Война мёртвых - Александр Михайлович Бруссуев
Мимо жаровни пройти невозможно. Бесов там поблизости — как собак нерезаных. Схватят любую душу неприкаянную и втолкнут на самую середину сковороды — пущай подрумянится. Люди к такому обращению не приспособлены вовсе. Спекутся, к лешему.
Обойти, конечно, можно. Но размеров жаровен не знает никто. Все-таки Геенна огненная. Человек запросто исхудает настолько, что толку от него не будет никакого.
И в-третьих, совсем необязательно, что попадут они туда, где можно едой разжиться. Таких мест становится все меньше и меньше. И на то есть причины, о которых говорить можно лишь, оказавшись поблизости.
Братцы, — сказал Илейка. — С черными душами я разберусь. Есть пока во мне силушка, что Иисусом и Андреем была дана[26]. Руки тряпьем обмотаю, чтоб кулаки не ссадить — тогда подходи, братва.
Появилась у меня задумка, как жаровню обойти, — заметил Тойво. — В шюцкоре нас тому не учили, но аналогии составить можно[27].
А я найду любую еду, где бы она ни была упрятана, — добавил Макс. — В ментовке такому не учат, тут жизненная позиция важна.
Делать нечего, надо попытку пытать.
Охвену и Мортену тоже следовало беречься: если они сгинут — не будет у людей проводников в этом безобразии.
В общем, получалось, что приходилось надеяться только на случай. Господь не выдаст, свинья, как говорится, не съест. При мысли о съеденной свинье желудки у людей спели оригинальную заунывную песню. Хорошо, что она оказалась короткой.
Кулаки себе обмотали все, за исключением, понятное дело, викингов. На это ушло нательное белье Илейки и частично Макса. Тойво и так был одет совсем не для приема в местном бомонде. Люди получились, как бедуины во время бури в пустыне. Но исходя из того, что смысл последнего словосочетания теперь навечно привязан к США, правильнее будет назвать «как бедуины в песчаной буре».
Они пошли в направлении скопища ям с грязью. По ходу движения Мортен разъяснил, что это такое и откуда они взялись.
Неспроста, оказывается, совсем недавно Охвен швырнул злобного одиночку с переломанной шеей в такую зловонную воронку. Так поступают, в основном, все, от одних душ до душ других. Ибо если жертву, которая перестала шевелиться, не скормить бесу, а просто бросить посреди поля, то на этом месте очень скоро возникнет такая вот лужа с грязью. И потом полезут из нее другие души, чье существование где-то там на необъятных просторах прекратилось по причине учиненного с ними насилия.
Поэтому правило не оставлять неприбранную душу без всяких признаков моторики, крупной или мелкой, обрело статус закона. Выброшенная же в лужу выпотрошенная до полного неприличия душа просто растворится в уже имеющейся грязи. Все довольны. Можно дальше страдать и мучиться.
О, как все запущено! — подивился Макс, другими глазами взглянув на целую россыпь грязевых ванн по пути. — Поле боя.
Ну, это еще с тех времен, когда ангелы воевали, — пояснил Мортен.
А с кем они воевали? — опять же поинтересовался майор.
Так между собой, — ответил Охвен. — Междоусобица.
Он не стал вдаваться в подробности, что дело было давнее, дело было запутанное. Вроде бы каждая душа может узнать, что душа пожелает, однако это не всегда так. Единое информационное пространство, вроде бы, единое, но некоторые моменты сокрыты. Будто бы табу.
Это, конечно, касается только совсем нематериалистических вопросов, например, зачем Господь замутил весь этот эксперимент, или куда, собственно говоря, делся сам Творец и тому подобное.
Захочешь узнать, положим, кто убил некоего Немцова. Ответ уже на блюдечке. А захочешь имя Господа выяснить — не тут-то было. Сам ищи в литературе, сам анализируй и сопоставляй — авось что-то и найдется.
Это, конечно, только к душам относится. Люди могут лишь гадать, мозг напрягать, им ничего просто так не дается. Хотя многие, конечно, догадываются о фамилии заказчика убийства некоего Немцова, только молчат. А иначе заказчик их самих прибьет или в тюрьму запихает.
Макс, подумав так, расспрашивать прекратил.
Вовремя, как выяснилось, прекратил.
На них чуть не накатила волна крепкого вида душ с совершенно бездушными глазами. Волна сначала поднялась из красного мрака, потом приблизилась, а потом понеслась в атаку. Немедленно на ближайший валун забрался бес, уселся, как дракон, и принялся ждать, когда ему принесут еды, кашерной, по его понятиям, либо не очень.
Демон, он же бес, был так себе — обслуживающий персонал. Имя его было невыразительное, не Азазелло, какой-нибудь, не Кадиал, а так — Пот. В увольнительной на Земле он был всего пару раз, да ничем путним не отметился.
Разок подселился к семинаристу, мечтавшему о властной руке, которая в женских монастырях владыка, да того прихожане камнями забили. Потом порезвился с судейскими бумагами, меняя в них порядок слов, но судья быстро его вычислила и приговор оставила без изменения: деньги отобрать, людишек в острог, а подлеца — повесить. Хотя задумка у беса была очень красивая.
Пот не очень ориентировался в живых человеках, поэтому нисколько не смутился, когда заметил, на кого, собственно говоря, идет охота. Пятеро душ, трое из которых перемотаны тряпьем. Может быть, проказой по жизни страдали, да так здесь и обозначились? Вот бы им удалось завалить кого-нибудь из этой набегающей на них «черноты»! Так бесы про себя величали черные души, сочные и богатые вкусовыми оттенками. Хотя «праведники», как правило, разрознены. Этим словом принято было называть раскаявшихся. Нет, не судьба им, верно, черных больше в полтора раза, и выглядят они злее и упитаннее. Шутка. Выглядят они большими.
Нападавших было около восьми персон. Они бежали молча и свиньей.
Макс, Охвен и Мортен отошли в одну сторону. Тойво с Илейкой, не сговариваясь — в другую. Этот нехитрый маневр несколько озадачил врагов и, по крайней мере, сбил их воинский порыв. Они чуть сбились с шага и тоже разделились на две неравномерные группы.
Шесть душ устремилось к двум людям. Парочка особо тупых — к викингам и Максу.
Охвен не стал дожидаться, когда до них добегут, сделал несколько хромых шагов и незаметным движением пронзил разом обоих врагов доставшейся от Велиала остью. Те немедленно повесили головы и перестали трепыхаться. С ними справиться оказалось просто, гораздо сложнее было вытащить ость из поверженных.
Пока он возился, Мортен и Макс пошли на помощь своим товарищам.
Илейко, оскалив зубы — хотя под повязкой этого не было видно — встретил прямым ударом самого резвого. Тот, как бежал вперед очень быстро, так очень быстро и улетел назад. Прочие «черные» едва успели от него увернуться.
Такое развитие событий не вписывалось в сценарий.
Пота на камне
