Московское золото или нежная попа комсомолки. Часть Вторая - Алексей Хренов
— Завтра в 17:30 выходим отсюда. На базе артиллеристов будем ровно в 18:00, — начал он, выдерживая паузы между фразами, чтобы его собеседники успели запомнить всё до мельчайших деталей, — Там я встречаюсь с местными и получаю груз по предписанию. Наш агент раздобыл у испанцев предписание на выдачу ящиков по гарантиям банка Англии. Русские предоставят машины с водителями. Предписания у них тоже на руках, так что формальности будут соблюдены. Если возникнут непредвиденные обстоятельства, вы знаете, что делать. Места и явки обговорили.
Его взгляд остановился на старшем мужчине, ожидая реакции. Тот молча кивнув в знак понимания. Молодой человек продолжил:
— Помните, вы — инкассаторы банка Англии. С местными лучше не разговаривать и не давать лишних объяснений. Я еду в головной машине, вы в центре и вы — в замыкающей. Испанцы должны предоставить бухгалтера, чтобы посчитать и подписать документы перед погрузкой. Могут выделить ему одного сопровождающего, а могут и нет.
Он сделал паузу, окинув взглядом собеседников, и добавил:
— Ехать придётся около двух часов. По прибытии на станцию — место там для погрузки укромное, запасные пути. Придётся немного простимулировать русских водителей, чтобы они поработали грузчиками, — усмехнулся он, ударяя кулаком по ладони. — Пусть разомнутся, дадим им пару десятков песет для мотивации.
Старший лишь коротко хмыкнул, слушая дальнейшие инструкции.
Молодой человек продолжал:
— Дальше отправляем машины обратно. Если испанцы и русские решат вернуться с колонной, то им, можно сказать, повезло. Но если испанцы захотят проконтролировать, куда идёт вагон, придётся сделать так, чтобы они исчезли.
Он выдержал паузу, внимательно наблюдая за своими подельниками.
— Вопросы?
В комнате стояла тишина, оба мужчины лишь покачали головами, показывая, что всё ясно.
Разговор велся на безупречном английском языке с мягким акцентом юго-востока Англии, что удивило бы многих, кто мог бы случайно подслушать их в этом испанском пригороде.
Ставки были сделаны, завтрашний день должен был показать, как они сыграют.
21 октября 1936 года. Оперативная квартира в центре Картахены.
Известный нам под именем Александра Орлова человек шагал взад-вперёд перед своим старым приятелем Иосифом Боруховичем, вспоминая былые времена. Ещё в начале службы в ОГПУ их пути пересеклись. Дружбой назвать их отношения было бы преувеличением, но определённая доля доверия в них всё же присутствовала. Увидеть его здесь, в Испании, в этой чужой, пылающей гражданской войной стране, было для Орлова неожиданным, но обнадёживающим знаком. Он расценил эту встречу как благоприятное предзнаменование, словно сама судьба распорядилась так.
Теперь их роли изменились. Если в прошлые годы приятель был старшим, мог орать на Орлова и гнать его выполнять самые мелкие поручения, то сейчас всё перевернулось. Орлов, получивший новые полномочия и распоряжавшийся важной операцией, наслаждался своей позицией. Власть, даже временная, приносила особое удовольствие, и он не упустил случая слегка подчеркнуть своё новое положение. Достав телеграмму с личной подписью Сталина, Орлов молча протянул её товарищу, ловя на его лице смесь удивления и уважения. После паузы он спокойно сообщил:
— Привлекаю тебя к операции.
Орлов подошёл к столу и разложил на нём карту местности, на которой была обозначена маленькая грузовая станция железнодорожной дороги.
— Вот сюда приедут четыре грузовика. Они разгрузят ящики, после чего грузовики уйдут обратно. Будет пара англичан под прикрытием, они представятся сотрудниками Банка Англии, но, как ты понимаешь, это ширма,
— Ты возьмёшь ближних, тех, что будут около грузовиков, — продолжал он, протягивая товарищу пистолет с глушителем. — А я разберусь с теми, что у вагона. Держи. Глушитель храни отдельно, накрутишь только перед началом.
Орлов на мгновение задержал взгляд на приятеле, оценивая его реакцию:
— Вопросы есть? Нет? Ну и отлично! — подвёл итог инструктажу Орлов.
Тот лишь кивнул, и Орлов довольно подумал:
«А затем вагон с золотом уйдёт по только мне ведомому адресу», — делиться золотом с кем бы то ни было Орлов не собирался.
21 октября 1936. Аэродром Лос-Альказарес
Лёху вызвали на КП аэродрома, когда он только что приземлился после очередного полёта на новеньком советском бомбардировщике. «СБ» или скоростной бомбардировщик выпущенный на заводе №22 в начале этого года поразил Лёху своими небольшими размерами. Для достижения максимальной скорости Андрей Николаевич Туполев пожертвовал почти всем и в первую очередь комфортом экипажа.
После сборки самолёта они с Кузьмичом несколько раз поднимались в воздух, выполняя пилотаж вокруг базы. Лёха привыкал к машине, которая по сравнению с прошлым летающим хламом была более строгая в управлении, но самое главное — скоростная. Он даже начал подумывать о том, чтобы попробовать свои силы в охоте на немецкие или итальянские бомбардировщики, которые то и дело появлялись в небе.
Однако была вещь, которая его бесконечно раздражала — замена стандартных пулемётов ШКАС на авиационный вариант пулемёта Дегтярёва. «Кому вообще пришло в голову поставить этот архаизм на современный самолёт?» — думал он, не подозревая, что кидает камень лично в огород товарища Ворошилова, по чьему приказу и была проведена замена. Скорострельность у пулемёта была никудышная, и вместо удобной ленты непрерывного питания, как у ШКАСов, здесь приходилось пользоваться огромными круглыми коробками с патронами, которых влезало аж всего по 63 на каждый диск. Кроме того, пулемёты штурмана переставали стрелять при скорости больше двухсот километров в час — у пружины не хватало силы взводить затвор. По этой же причине верхний пулемёт стрелка стрелял только в секторе плюс — минус пятнадцать градусов от хвоста.
Кузьмич, бедолага, тоже был недоволен. Он вечно ворчал, ругаясь на тесноту самолёта Туполева и лишний груз.
— Нет бы на «Протезах» летали, как баре! — ворчал он, пыхтя и поправляя ремни. — А тут сунули шесть здоровенных банок для этих пулемётов! В чью задницу, простите, я их засуну?
— Молчи, Винни-Пух недоделанный! Кушать надо меньше! — обычно отвечал Лёха аж лоснившемуся от хорошего испанского питания Кузьмичу.
Лёха прекрасно понимал его недовольство. В тесной кабине каждая лишняя деталь усложняла жизнь. Он поклялся себе, что при первой же возможности избавится от этого «чуда» и найти что-то более разумное и надёжное, чем громоздкий и бесполезный пулемёт Дегтярёва.
* * *
Уставший после двух с половиной часов полёта — до африканского берега, до Пальмы, и обратно, — Лёха скинул парашют на руки технику, который подбежал ему навстречу.
Он отобрал у Кузьмича фотоаппарат и направился к КП, чтобы доложить о
