Аристократ из прошлого тысячелетия - Андрей Еслер
— Прекращай, это свой человек, — успокаиваю суккубу. — Уж извини, твою сущность может увидеть любой одарённый, если, конечно, достиг шестой ступени. В остальном, прекращай вести себя как девчонка. Ты старше меня и её вместе взятых, не обязательно подстраиваться под наш биологический возраст.
— Хорошо, — кисло отмечает нечисть, надувая щеки. — Что тебе нужно?
— Другой разговор. Ты же тут знаешь всё, верно? Мне нужна женщина, приблизительно лет шестидесяти, возможно Сорокина по фамилии. Палата должна быть на Исаева Василия…
По мере моих слов демоница всё больше и больше бледнеет. На секунду делаю паузу,
— А теперь рассказывай, вижу, тебе уже не терпится, — заканчиваю свою речь.
— К сожалению, я знаю, про что ты, — быстро тараторит не на шутку испуганная суккуба. — Но пойми, что это было до того, как я узнала о тебе и мы договорились о сотрудничестве.
— Начинай уже, — рычу на неё, так, что парочка идущих вдалеке медсёстер оглядываются.
— Она здесь под фамилией Скворцова, — быстро и по делу исповедуется суккуба, имени которой я, к сожалению, а может и к счастью — не помню. — В общем, Исаев притащил полутруп, сказал мне подливать «лекарство» в капельницу и следить за ней. Работа непыльная, поэтому я согласилась.
— Как такое нахрен возможно? — удивляется Листик. — Откуда он узнал, что ты демон?
— Полагаю, ты их знаешь? — вздыхаю я.
— Знакома, старший часто ходил ко мне раньше, чтобы поправить дела со своей пипиркой, которая падала от лёгкого дуновения. Полагаю, ты о младшем, Василия я тоже знаю, он слабосилок каких поискать. Интриган конечно знатный, но это делу не помогает, много ли так навоюешь с разбитой челюстью? — усмехнулась Листик.
— В общем, полагаю, что средство, которое он дал, всего-навсего отрава. Но я не спрашивала, не озвучивала своих догадок, просто выполняла приказ и всё, — объясняет суккуба, сжимаясь от страха.
Видимо нечисть решила, что этот человек для меня дорог. Если и так, то явно не в эмоциональном плане, а скорее в физическом. Сколько будет стоить скоростной поезд, практически полностью без тряски и расходов на топливо? Не знаю, но полагаю — много.
— Так вот зачем ты меня позвал? — догадалась Листик. — Всё становится интереснее и интереснее.
— Сам в шоке, — поддакиваю подруге. — Когда ехал сюда, даже не подозревал, что всё сложится именно так. Эй ты, гостья из другого мира. Показывай, где палата Скворцовой.
— Скворцова, как оригинально, — задумчиво бормочет себе под нос Листик.
— Не так уж и оригинально, если знать пару фактов, — скептично ответил я.
— Каких, например?
— Фамилия реальной женщины, Сорокина, это первый факт. Второй факт звучит так: оригинальность и Василий Исаев, это слова, никогда не стоявшие в одном предложении.
— Эк, как завернул, — покачала головой Листик, разом выдавая в этом подтянутом упругом теле бойкую старушку. — Давай глянем, доколе ещё демонюге страхолюдной портить деву чистую.
— Я не демонюга, а деве вашей шестой десяток, — прогундосила суккуба.
— Поговори, давай, — продолжила шебутная старушка. — Тебе-то, поди, не одна сотня, али нет?
— Старше нас с тобой она, — напомнил я и поморщился. — Но давай и правда не таким старческим тоном.
— Эх, молодость, — прокряхтела Хризалида, с каждой секундой всё больше молодея, по крайней мере, в восприятии на слух. — Всё тебе подавай девушек молодых, Антон.
За разговором мы подошли к палате, подождали, пока несколько сотрудников больницы, что ошивались рядом, скользнут по ответвлениям коридора и завалились внутрь.
Нас встретила почти пустая палата с одним прибором, от которого шли трубки к старушке, лежащей на кровати и полной капельнице с прозрачной жидкостью, пропускающей солнечный свет.
— Приступай, — указал на пациента я, прохаживаясь по комнате.
— Эй, медик недоучка, снимай капельницу, — приказала Листик суккубе.
— Стоит ли говорить, что у меня образование есть, — проворчала демонесса, бессильно вздыхая.
Девушки споро отсоединили мать Сорокина от аппарата, заставив его на секунду пикнуть, перед тем, как устройство выдернули из электросети.
Затем Листик начала колдовать, её глаза вспыхнули небесно голубым светом, волосы стали развеваться, будто откуда-то подул ветер, исключительно для неё.
Она посмотрела на женщину, буквально просвечивая ту насквозь, а затем тело старушки выгнулось дугой. Рот открылся в безмолвном крике. Из глаз и рта полез чернильный туман, собираясь змеями и заплетая чудовищную косу. Он встал столбом, направляясь к потолку где пропадал, смешиваясь с воздухом.
Через полминуты, всё было кончено.
Старушка упала на кровать, мокрая, будто пробежала десяток километров.
Я наконец-то услышал её дыхание, под веками забегали белки глаз, а затем и сами веки дрогнули, открывая умные карие очи, быстро фокусирующиеся на Листике.
— Ты вернулась, подруга, — по-доброму произнесла Листик. — Антон, это всё, что от меня требуется? Печати проклятия на ней больше нет.
— Ну и славно, она впитала всё проклятие или надо искать где-то активатор? — уточнил я.
— Не надо, думаю, у него нет физического проклятого предмета, — покачала головой подруга.
— Спасибо, — искренне поблагодарил я.
— Есть за что, — ответила она старой фразой и, не обращая внимания на присутствующих, спросила. — Что дальше?
— Пойдём, пообедаем, и я набью рожу одному придурку! Или ты имела ввиду другое?
Листик молча посмотрела на меня. Я вздохнул и подозвал её к себе, прижимая и вдыхая запах волос. Приблизившись губами к аккуратному ушку, прошептал.
— Мы создадим клинику, которая станет лучшей в стране, а затем и в мире, а ты сможешь реально на что-то влиять и многое изменить. Но тебе придётся идти за мной.
— Ничего нового ты мне не сказал, — так же тихо прошептала подруга. — Только не дай себя убить снова, иначе я могу не дождаться тебя в следующем тысячелетии.
Глава 8
Чувствительный инженер
Из больницы мы вышли уже втроём. Перед тем, как уйти, я приказал суккубе разобраться с инкогнито пациентки.
— Кажется, мне придется искать новую работу, — вздохнула та, затем поправила прическу и снова натянула дежурную улыбку. — Впрочем, мне этот Исаев никогда не нравился. Решил меня шантажировать! Долго это продолжаться не могло…
— Сегодня ты будешь хоть и отчасти, но отомщена, —
