Тваремор 2. Месть Альфы - Евгений Юллем
— Так вот, поручик, вашей власти над штатскими нет, даже если они и не являются титулованными особами. Поэтому любую бумагу, как и ваши ксивы, можете поместить на хранение в подобающее для этого место. Ну или неподобающее, если вы любите экзотику. При попытке задержать меня силой вы получите травмы…
— Плохо совместимые с половой жизнью, — перебила меня Лами.
Я строго посмотрел на нее, но, похоже, она решила отпустить тормоза.
— Так что, господа, у вас есть сейчас два пути, — попытался я взять в руки инициативу, подорванную Лами. — Или вы сейчас разворачиваетесь и топаете обратно по своим делам докладывать, что у вас ничего не вышло и Их Сиятельства отказали вам в ваших домогательствах, или вы будете с утра докладывать это с больничной койки дознавателю…
— С переломами и отрывом некоторых ненужных частей тела, — ввернула неугомонная и плохо воспитанная когда ей это было надо Лами.
— Да что вы… — рожа поручика начала менять цвет в сторону багрово-красного.
Эй, мальчик, остынь, а то хватит тебя святой Кондратий раньше времени.
— Да, кстати, поручик, — я достал из кармана визитку. — Если хотите вызвать меня на дуэль — вот мои координаты. И если вам все-таки придет в голову это самоубийственное желание, поспрашивайте сначала, кто такой граф Константинов. Честь имею.
Унтер опасно передвинул руку к рукояти автомата… От Лами это не укрылось. Дальнейшее видел только я, а для вояк автомат словно бы взорвался, рассыпаясь в воздухе. Детали с жалобным звяканьем упали на асфальт, а в руках унтера остался только остов автомата, как после неполной разборки. Впрочем, почему как? Лами на ускорении разобрала оружие по частям, не заботясь о его сохранности.
— Отставить, Филимонов! — принял решение поручик.
Хороший мальчик. Главное, умненький. Вовремя понял, что иногда лучше отступить, особенно когда выполняешь дурно пахнущий приказ без соответствующих полномочий и бумаг. А морда — своя, не казенная. За нее не то, что не заплатят, но и сделают вид, что это была инициатива самого поручика, а все остальные — ни при чем, никто ничего не знает.
— Честь имею, господа! — я шутливо отсалютовал двумя пальцами.
Мы с Лами обошли неожиданную преграду, копошащуюся теперь на асфальте в поисках деталек и пошли дальше к своей машине.
На следующий день шоу трансвеститов продолжилось. Я как раз допивал утреннюю чашечку ароматной арабики, когда в комнату вошел, нет, скорее влетел Семен с подносом, на котором лежала труба телефона. Общий, даже не мобильный, для всех подряд.
— Ваше Сиятельство?
— Какого лысого, Семен? — оскалился я.
Про мою привычку, что прием пищи для меня — святое время, и что беспокоить в это время господина графа — подписать себе приговор, были в курсе все. Семен тем более.
— Ваше Сиятельство, тут вам звонят из штаба гарнизона!
— Раевский? — местный генерал был крутой мужик, у нас с ним хватало ума не пересекаться и расходиться краями.
— Нет, Ваша Светлость! Полковник Кропоткин!
— Кропоткин, Кропоткин…
Есть такой. Известная сволочь, державшаяся в узде Раевским. Насколько мне известно, занимался тем же, чем и лазоревые мундиры, только под крышей вояк, негласно делавших себе противовес от притязаний жандармов.
— Ну и какого хрена ему надо? — громко сказал я, так, чтобы Кропоткин слышал.
— Не сказал, Ваше Сиятельство!
— Сколько тебя можно учить, Семен? — я решил поглумиться над Кропоткиным, доведя его до бешенства. — Нечего приносить мне трубку, не выяснив у просителей, что им надо и послать, если можно обойтись без моего участия! Ладно, давай, на этот раз прощаю.
Я взял трубку, секунд десять подержал в руках.
— Алле! — выбрав самый наглый тон из набора «как довести собеседника» сказал я гнусавым голосом.
— Это полковник Кропоткин! — сказала мне трубка.
Вот ведь гаденыш, обращение «Ваше Сиятельство» не стал употреблять, ну значит ответного «Ваше Высокоблагородие» не дождется. И обращение согласно титулу графа тоже.
— Слушаю, — зевнул я в трубку.
— Господин граф Константинов, вам следует немедленно прибыть в штаб гарнизона. В случае отказа мы будем вынуждены применить силу и доставить вас против своей воли.
— Полковник, вы, извиняюсь, с какого дуба рухнули? — спросил с усмешкой я. — Вы меня ни с кем не перепутали?
— Никак нет, Ваше Сиятельство.
— Если вы хотите лицезреть мой светлый лик, то могу вам предложить приехать в мой особняк для разговора. И да, угрозы ни к чему не приведут. Кроме ответных действий властей для полковника, превысившего свои полномочия и развязавшего крупные беспорядки в городе. Возможно, вооруженные и возможно, крупные.
— Вы отказываетесь прибыть в…
Я нажал на отбой. Утомил меня полковник. А вот кому я сейчас наберу — это Раевскому. Пусть уймет своего ретивого подчиненного
Через час у моего особняка затормозил штабной «Руссо-Балт» — его высокоблагородие предпочитал в качестве жоповозки хорошие люксовые машины. Ну что же, ничто человеческое солдафонам не чуждо, особенно, если это на халяву.
Из него вылез полковник Кропоткин, раздраженный до предела. Я лишь усмехнулся — Раевский унял прыть своего подчиненного. И чует мой спинной мозг, Кропоткин наверняка скрыл от начальника цель своего визита. Хотя я точно не знал, но очень сильно подозревал, о чем пойдет речь.
— Его Высокоблагородие полковник Кропоткин! — как заправский мажордом с порога заявил Степан, одетый по такому случаю в старые обноски для работы с метлой или лопатой, нужное подчеркнуть.
— Здравствуйте, Ваше Высокоблагородие! — ласково и вкрадчиво сказал я.
Полковник аж споткнулся на полушаге — он явно не ожидал такого приема. Тем более такого доброжелательного. Но это максимум, на что он может рассчитывать. Чай, кофе, потанцуем не будет. Само собой, пиво, водка, полежим тоже отсутствует в принципе.
— Ваше Сиятельство? — сказал он, не найдя другого ответа.
Ну естественно, сбей программу, которую он обкручивал в голове аж с утра, даже со вчерашнего вечера — и наслаждайся результатом. Что же, поможем выйти ему из сразу же ставшей неловкой ситуации. Моими тропами.
— Я так понимаю, Ваше Высокоблагородие, вы ко мне по делу?
— Да, — нашел, наконец, нить разговора полковник. — Вы вчера, кажется, нарушили периметр режимного объекта российской императорской армии?
— Прошу прощения, господин полковник? — выразил недоумение я.
— Давайте не будем, господин граф, — протестующе поднял руку полковник. — Мы все прекрасно об этом знаем.
