Красная дорама - Денис Георгиевич Кащеев
Нужный нам с Паком дом стоял в глубине квартала. Асфальтовая дорожка, что вела к нему от магазина, едва свернув за первую от магистральной улицы линию зданий, тут же густо покрылась трещинами и усеялась выбоинами, а затем, буквально через пару десятков шагов, и вовсе превратилась всего лишь в утоптанную тропинку, с одной стороны зажатую бетонным забором, а с другой — обрывом какого-то заброшенного котлована. Стежка выглядела хоженой, но временами ныряла в обширные лужи, обогнуть которые в силу упомянутых мной особенностей маршрута было бы затруднительно — к счастью, через препятствия были предусмотрительно перекинуты широкие доски, позволявшие пройти, не замочив и не испачкав ног.
Но вот яма котлована осталась позади, закончился и забор — и мы оказались в прямоугольном дворике, с трех сторон окруженном мрачноватыми серыми пятиэтажками. К правой ножке этой импровизированной литеры «П» — если завалить ее набок, получится корейская буква «тигыт» — мы со спутником и направились. Ну, то есть, понятно, Пак направился — а я чутко подстроился.
Всего в доме имелось четыре подъезда, и возле крайнего левого — судя по всему, как раз нашего — деловито копошились несколько женщин, в своем большинстве — в достаточно почтенном возрасте. Подойдя ближе, я рассмотрел, что это они аккуратно высаживали на клумбу какие-то оранжевые цветочки, вроде бархатцев. При нашем появлении самая молодая с виду из садовниц, дородная особа лет сорока пяти, степенно поднялась с земли. Вытерла руки об и без того замызганный рабочий фартук, что был на ней надет поверх выцветших штанов и куртки — судя по цвету и фасону, в прошлой жизни явно считавшихся военной униформой — и решительно направилась нам наперерез.
— Добрый день, тетушка Мин! — остановившись, с глубоким поклоном слащаво приветствовал женщину мой коллега.
— Здравствуйте! — не преминул я повторить телодвижения спутника.
Мин? Где-то я недавно эту фамилию уже встречал… А ведь она здесь не самая распространенная, не Ким, не Пак и не Ли, которых вместе, наверное, наберется половина Кореи — по крайней мере, на Юге так.
Впрочем, любых Минов или, вон, Чонов, вроде меня, среди корейцев куда больше, чем у русских Ивановых и Петровых, даже вкупе с Сидоровыми.
— Здравствуйте, здравствуйте, молодые люди, — скептически на нас прищурившись, выговорила между тем садовница. — Какими судьбами средь бела дня? Вас что, с работы обоих уволили?
— Что вы, тетушка Мин, за что же нас увольнять? — ощерился Пак. — Чона домой доктор отпустил — а меня его сопровождать отправили! Кстати, сейчас продукты к себе занесу — командировочное мне потом отметите по-быстрому?
— Ага, уже побежала! — саркастически буркнула женщина. — Не видишь: занята? — кивнула она на недоделанную клумбу. — Забыл, что ли, где печать инминбан лежит? Сам возьми — и проставь, делов-то!
О, точно! Инминбан — «народная группа»! А глава у нее, то есть инминбанчжан, если верить контакту в моем телефоне — как раз некто Мин. Все сходится.
— Хорошо, так и поступлю, — согласился тем временем с предложенным ему вариантом действий Пак.
— А тебе, Чон, персонально напоминаю, что завтра очередь вашего этажа подъезд мыть, — перевела тут женщина строгий взгляд на меня. — И смотри, чтобы не как в прошлый раз — всю лестницу пройдите, а не только внизу, у вахты! Если найду хоть пятнышко, хоть соринку — пойдете все перемывать!.. Да, и еще вывоз мусора завтра планируется. Машину дадут, но погрузка — тоже на вас, с пятого!
— Э… — несколько опешил от такого оборота я. Давненько меня так не строили — лет тридцать пять, если не все сорок, с пионерского лагеря! Ну, может, в школе еще было…
— Чону доктор велел лежать до понедельника! — очень кстати пришел тут мне в очередной раз на помощь коллега.
— Да, у меня и справка есть! — с жаром подхватил я — и полез за документом в карман.
— Ничего не знаю! — сухо отрезала инминбанчжан. — Как соджу с пивом хлестать — все вы у нас здоровые, а как порядок в доме поддерживать — так сразу начинается! — сердито бросила она, но протянутую мной справку все же взяла, предварительно еще раз отерев о фартук ладони.
— Чону шкаф на голову упал! — не преминул дополнительно проинформировать женщину Пак.
— Пить надо меньше! — буркнула та, но уже будто бы не столь убежденно. — Ладно, инвалид, отдыхай, раз врач велел, — и вовсе смилостивилась Мин через четверть минуты, возвращая мне изученную бумагу. — Четыре квартиры на этаже — справятся завтра соседи и без тебя, скажу им, чтобы утром тебе в дверь не трезвонили, с футона зря не поднимали, раз уж ты у нас такой весь из себя шкафом по кумполу стукнутый!
— Спасибо, — поблагодарил я благодетельницу.
— Ну, мы пошли? — заискивающе спросил затем у нашей собеседницы мой спутник — и впрямь словно школьник, отпрашивающийся с классного часа у строгой учительницы.
— Валите уже, — отмахнулась инминбанчжан. — Да, и не забудьте, о чем я вас утром предупреждала! — добавила она уже практически нам вслед — но почему-то при этом слегка понизив голос — не до шепота, но заметно. — Тебя, Пак, это особенно касается!
— Да, да, тетушка Мин, всё помним! — горячо заверил ее старший курьер.
Ну, как бы не совсем всё — по крайней мере, не все из нас…
— О чем это она? — будто бы невзначай уточнил я у спутника, когда захлопнувшаяся дверь подъезда отгородила нас от направившейся обратно к клумбе женщины.
— Как это о чем? — удивился коллега, но тут же себя и одернул: — А, ну да, у тебя же с памятью нелады… Сукпак комёль вот-вот ожидается, — означало это нечто вроде «проверка ночующих», что бы за этим словосочетанием ни таилось. — Тетушка Мин же о таком всегда заранее предупреждает. Вообще, хорошая у нас иниминбанчжан, да ведь? Доверяет нам. И общественную нагрузку по справедливости распределяет!
Пришлось кивнуть: хорошая, мол.
Мы миновали пустующую клетушку,
