, — усмехнулся Черепанов. — Все живы, никто серьезно не пострадал. Считай, что это производственные издержки. А они бывают у каждого.
— Для факта преступления вам мало было угнанного трейлера с товаром?
— Недостаточно. Согласен, наркота в фуре — очень серьезная улика. Но покушение на убийство — это вообще за гранью. Представляешь, какой срок светит Аверьяну по этим двум статьям? Вплоть до пожизненного, — Олег улыбнулся, аккуратно приобнял Игоря. — Все нормально, парень. Главное, мы победили.
— Кого?
— Как кого?.. Преступников!
— Не преувеличивай. Победили, допустим, одного. Другие остались. Наблюдают со стороны за нашей мышиной возней, готовятся к новым подвигам.
— Доберемся и до остальных. Какие наши годы? — Черепанов с интригой посмотрел на Лыкова. — А тебя могу поздравить.
— Вернусь махать палкой на «Волчьей балке»?
— Да, с восстановлением в органах. Но не только! С новой звездочкой!.. Теперь ты уже не младший, а полноценный лейтенант! И готовься к государственной награде! Да-а, за мужество и, как говорится, отвагу. Вот так. Три новости в одном флаконе. Неужели не рад?
— Еще не понял.
— Ну да, к хорошему приходится привыкать постепенно. Такова жизнь, — Олег помолчал, задумчиво глядя на тающие в вечернем свете кроны деревьев, цокнул языком. — Не поверишь, жалею, что операция закончилась. Будто чего-то не хватает.
— Эта закончилась, — пожал плечами Игорь, — новая начнется. Пока живы люди, мы без работы не останемся. Вечный двигатель.
— И все равно жаль. Какая-то пустота на душе. Вроде кусок по времени небольшой, а сколько разного пережили? Кого-то убили, кто-то просто так погиб, кто-то уцелел и на что-то надеется… А кто-то просто живет, ни о чем не догадывается, думает, что все вокруг просто и весело… Может, и хорошо, что так думает. Люди ведь, наверно, для этого и рождены. Или я неправ, старик?
Палата, в которой лежала Малика, была обычной, традиционной. Койка, две табуретки, тумбочка, разные медицинские прибамбасы, свежий букет цветов на подоконнике.
Когда Лыков переступил порог, Малика спала. Он тихонько взял табуретку, присел возле койки. Смотрел на бледное лицо девушки, любовался утонченной красотой, легким пушком над верхней губой, тончайшими, будто нарисованными хорошим художником чертами.
Она почувствовала взгляд, вздрогнула, открыла глаза. Слабо улыбнулась пересохшими губами.
— Мой хороший.
Он взял ее тонкую руку с проступающими венами, погладил.
